Письменные источники

Источник: САГА ОБ ОРКНЕЙЦАХ

1

Жил один правитель, его звали Форньот. Он владел Финландом и Квенландом, эта страна простиралась на восток до залива, который встречается с Гандвиком, который мы называем Хельсингьяботн. У Форньота было трое сыновей: Хлер (которого мы также называем Эгир), второго звали Логи, а третьего – Кари, он был отцом Фрости, у Фрости был сын Снэр Старый, который был отцом Торри. У Торри было два сына – Нор и Гор, и дочь по имени Гои.

Будучи большим почитателем богов, Торри ежегодно в середине зимы устраивал жертвенные пиры. Люди называли эти пиры Торраблотом, и отсюда происходит название месяца. Однажды, во время жертвоприношений, исчезла Гои, и сколько ее ни пытались найти, она не объявилась. Когда месяц подошел к концу, Торри приготовился дать еще один жертвенный пир, чтобы на нем узнать, что произошло с Гои. Этот пир стали называть Гоиблот. Однако, несмотря на все усилия, они ничего не узнали.

Три зимы спустя Нор и Гор дали обет пуститься на поиски Гои. Нор должен был искать на главных землях, а Гор на корабле исследовать острова и отдаленные шхеры. Каждый из них взял с собой большую дружину.

Гор вышел из Залива и поплыл к Алланцхафу, по пути исследуя шведские шхеры и каждый островок в Эйстрасальте, затем он направился к гаутским шхерам и оттуда – в Данию, продолжая осматривать все острова. Он опросил всех родичей и потомков Хлера Старого на острове Хлесей, потом вновь пустился в путь, но нигде не нашел следов своей сестры.

Брат Гора Нор дождался, пока вся земля не покроется снегом, чтобы он смог путешествовать на лыжах. Он вышел из Квенланда, обогнул залив поверху и достиг земли саамов в Финнмёрке. Саамы попытались остановить Нора, и между ними произошло столкновение. Но настолько велика была сверхъестественная сила Нора и его воинов, что как только саамы услышали их воинственный клич и увидели обнаженные мечи, тут же пустились врассыпную. Из Финнмёрка Нор и его люди отправились на запад к горам Кьёлль. Долгое время они не встречали ни одного человека, а пропитание добывали себе, охотясь на птиц и оленей. Наконец, они дошли до того места, где начинают бежать реки. Тогда они пошли дальше в том же направлении и достигли моря. Перед ними простирался огромный фьорд, такой большой, как залив, с многочисленными поселениями и широкой равниной, начинающейся от самого моря. Они подошли к толпе людей, и те тут же их атаковали, но итог этой битвы был тот же, что и ранее с саамами. Половина туземцев была убита, другие бежали со всех ног, а Нор и его люди прошли сквозь них как коса по полю пшеницы. После этого он обошел фьорд по кругу справа налево, объявил эту территорию своей собственностью и провозгласил себя правителем земель к востоку от фьорда.

Нор провел там лето, а когда пошел первый снег, он собрался и направился в вглубь страны. Сейчас эти места называются Тронхеймс-фьордом. Несколько человек он отправил по побережью на юг через Мёри, а сам все земли, по которым шел, объявлял своими владениями. После того, как он преодолел горы в южной части долины, он вышел к равнине и дошел до озера, которое они называли Мьёрс. Там они узнали, что другая группа была разбита конунгом Сокни. Они повернули на запад, перешли горы и вышли в район Вальдрес, а оттуда вниз к морю к узкому фьорду, который получил название Согне-фьорд. Там они встретились с Сокни. Была жестокая битва, Сокни тоже применял магию, но Нор сразился с самим Сокни, убил его, а вместе с ним полегло много его людей.

2

После этой битвы Нор отправился на север к фьорду, рукавом примыкающему к Согне-фьорду. Сейчас это место называется Сокнадаль, в память о том, что Сокни когда-то правил на этой земле. Нор долгое время оставался в местечке под названием Нора-фьорд, и именно там к нему приехал его брат Гор. Но ни Гор, ни Нор так ничего и не слышали о своей сестре Гои. Меж тем Гор те острова, на которых побывал, объявил своей землей, и теперь братья разделили всю страну между собой. Нор завладел всем материком, а Гор всеми теми островами, на которые можно было добраться из владений Нора.

