Библиотека
 Хронология
 Археология
 Справочники
 Скандинавистика
 Карты
 О сайте
 Новости
 Карта сайта



Литература

 
ГЛАВА 16. Мирное принятие христианства исландская церковь эпохи викингов  

Источник: Д. БАЙОК. ИСЛАНДИЯ ЭПОХИ ВИКИНГОВ


 

Ибо воистину, если будет у нас раскол в законах, то и мир, что установлен меж нами, тоже расколется1.

"Книга об исландцах"

Даже самая набожная личность не могла пойти на разрыв сродной культурой и не принять большую часть языческого наследия. Поэтому требовалось как-то вписать это наследие в христианскую картину мира.

Ларе Лённрот, "'Сага о Ньяле': Введение и критика текста"

Сведения об обращении Исландии в христианство и об исландской церкви сохранились в самых разнообразных источниках2. Кроме саг об исландцах, текстов "Саги о Стурлунгах" и "Книги об исландцах" Ари сына Торгильса, многое сообщается в исландских анналах, дипломатарии и различных церковных текстах, среди которых и отдельные саги об исландских церковных деятелях (например, так называемые саги о епископах, исл. byskupa и byskupa sögur). Древнейшие из анналов – тексты довольно поздние и созданы не ранее конца XIII века3; содержащиеся в них сведения о двух первых веках эпохи народовластия фрагментарны и ненадежны. В исландском дипломатарии (Diplomatarium Islandicum) – сборнике различных средневековых исландских документов (приговоров, контрактов, реестров церковной собственности и т. п.), составленном историками и филологами в XIX и XX веках, – мы находим лишь немного надежных документов, относящихся к первым векам после обращения острова в христианство4.

Несмотря на индивидуальные недостатки, все эти источники, взятые вместе, представляют собой бесценный инструмент для изучения жизни Исландии после XII века.

Около 1200 года были созданы и записаны первые из саг о епископах5, посвященные двум исландским епископам-святым, Торлаку сыну Торхалля (Þorlákr Þórhallsson) и Йону сыну Эгмунда (Jón Ǫgmundarson)6. Возможно, их жития были изначально написаны по-латыни, но на этом языке сохранилось лишь несколько фрагментов раннего жизнеописания Торлака. О первых епископах рассказывается в тексте под названием "Пробуждение голода" (дисл. Hungrvaka), краткой церковной истории, написанной в самом начале XIII века. Анонимный автор сообщает, что его цель – пробудить у читателей голод к изучению предмета, о котором он рассказывает. В книге изложены события с начала XI века по 1176 год. В XIII и начале XIV века были записаны рассказы о жизни девяти епископов с Лачужного холма и трех – с Пригорков. О некоторых из них, например, о Пауле сыне Йона, служившем епископом в Лачужном холме на рубеже XII-XIII веков, были сложены отдельные саги. Все эти тексты без исключения написаны на древнеисландском языке.

Саги о епископах и другие церковные тексты повествуют о жизни, трудностях и радостях ярких церковных деятелей Исландии своей эпохи. В них содержится масса разнообразных сведений об обращении Исландии в христианство, об учреждении двух епископств, о том, как выбирали исландских епископов, и о роли священников в обществе; о том же, как была устроена мирская жизнь, они почти не говорят. Позднее, начиная с XII века, но особенно в XIII и XIV веках эти документы уделяют внимание более широкому кругу вопросов, включая и церковные финансы.

Известно, что некоторые из первопоселенцев обратились в христианство еще до того, как эмигрировали в Исландию, а многие другие, сами не будучи христианами, тоже были в известной мере знакомы с новой религией, так как им приходилось общаться с ее адептами в местах, которые посещали викинги, прежде всего в Англии. Большинство первопоселенцев, однако, верили в старых германских богов, и если среди немногих первопоселенцев-христиан и существовали группы, осуществлявшие богослужения в первые годы после прибытия, то в любом случае эта традиция вымерла за поколение-другое. Не исключено, что собственно вера в христианского бога могла поддерживаться в ряде семей, но крайне маловероятно, чтобы сохранялись службы или совершались таинства.

Древнегерманская религия и ее ритуалы

В X веке исландцы, строя новое общество и вырабатывая новый корпус законов и традиций, продолжали верить в старых скандинавских богов, общих и с другими германскими племенами. Скандинавские боги назывались асами (дисл. æsir, ед. ч. áss), среди них числились также ваны, вероятно, боги плодородия (дисл. vanir). Асы-женщины назывались асиньями (дисл. ásynjur, ед. ч. ásynja). О них многое известно, особенно богаты сведениями относительно поздние древнеисландские письменные источники, прежде всего "Младшая Эдда" и "Старшая Эдда". Последняя содержит песни о скандинавских богах и героях, анонимные и уходящие корнями в глубь веков, первая же представляет собой прозаический трактат, написанный в XIII веке знаменитым годи Снорри сыном Стурлы. Насколько можно судить по другим источникам и данным археологии, самым важным для исландцев богом был Тор, ему поклонялись и земледельцы, и мореплаватели; его имя включено в огромное число личных имен и топонимов. Популярен был и Фрейр, бог плодородия. Одину, богу воинов и аристократов, чьим деяниям посвящена значительная доля обеих "Эдд", поклонялись, судя по всему, куда меньше. Кроме того, люди верили в разнообразных духов, в том числе духов – хранителей страны (дисл. landvættir) и духов-двойников (дисл. fylgjur). Впрочем, о том, как в реальности выглядели языческие ритуалы и религиозная жизнь, мы имеем очень мало надежных сведений. Личная вера в того или иного скандинавского бога была разной у разных людей, но сезонные праздники и другие публичные ритуалы, например, освящение тингов, представляли собой важные события в общественной жизни. Как мы уже отмечали ранее, обязанности языческих священников на таких церемониях по большей части выполняли годи.