Когда они расселились, Нор предпринял поездку в Упланд, в район, называющийся теперь Хейдмёрк. Тогда этой землей управлял король Хрольв с Горы, сын великана Свади из Доврских гор на севере. Именно Хрольв похитил и насильно увез Гои дочь Торри из Квенланда. Хрольв оказал серьезное сопротивление Нору, который хотел сразиться с ним лицом к лицу. Сражение продолжалось некоторое время, но ни один из них не был даже ранен. Тогда они порешили, что Нор получает сестру Хрольва в жены, а Хрольв оставляет у себя Гои.

Оттуда Нор отправился обратно к себе на север, в те земли, которые он захватил и назвал Норвегией. Он правил этой землей в течение всей жизни, и его сыновья правили также, за исключением того, что они разделили страну между собой. Со временем страна все уменьшалось в размере, а количество правителей росло, и в конце концов страна распалась на фюльки.

3

Гор управлял островами, и поэтому его стали называть морским конунгом. У него было двое сыновей – Хейти и Бейти, оба сурового нрава. Они постоянно нападали на земли, где правили сыновья Нора, и много сражались, а победа была то на одной стороне, то на другой.

Однажды Бейти поплыл в Трандхейм-фьорд, чтобы грабить там. Он бросил якорь в местечке Бейтсэр или как его еще называют Бейстад. Один из своих кораблей он приказал волоком тащить на север в Наумудаль через Эльдюэйд, а сам сидел в кормовой части на румпеле. Он объявил все земли по левому борту своими, а это была большая территория со многими поселениями.

Хейти, сын Гора, был отцом морского конунга Свейди, который был отцом Хальвдана Старого, а тот был отцом ярла Ивара из Упланда. У него был сын Эйстейн Грохот, который был отцом мудрого ярла Рёгнвальда Могучего.

4

Ярл Рёгнвальд сражался вместе с конунгом Харальдом Прекрасноволосым, который дал ему в управление весь Мёр и Раумсдаль. Ярл Рёгнвальд женился на Рагнхильд, дочери Хрольва Носатого, и это их сын Хрольв завоевал Нормандию. Этот Хрольв был такой здоровый, что ни одна лошадь не могла его нести, поэтому его называли Хрольв Пешеход. От него происходили ярлы Руды и конунги Англии.

У Рёгнвальда и Рагнхильды были еще двое сыновей – Ивар и Торир Тихий. У Рёгнвальда были также три побочных сына – Халлад, Хроллауг и младший Эйнар.

Однажды летом Харальд Прекрасноволосый отправился на запад в надежде проучить нескольких викингов, которые грабили его земли, и которых он больше не мог терпеть. Эти викинги делали рейды в Норвегию летом, а зимой отсиживались на Хьяльтланде и Оркнейских островах. Харальд завоевал Хьяльтланд, Оркнейские и Южные Острова, а потом направился на остров Мён и в Манарбюгд, где разрушил базы этих викингов. Во время похода он дал большое количество битв и подчинил столько территорий к западу от страны, сколько никакой правитель Норвегии не подчинял до него. В одной из этих битв был убит сын Рёгнвальда Ивар. На пути обратно в Норвегию конунг Харальд отдал ярлу Рёгнвальду Хьяльтланд и Оркнейские острова в качестве компенсации за сына, но Рёгнвальд даровал все эти земли своему брату Сигурду, служившему на корабле у Харальда. Когда Харальд ехал обратно на восток, он даровал Сигурду титул ярла, и Сигурд остался на островах.

5

Ярл Сигурд стал могущественным правителем. Он объединил свои силы с Торстейном Рыжим, сыном Олава Белого и Ауд Глубокомудрой. Вместе они завоевали весь Катанес, большую часть Шотландии (в издании 1981 г. – "Аргилл"), Мэрхэви и Рос. Ярл Сигурд построил крепость на юге Мэрхэви. Он договорился о встрече в оговоренном месте с Мелбриктом, ярлом скоттов, чтобы разграничить сферы влияния. Каждый из них должен был иметь при себе сорок человек, но в назначенный день Сигурд решил, что скоттам доверять нельзя, и взял с собой восемьдесят воинов, которые ехали на сорока конях.

Когда Мелбрикт понял это, он сказал своим людям: "Сигурд сделал из нас дураков. Я вижу две человечьих ноги на каждом боку их лошадей. Теперь мы должны показать все наше мужество. Каждый из нас должен убить, по меньшей мере, одного, перед тем как умереть". Сигурд увидел, что скотты приготовились дать бой, и сказал своим: "Половина из вас должна спешиться и обойти с флангов, а остальные нападут на них с такой яростью, с какой только возможно, и сокрушат их ряды".