Чрезвычайно любопытные сведения о языческих ритуалах можно почерпнуть из данных археологии, и среди прочего – что покойных зачастую отправляли в мир иной на корабле. Нижеследующее описание могилы-корабля X века, обнаруженной в Западных фьордах, заимствовано из работ Тора Магнуссона, археолога, раскопавшего эту могилу. Могила, найденная Тором, – одно из самых значительных языческих захоронений, обнаруженных в Исландии. Описание не только интересное, но и поучительное – на его примере видно, как непросто реконструировать реальность языческого ритуала, и сколь на деле невнятны и отрывочны показания источников.

Весной 1964 года на земле хутора Озерная долина на южном берегу Патрикова фьорда (Западные фьорды) была обнаружена могила эпохи викингов, с погребальной ладьей. <…> До настоящего времени это самое богатое (как в плане ценности, так и в плане разнообразия обнаруженных предметов) захоронение, раскопанное в Исландии, несмотря на то, что оно несколько пострадало от грабителей, следы деятельности которых также обнаружены.

Погребальная ладья была вкопана в песчаную дюну недалеко от берега моря, затем над ней был насыпан курган, а сверху положены камни. Продольная ось направлена с востока на запад, нос корабля, скорее всего, смотрит на запад. От самой ладьи сохранились лишь железные гвозди, найденные зато в большом количестве. Гвозди лежат ровными рядами, за исключением тех, что были сдвинуты с места бульдозером. По этим рядам можно довольно точно оценить размеры и пропорции корабля: длина его составляла шесть метров, а ширина – один. Осадка, таким образом, минимальная. Материал лодки – лиственница или сосна, по шесть полос обшивки с каждого борта, скрепленных гвоздями. С одного борта близ носа к планширу прикреплены гвоздями две детали хитроумной формы из китового уса, с выпиленными в них полукружиями. Вероятно, полукружия были выпилены для якорного или буксирного каната, а пластины из китового уса были призваны защищать планшир от трения.

В самом корабле обнаружены останки семи человек, трех мужчин и четырех женщин. Все эти люди умерли молодыми. Кости лежали все вместе кучей. Невероятно, чтобы все эти люди были погребены в ладье одновременно, – сначала там покоился только один человек, скорее всего женщина, а другие скелеты были добавлены из других могил на том же кладбище и положены в лодку грабителями (или же другими людьми, которым зачем-либо понадобилось раскапывать местное старинное кладбище). Нет никаких сомнений, что речь идет именно о кладбище языческих времен, несмотря на то что, кроме самой ладьи, обнаружены следы лишь единственной могилы, обложенной камнями (в ней найдены точило и лошадиный зуб). Кладбище расположено на берегу в 400-500 метрах от хуторских построек. В самой ладье обнаружены следующие предметы: 30 бусин, 2 янтарные, 28 из разноцветного стекла, выполненных в обычном для эпохи викингов стиле; серебряный молот Тора длиной 3,55 см, вероятно, он служил амулетом и некогда был частью ожерелья вместе с бусинами; фрагменты бронзового колокольчика высотой 2,2 см (колокольчик очень похож на два других, ранее найденных в Исландии в могилах эпохи викингов; эти колокольчики, по всей вероятности, кельтские или английские и попали в Исландию с северо-запада Англии); фрагмент дирхама [арабская монета] с надписью в куфийском стиле, вероятно отчеканенного в период 870-930 гг. н. э.; фрагменты подвески из позолоченной бронзы; два фрагмента бронзовой цепочки, вероятно, украшение одной из покойных; бронзовая булавка неясного предназначения; свинчатка с выложенным в ней неким зеленым материалом (эмаль?) крестом; два бронзовых браслета, незамкнутых, совершенно одинаковых, без украшений, широких в середине и узких по краям; бронзовое кольцо на палец, без украшений; два костяных гребня и фрагменты третьего, а также части от костяной коробочки для них, все выполненные в традиционном стиле эпохи викингов, украшенные простой резьбой; и 13 свинцовых противовесов разного размера, самый тяжелый весом 24,605 г.

<… > Надо полагать, когда скелеты из других могил были перенесены в ладью, те погребальные предметы, что изначально сопровождали их при погребении, были унесены теми, кто их раскопал (грабителями или иными людьми).

Это пятая погребальная ладья, найденная в Исландии. Поскольку исландских погребений эпохи викингов вообще сохранилось немного, данное число ясно говорит о том, что традиция погребений в кораблях была здесь хорошо известна. В остальном же находка не добавляет новых данных к уже имеющимся сведениям о погребальных традициях языческой Исландии (т. е. Исландии X века).

Большинство найденных предметов известно и по другим исландским находкам, и самое примечательное исключение – молот Тора. Любопытно обнаружить языческий символ в одной могиле с колокольчиком, который, видимо, следует считать символом христианским, равно как и крест, выложенный в свинчатке. Этот факт, надо полагать, говорит о том, что исландские первопоселенцы, хотя и были норвежцами-язычниками, достаточно времени провели на Британских островах, чтобы познакомиться с христианством хотя бы поверхностно, а некоторые, возможно, даже крестились. Колокольчик, несомненно, говорит о связях с Англией. Согласно "Книге о взятии земли", округа Патрикова фьорда была заселена людьми, которые прибыли в Исландию именно с Британских островов7.

Принятие христианства в Исландии эпохи викингов

Оценить влияние перехода в новую веру в обществе вроде исландского не так-то просто. Церковные традиции в Исландии можно интерпретировать по-разному, особенно учитывая тот факт, что они во многом далеко отступали от утвержденных Римом правил. Нужно принять во внимание несколько ключевых моментов. Во-первых, переход к христианству был необычно мирным и быстрым, особенно в сравнении с Норвегией, где христианизация была кровавой и растянулась на много десятилетий. Во-вторых, церковь несколько расширила культурные горизонты исландцев, привнеся в общество ряд новых идей, популярных в западной латинской цивилизации. В-третьих, новая исландская церковь в течение почти двух веков развивалась "без присмотра", то есть фактически вне контроля со стороны римской курии и ее эмиссаров, и в течение этого периода нет особого смысла говорить об исландской церкви как о самостоятельном и полноправном общественном институте. В-четвертых, надо учитывать и экономические факторы – на протяжении всей эпохи народовластия и едва ли не целый век после ее окончания исландская церковь как институт получала лишь небольшую долю дохода от земли, которой де-юре владела, поскольку управляли этой землей миряне. В-пятых, надо принимать во внимание и природу исландского клира – священники в Исландии не образовывали самостоятельного сословия, и нормы их поведения не отличались от норм поведения мирян. Среди священников были и просто влиятельные люди, и даже годи, и все они совершенно не хотели передавать контроль над своей наследной землей какой-то там неведомой Церкви.

Один из основных вопросов, ответ на который даст нам возможность увидеть истинное лицо исландской церкви и осознать те трансформации в обществе, что последовали за принятием христианства, такой: изменило ли появление церкви и введение новой веры базовые стандарты социального поведения, и в особенности повлияло ли оно на систему приобретения и умножения богатства и власти? Судя по всему, ответ на этот вопрос отрицательный – церковь никоим образом не отменила традиционную систему исландского светского самоуправления. Г. Тёрвилл-Питр и Е. С. Ольсевская так описывают общественную ситуацию, сложившуюся после принятия в Исландии христианства:

Как их предки-язычники строили на своей земле капища Тору и Фрейру, так и годи-христиане строили на своей земле церкви и относились к оным как к своей частной собственности. Пока вопрос о контроле за церковными землями не обострился к концу XII века и пока исландская церковь, под чужеземным давлением, не начала требовать для себя отдельной системы права, поводов для конфликта между государством и церковью в Исландии не было. Так, Ислейв, первый исландский епископ, избранный в 1056 году, был не только епископом, но и годи, а его сын Гицур (ум. 1118), судя по всему, унаследовал от отца оба эти титула8.

Традиционная дата принятия в Исландии христианства9 – 1000 год. Рассказ Ари Мудрого о том, как это случилось, считается надежным – Ари родился через шестьдесят семь лет после этого события, а писал в 1120-1140 годах. Как и подобает скрупулезному историку, Ари перечисляет свои источники, а также называет непосредственных свидетелей самого события, с которыми ему выпал шанс поговорить. Вырос Ари на хуторе в Ястребиной долине у Халля сына Торарина, который прожил девяносто четыре года и помнил, как его, трехлетнего мальчика, крестил сам Тангбранд, миссионер, посланный в Исландию крестителем Норвегии конунгом Олавом сыном Трюггви. Учился же Ари у Тейта сына Ислейва, первого исландского епископа, отцом которого был Гицур Белый, непосредственный участник событий на альтинге, приведших к принятию новой веры. Масса дополнительных подробностей о принятии христианства содержится в ряде других источников, часто позднейших и порой противоречащих друг другу10. Несмотря на это, последовательности событий, как она нам известна из этих источников, нельзя отказать в логике. Миссионеры начали появляться в Исландии с 980 года. Среди первых был исландец по имени Торвальд сын Кодрана, вернувшийся из долгой поездки за море и прозванный за это Большим путешественником (inn víðrli)11. С Торвальдом приехал немецкий епископ по имени Фридрек; о нем известно фактически лишь то, что он крестил самого Торвальда12. Успех Торвальду не сопутствовал, про него стали писать поносные стишки, и в итоге ему вместе с Фридреком пришлось бежать из Исландии, так как они оказались замешаны в серии инцидентов, где не обошлось без убийств.

Попытки христианизировать Исландию участились с вступлением на престол Норвегии Олава сына Трюггви (правил 995-1000). Еще в самом начале своего правления Олав послал в Исландию исландца по имени Стевнир сын Торгильса, с тем чтобы тот крестил своих соотечественников13. Стевнир так рьяно приступил к делу, что принялся уничтожать капища и идолы и за это был объявлен вне закона. Его действия привели к принятию альтингом закона об "устыжении родичей" (дисл. frœndaskǫmm), согласно которому на людей возлагалась обязанность преследовать своих родичей-христиан за оскорбление старых богов или иные кощунственные деяния.

После провала миссии Стевнира Олав послал в Исландию немецкого (а возможно, фламандского) священника по имени Тангбранд. Опытный миссионер, он прославился своими успехами в Норвегии и на Фарерских островах. Его миссия в Исландию длилась примерно с 997 по 999 год и упоминается во многих источниках14. Тангбранд, как сказано в них, владел искусством не только хорошо читать проповеди, но и сражаться с оружием в руках. Усилия его имели лишь частичный успех, он обратил в новую веру нескольких влиятельных исландцев, но также и убил двух или трех человек, которые сочинили о нем поносные стихи. Яркий, хотя, возможно, несколько гиперболизированный рассказ о поездке Тангбранда в Исландию и его методах пропаганды содержится в "Саге о Ньяле". Согласно саге, Тангбранд в окружении новообращенных переезжал из округи в округу, останавливаясь тут и там попроповедовать. Во время одного такого привала на Речном склоне на юге острова Тангбранд встретил скальда по имени Ветрлиди и его сына Ари: "Те очень выступали против новой веры, и поэтому они убили Ветрлиди"15.

Тангбранд вернулся в Норвегию в 999 году, не сумев крестить Исландию, и конунг Олав развернул более агрессивную политику. Он закрыл норвежские порты для исландских торговцев и взял в заложники кое-кого из исландцев, которые тогда находились в Норвегии. Тем самым конунг фактически лишил исландцев возможности торговать с норвежцами, пока они остаются язычниками. Среди заложников были родичи и сыновья ряда влиятельных исландцев-язычников, и конунг угрожал убить их или покалечить, если Исландия не примет новую религию, христианство. Агрессивные действия конунга вскоре возымели желанный для него эффект – но тому было несколько причин. Во-первых, исландская международная политика, по сути дела, сводилась к одному положению: надо поддерживать хорошие отношения с Норвегией. У многих исландцев имелись с норвежцами родственные связи, кроме того, Норвегия была главным торговым партнером Исландии. Во-вторых, христиане в Исландии, узнав о новом повороте в политике конунга, осмелели и решили попробовать крестить-таки всю страну целиком и уничтожить противные им традиции, в частности, освящение собраний по языческому ритуалу.

Сторонники обеих вер сформировали враждующие группировки, и дело завертелось. В Норвегию отправилась делегация влиятельных исландцев-христиан с миссией спасти заложников, и им это удалось в обмен на обещание конунгу крестить Исландию. Тем временем на острове годи-христиане решили учредить отдельные суды и систему права для христиан, так как старую систему контролировали язычники. Эти события сильно обеспокоили мудрых исландцев по всей стране, поскольку раскол страны на два враждующих лагеря угрожал перспективой скорой гражданской войны.

Противные стороны столкнулись следующим летом на альтинге, и люди готовы были взяться за оружие по-настоящему. Но, как это было обычно в Исландии эпохи народовластия, вместо того чтобы разразиться битве, на сцене появились посредники и доброжелатели. Исландцы увидели в споре между христианами и язычниками распрю, готовую к разрешению, и стороны согласились на замирение на условиях третейского судьи. На эту деликатную роль был выбран законоговоритель, Торгейр сын Торкеля, годи из северной четверти, со Светлого озера. Легитимность Торгейра делала его приемлемым для обеих сторон, и, вероятно, каждая из них полагала, что в ее-то пользу он и вынесет решение: с одной стороны, Торгейр был язычник, с другой – у него было много "друзей" в лагере христиан.

Согласно рассказу Ари из "Книги об исландцах", Торгейр уединился и пролежал, накрывшись с головой плащом, весь день и следующую ночь. Наутро он первым делом заручился клятвами от обеих сторон, что они будут хранить мир на тех условиях, какие он объявит, ибо "воистину, если будет у нас раскол в законах, то и мир, что установлен меж нами, тоже расколется" (глава 7, вынесено в эпиграф). Затем он объявил свое решение:

И тогда так было сказано в законах, что все люди должны быть христианами, а те, которые ранее не были крещены у нас тут в стране, принять крещение; что же до выноса детей, то тут должны остаться старые законы, и то же – касательно поедания лошадиного мяса16. И люди должны приносить жертвоприношения втайне, если им так хочется, а ежели тому найдутся свидетели, то за такое полагается изгнание из страны на три года [дисл. fjǫrbaugsgarðr]. Но несколько зим спустя отменили и этот языческий обычай, и другой.

За какие-то две летние недели альтинга 1000 года исландцы сумели решить серьезнейшую проблему перемены веры, избежав гражданской войны. На фоне Норвегии, которую на полвека (с 990 по 1040 год) охватили кровавые войны христиан с язычниками, мирное принятие христианства исландцами почиталось за факт совершенно исключительный, едва ли не за чудо, и впоследствии историки соглашались с такой оценкой. Но много ли чудесного может усмотреть в этом событии читатель настоящей книги, который уже хорошо знаком с гибкой системой ведения и разрешения споров, разработанной и отточенной исландцами за долгий век, предшествовавший принятию христианства на альтинге? Проблема перехода в новую веру и связанных с этим противоречий была решена так же, как разрешались в Исландии и другие серьезные распри: в дело вмешались третьи лица, которые провели переговоры и убедили стороны согласиться на компромисс. К 1000 году вся эта процедура урегулирования конфликтов была в Исландии так хорошо налажена, что кризис, связанный даже с такой потенциально взрывоопасной темой, как перемена веры, был преодолен с минимальными человеческими жертвами.

Искусство компромисса позволило исландцам мирно принять новую религию и избежать разрыва с прошлым. Хотя язычников, несомненно, было большинство, они вместе с христианами ввели в стране новый закон и согласились на новую веру. Надо полагать, тогдашние исландцы не слишком радовались переменам, но куда больше им не хотелось устраивать самим себе социальную катастрофу. Это предположение поддерживается тем фактом, что когда в том же году Норвегия, после гибели конунга Олава, вернулась (частично) к старой вере, закон, введенный Торгейром, остался в силе. Христианство было принято в порядке компромисса ради политической целесообразности. Это отражается, помимо прочего, и в том, что каждый участник альтинга сам выбрал, когда и где ему креститься, и многие не стали совершать обряд в ледяной воде Секирной реки – куда приятнее и удобнее принимать крещение в горячих источниках, к которым как раз можно заехать по пути домой с Полей тинга.

Церковь и география

Исландские священники проживали далеко от своих континентальных начальников, и сношения с ними были нерегулярными. В связи с этим исландская церковь строилась и эволюционировала во многом независимо. Кроме того, играла, вероятно, свою роль и невеликая важность Исландии как епархии с точки зрения европейских иерархов. С момента принятия новой веры и до начала XII века Исландия находилась в ведении архиепископа Гамбургского и Бременского, который был куда больше занят бурными событиями в соседних с его резиденцией Норвегии, Дании и Швеции, не говоря уже о родной ему северной Германии, поэтому до Исландии руки у него не доходили. Когда в 1104 году было учреждено новое архиепископство для всей Скандинавии в датском (ныне шведском) Лунде, ситуация не изменилась – связи с этим городом были не регулярнее связей с Гамбургом. Лундские архиепископы вели себя по отношению к исландцам дружелюбно и всегда были готовы помочь, но и для них Исландия не стояла на первом месте – куда важнее были дела в Дании и других странах поближе.

Наконец в 1153 году было учреждено архиепископство уже специально в Норвегии, в Трандхейме, в то время носившем название Нидарос (дисл. Niðaróss, т. е. Устье реки Нид, на которой стоит Трандхейм). Архиепископу Нидаросскому были переданы в управление все диоцезы в Норвегии, а также на островах – Оркнейских, Гебридских, Фарерских, в Исландии и в Гренландии. С Норвегией связи у Исландии были налажены хорошо, но и здесь влияние архиепископа на исландский социум оказалось весьма ограниченным. В конце XII века нидаросских архиепископов беспокоила проблема поважнее, и звали ее Сверрир сын Сигурда, норвежский конунг (1145 или 1151-1202 гг., правил с 1184 г.). Самозванец Сверрир сумел захватить престол и боролся с архиепископами за власть; в ходе этой борьбы конунга отлучили от церкви, на Норвегию был наложен интердикт, а от епископов потребовали покинуть страну. Лишь к концу первой половины XIII века в Норвегии сложилась ситуация когда норвежская корона в лице Сверрирова внука, Хакона Старого сына Хакона (1204-1263 гг., правил с 1217 г.), и норвежская церковь достигли известного согласия и получили возможность осуществлять совместные действия, без чего реальный контроль над Исландией было не установить.

Первые епископы, священники и монахини

В течение первых семидесяти или около того лет после принятия христианства знания исландцев о новой религии оставались довольно скудными. Информация была фрагментарной, беспорядочной и поступала по большей части от разного рода священников-иностранцев и епископов-миссионеров, которые периодически посещали новообращенную страну. Среди последних были три человека, некто Петр, Авраам и Стефан, которые, по словам Ари, назвались армянскими (дисл. ermskir) епископами17. С тем чтобы осуществлять христианские обряды, многие годи и богатые бонды строили церкви на своей земле, за свой счет, и по этой причине считали себя их "собственниками". Такая ситуация наблюдалась и в Норвегии в период с 1030 по 1153 год; сходство между исландской и норвежской церквями, особенно в этом аспекте частного владения молельными домами, отмечалось неоднократно18. Годи фактически обменяли свою прежнюю роль языческого священника на роль священника христианского, и ни их власть, ни социальный престиж, насколько можно судить, ничуть от такого обмена не пострадали – напротив, вероятно, даже выросли. Так, среди частных лиц, которые в течение первого века после принятия Исландией христианства являлись одновременно годи и христианскими священниками, мы находим и самого Ари Мудрого, и Сэмунда Мудрого с Междуречного мыска (дисл. Oddi), и Тейта, сына епископа Ислейва, из рода людей из Ястребиной долины, и сына Тейта Халля.

Если владелец или управляющий церкви сам не делался священником, он мог его нанять. Самый простой способ был найти молодого человека из тех, что победнее, и оплатить ему церковное образование, книги и облачение, а за это юноша должен был всю жизнь прослужить в церкви своего благодетеля. Таких священников называли "священниками при церкви" (дисл. kirkjuprestr), и социальный статус у них был невысок – если, например, такой человек бежал от хозяина, тот имел право найти его и вернуть, как беглого раба. Об этом типе священников известно не очень много, и по ходу XII века, судя по всему, он практически исчез.

Другие священники, которых иногда называли "тинговые священники" (дисл. þingaprestr), представляли собой этаких частных предпринимателей от церкви – являясь с точки зрения права свободными людьми, они имели некоторое церковное образование и предоставляли услуги по присмотру за рядом церквей и проведению служб за стол и кров. Впрочем, стол и кров они получали от владельца церкви и юридически делались его домочадцами, поэтому о степени их независимости судить трудно. Именно к этой категории принадлежали Торлак сын Торхалля и Гудмунд сын Ари, будущие епископы.

Достоверно известно о существовании в Исландии до 1300 года шести монахинь – женщин, которые стали отшельницами, прожив до этого долгую и полную жизнь. С двумя из них мы уже знакомы. Первая – это Гроа из главы четвертой настоящей книги (не путать с Гроа дочерью Альва из гл. 10, гражданской женой Гицура сына Торвальда). Она была дочерью Гицура сына Ислейва, епископа в Лачужном холме, женой Кетиля сына Торарина, епископа в Пригорках, и матерью священника Рунольва19 и умерла в 1160 году. Ее муж Кетиль, еще не избранный епископом, вызвался посредничать между Торгильсом и Хавлиди и убедил Хавлиди помириться, рассказав историю, как он сам безуспешно пытался отомстить человеку, с которым Гроа наставила ему рога. Вторая – Гудрун дочь Освивра из главы 10, одна из главных героинь "Саги о людях из долины Лососьей реки", подстрекательница, которая организовала убийство своего возлюбленного, Кьяртана, и затем воевала с его матерью Торгерд. Пережив четырех мужей, Гудрун, насколько можно судить, стала первой исландской монахиней-отшельницей.

Упомянем здесь и третью – Гудрид дочь Торбьёрна. Прежде чем стать отшельницей, она пережила немало приключений, выйдя замуж трижды, побывав в Гренландии, родив в Виноградной стране (остров Ньюфаундленд) сына и совершив паломничество в Рим. Мы вкратце излагаем ее путешествия, согласно сагам, в Приложении 4.

Зарождение организационных структур исландской церкви

Исландия находилась далеко от центров власти западной церкви, и мало в какой другой стране средневековой Европы, особенно в XII и XIII веках, миряне в столь значительной мере управляли церковными делами. Начиная с самого введения христианства и вплоть до конца XIII века, а то и позже, годи и другие влиятельные землевладельцы, как и прежде, ездили на тинги, и любой конфликт между церковью и миром разрешался именно этими людьми в светских судах на основе консенсуса – как и все прочие конфликты. Поскольку с самого своего появления в Исландии церковь как организация не имела возможности контролировать принадлежащую ей де-юре собственность, она была уязвима для вмешательства в ее дела мирян. Исландцы, конечно, смотрели на свое общество как на христианское, и христианские ритуалы были прочно встроены в общественную жизнь и в законы страны – но это совершенно не мешало им обустраивать жизнь церкви на свой уникальный манер. В течение более 200 лет после принятия в Исландии христианства имуществом церкви управляли почти исключительно миряне, и, более того, они же выступали от ее имени и пользовались ее властью.

Как и на континенте, в Исландии церковь владела участками земли весьма внушительных размеров. Разница же заключалась в том, что на континенте этот титул собственности трансформировался церковью в целый ряд социальных, экономических и политических преимуществ. В Исландии же титул оставался не более чем титулом, потому что исландские семьи, передавая земли церкви (церковь в сделке выступала от имени святого, которому дарилась земля20), получали взамен права управления этой землей, то есть де-факто сохраняли имущество в своих руках. Церковная собственность в рамках таких сделок оставалась под контролем частных лиц – мирян, до тех пор пока в 1297 году не был достигнут компромисс и права на управление частью земель не перешли непосредственно к церкви21.

Кроме этого, отсутствие весомых поводов для конфликта между церковью и светской властью в Исландии объясняется тем, что союз с церковью обеспечивал годи и другим влиятельным землевладельцам немалые финансовые поступления, ставшие особенно крупными с введением в 1096 году десятины. Этот новый источник доходов дал исландскому обществу импульс для "прогресса" – от описанного нами выше состояния к более стратифицированному, так как изменил в известной мере принципы распределения богатства. Обладание и управление хуторами, на территории которых располагались церкви, обеспечивало значительные доходы – пожертвования на церковь оседали в кармане владельца и увеличивали стоимость самой церкви, плюс владелец одной церкви мог прикупить себе еще и другие, вместе с землями, что к ним относились. Именно эти доходы легли в основу сверхбогатства и успеха шести родов, сражавшихся за власть в Исландии в XIII веке.

Организационные структуры у исландской церкви начали появляться в середине XI века. Гицур Белый, влиятельный годи-христианин, сыгравший важную роль в принятии христианства, отправил своего сына Ислейва (родился ок. 1006 г.) в монастырскую школу в Херфорде, в Вестфалии, дабы тот изучил там новую веру. Ислейв, один из первых исландцев, получивших образование (и принявших сан) за границей, вернулся домой, женился и принял власть годи от своего отца. Некоторое время спустя, около 1055 года, Ислейв был избран (первым исландским) епископом на альтинге. После выборов Ислейв снова отправился за границу и был рукоположен в епископы тогдашним архиепископом Гамбургским и Бременским Адальбертом (занимал этот пост в 1043-1072 гг.).

О деятельности Ислейва на посту епископа известно немного, но в этом качестве, насколько можно судить, он не пользовался большой властью. "Пробуждение голода", главный источник по данному вопросу, утверждает в главе 2, что епископ Ислейв, "чем бы ни занимался по своим епископским делам, с тем испытывал значительные затруднения, а все от непочтительности людской. О том, с какими трудностями ему приходилось сталкиваться из-за нетвердости в вере и своеволия и некультурности вверенных ему в попечение людей, можно в некоторой мере судить по тому, что законоговоритель взял себе в жены мать и дочь". В тексте не сказано, был ли законоговоритель (хронологически речь должна идти о Геллире сыне Бёльверка, о его брачных обстоятельствах из других источников ничего не известно) женат на этих женщинах одновременно или сначала на одной, а потом на другой. Насколько можно судить, Ислейв не был назначен ни в какую конкретную епархию, и "Пробуждение голода" отмечает, что уважения люди ему не оказывали и слушаться не желали. Резиденцией Ислейву служил его родовой хутор, Лачужный холм (дисл. Skál(a)holt), в южной четверти, но центром власти он не был, и Ислейв как епископ находился фактически на тех же правах, что и заграничные епископы-миссионеры, ему даже приходилось вести с ними конкурентную борьбу, как об этом сказано в главе 2 "Пробуждения голода": "В дни епископа Ислейва в Исландию приезжали епископы из других стран, и многие из них проповедовали далеко не такую строгую веру, как епископ Ислейв. За это их очень полюбили всякие нехорошие люди, и до такой степени, что архиепископ Адальберт послал в Исландию письмо, и запретил людям принимать от них причастие, и сказал, что все они приехали к нам без его позволения, а иные и вовсе отлучены от церкви". Вероятно, под распространителями менее строгого учения подразумеваются вышеупомянутые "армяне" и другие миссионеры восточной церкви.

Старший сын Ислейва Гицур унаследовал от отца пост епископа, и передача власти, насколько можно судить, прошла гладко. Как и отца, Гицура избрали епископом на альтинге. В главе 4 "Пробуждения голода" сообщается, что Гицур пытался решить проблему "непослушания", так донимавшую отца. Прежде чем согласиться принять титул епископа, Гицур заставил всех годи страны поклясться, что они будут исполнять все предписания, какие бы он ни издал. После этого Гицур уехал из страны, был рукоположен в епископы в 1082 году в Магдебурге и занимал пост до 1118 года. Все эти долгие годы Гицур пользовался большим уважением соотечественников и сумел несколько упрочить положение церкви. Именно его усилия привели к введению в 1096 году десятины, он же обеспечил церковь и постоянной епископской резиденцией, завещав ей отцовский хутор. Вывод земли из-под контроля семьи, как мы уже знаем, требовал согласия наследников и мог стать поводом для спора и распри, но из источников неизвестно, пришлось ли Гицуру столкнуться с этими трудностями, передавая церкви Лачужный холм. В его же каденцию жители северной четверти решили, что им нужен собственный епископ, и в начале XII века в Исландии появился второй епископ для северной четверти, с резиденцией в Пригорках (дисл. Hólar), в долине Хьяльти, а епископ в Лачужном холме сохранил власть над западной, южной и восточной четвертями. Первым епископом в Пригорках жители северной четверти, как клирики, так и миряне, избрали Йона сына Эгмунда; он был рукоположен в епископы в Лунде в 1106 году архиепископом Аскером.

Согласимся с исландским историком Йоном Йоханнессоном, который писал, что епископ Гицур "следил за тем, чтобы церковь ничем не задевала интересы светских властей, и при возникновении такой угрозы не стеснялся отклоняться от буквы церковного закона. Его церковная политика строилась на том же духе компромисса, который позволил мирно принять судьбоносное решение на альтинге в 1000 году"22. Этот же дух царил в стране и после учреждения нового епископства на севере, и исландская церковь сохранила приданную ей Гицуром форму на протяжении полутора веков, остававшихся до конца эпохи народовластия. Храня этот дух, первые епископы на личном примере показали, как церковному сословию следует вести себя, вписываясь в исландское светское общество, а не противопоставляя себя ему. За исключением бурных лет каденций Торлака сына Торхалля в Лачужном холме в конце XII века и Гудмунда сына Ари в Пригорках в начале XIII века (см. подробнее главу 18 настоящей книги) все исландские епископы вплоть до 1238 года (когда впервые оба престола заняли норвежцы) проводили политику Гицура – политику национальной исландской церкви.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Гл. 17, из речи законоговорителя Торгейра годи людей со Светлого озера, сына Торкеля. (Прим. перев.)

2. Об исландской церкви много писали, см. напр. [Saga Íslands: Lindal 1974, особенно библиография; Magnús Stefánsson 1975, 1978]. См. также разделы "Церковь и религия" в работах [Jón Jóhannesson 1974; Cormac 1994].

3. [Jónas Kristjánsson 1980; Storm 1888].

4. [Diplomatarium Islandicum в 16 томах, 1857-1952].

5. "Сага о святом Йоне" была создана, вероятно, в период с 1201 по 1210 г. Саги о епископах издавались несколько раз – под редакцией Йона Сигурдссона и Гудбранда Вигфуссона в 1858-1878 гг., под редакцией Йона Хельгасона в 1938 (часть 1) и 1978 (часть 2), Гудни Йонссона (1953), Йонаса Кристьянссона (серия Íslenzk fornrit, 1998 –).

6. Здесь можно видеть проявление уже знакомой читателю самостоятельности и независимости мышления исландцев (а равно и фактической независимости исландской церкви от континентальной, см. ниже, а также главу 18). Подготовительные процессы для канонизации Торлака и Йона начались вскоре после их смерти в XII веке, в частности, для каждого были составлены "книги чудес", и оба были объявлены святыми на альтинге, Торлак в 1198 г., а Йон в 1200 г., и с тех пор почитались в Исландии как таковые. Однако Ватикан решил, что спешка в таком деле неуместна и нужно выждать положенное время. Поэтому Торлака внес в список канонизованных не современный решениям альтинга Иннокентий III, а Иоанн Павел Второй, 14 января 1984 г., 786 лет и 90 римских пап спустя. Что же до Йона, тот и вовсе по настоящее время остается неканонизованным. (Прим. перев.)

7. [Þórr Magnússon 1966: 31-32].

8. [The Life of Gudmund the Good, Bishop of Hólar 1942: XI].

9. См. [Strömbäck 1975; Jón Jóhannesson 1974: 118-144; Jón Hnefill Adalsteinsson 1978; Foote 1984].

10. Среди этих источников – латинский труд норвежского монаха Теодорика Historia de antiquitate regum Norwagiensium, написанная около 1180 года, и древнеисландский перевод утраченной латинской "Саги об Олаве сыне Трюггви" за авторством монаха Одда сына Снорри с Тинговых песков. Рассказ Одда о принятии христианства не оригинален и в значительной мере повторяет "Книгу об исландцах". Кроме этого, существовала еще одна латинская "Сага об Олаве сыне Трюггви" за авторством монаха Гуннлауга сына Лейва с Тинговых песков; этот источник, насколько можно судить, отличался чрезвычайной ненадежностью из-за легковерности автора, но тем не менее послужил основой для всех остальных рассказов о христианизации Исландии, а именно "Саги о христианстве" и "Величайшей саги об Олаве сыне Трюггви". О принятии христианства также рассказывается в "Саге о Ньяле", главы 100-105, и в ряде других, особенно любопытны подробности, сообщаемые в "Саге о людях из долины Лососьей реки".

11. Миссия Торвальда упоминается только в "Саге о христианстве" и "Пряди о христианстве" из "Величайшей саги об Олаве сыне Трюггви". Оба эти источника не отличаются надежностью.

12. В главе 8 "Книги об исландцах" упоминается некий епископ Фридрек, который посещал Исландию, когда та была еще языческой, но больше о нем ничего не сказано.

13. Как и миссия Торвальда, миссия Стевнира упоминается только в "Пряди о христианстве" из "Величайшей саги об Олаве сыне Трюггви" и в "Саге о христианстве".

14. Подробнее о Тангбранде см. [Sveinbjörn Rafnsson 1977b].

15. "Сага о Ньяле", гл. 102. Убийство Ветрлиди упоминается также в "Круге земном", "Саге о христианстве", "Книге о взятии земли" и "Величайшей саге об Олаве сыне Трюггви". Возможно, эпизод "Саги о Ньяле" заимствован из одного из этих источников.

16. С одной стороны, лошадиное мясо полагалось есть при проведении языческих ритуалов, с другой стороны, именно им кормили бедняков.

17. См. об этом главу 8 "Книги об исландцах" и работу [Magnús Már Láruson 1960].

18. Об этой традиции "частных церквей" (нем. Eigenkirchen) см. [Stutz 1895].

19. [Frank 1973: 482].

20. Ср. эпизод из "Саги о Ньяле" с крещением Халля с Побережья (гл. 100), который только тогда согласился креститься, когда Тангбранд пообещал ему от имени архангела Михаила, что тот согласится стать ангелом-хранителем Халля. (Прим. перев.)

21. [Magnús Stefánsson 1978: 222-226; Jón Jóhannesson 1974: 89-109].

22. [Jón Jóhannesson 1974: 148].