Произошло так, как он сказал. Была жестокая схватка, но длилась она недолго, и вскоре Мелбрикт со своими людьми пал. Сигурд прикрепил их головы к седлам победителей, чтобы показать свой триумф, и так они возвращались домой, довольные успехом. Но на пути обратно Сигурд, пришпоривая коня, поранился икрой ноги о зуб, торчащий изо рта Мелбрикта, и у него образовалась царапина. Рана распухла и загноилась, и это стало причиной гибели Сигурда Могучего. Он был похоронен в кургане на берегу реки Эккьяль.

Сына Сигурда звали Гутторм, он правил ярлством один год и умер бездетным. Когда ярл Рёгнвальд узнал об этих смертях, он послал своего сына Халлада на запад к островам, и конунг Харальд даровал ему титул ярла.

Ярл Халлад прибыл на Оркнейские острова и поселился на острове Хроссей. В те времена викинги постоянно грабили острова и Катанес, убивая местных жителей. Те пожаловались на свои беды ярлу Халладу, и тому показалось, что он не в силах ничем им помочь. Утомившись от правления, он оставил ярлство и вернулся домой в Норвегию простым бондом. За это над ним много смеялись.

6

Два датских викинга – Торир Деревянная Борода и Кальв Перхоть – разбили лагерь на островах. Когда ярл Рёгнвальд об этом услышал, он пришел в ярость и позвал своих сыновей Торира с Хроллаугом. Другой сын – Хрольв – был в это время в викингском походе. Рёгнвальд спросил, кто из них хочет поехать на острова. Тогда Торир ответил, что ярл сам должен решать, кто из них может ехать, а кто нет. Ярл сказал:

– Как я погляжу, тебе лучше, чем кому бы то ни было, остаться здесь. Твоя дорога не идет через моря.

– Хочешь ли ты, чтобы поехал я? – спросил Хроллауг.

– Ты не будешь управлять ярлством. Твой путь лежит в Исландию. У тебя будет много потомства, и все они будут знатными людьми, – ответил Рёгнвальд.

После этих слов выступил младший сын ярла – Эйнар. Он спросил:

– Хочешь ли ты, чтобы поехал я? Я могу пообещать тебе, что если ты пожелаешь, я никогда не вернусь тебе на глаза. Здесь меня мало что держит. Больше я нигде не вижу для себя удачи.

– Учитывая, что мать твоя была из рабынь, вряд ли ты подходишь на роль правителя. Но я согласен. Уезжай как можно быстрее и возвращайся как можно позже, – ответил Рёгнвальд (см. "Сагу о Харальде Прекрасноволосом", XXVII, "Книгу о заселении земли").

Он дал Эйнару полностью экипированный корабль с двадцатью скамьями, а конунг Харальд даровал ему титул ярла.

7

Эйнар поплыл на запад к Хьяльтланду, где собрал войско, а потом на юг к Оркнейским островам. Там он встретился с Кальвом и его викингами и убил в битве обоих – Кальва и Торира. Об этом сказано следующее:

Торира и Кальва
Торф-Эйнар угробил.

[пер. О. А. Смирницкой]

После этого он завладел островами и стал великим правителем. Он первым стал добывать торф для огня в Торфнесе, что в Шотландии, потому что дров для растопки на островах было очень мало. Эйнар был высоким и страшным на лицо, к тому же он был одноглазым, но, несмотря на это, очень зорким (см. "Сагу о Харальде Прекрасноволосом", XXVII).

8

Сыновья Харальда Прекрасноволосого выросли и стали очень надменными. Из-за них произошло много неприятностей в Норвегии. Они травили конунговых ярлов, некоторых убили, а некоторых заставили покинуть свои дома. Хальвдан Высоконогий и Гудрёд Блеск, сыновья Харальда от Снэфрид, напали на ярла Рёгнвальда из Мёра, убили его и захватили его земли. Конунг Харальд был вне себя от гнева, когда узнал обо всем этом и послал против них войско. Хальвдан быстро снарядил корабль и уплыл на запад, а Гудрёд сдался на милость своему отцу. В возмещение за гибель Рёгнвальда конунг Харальд отдал замуж за Торира свою дочь Алов Краса Года, а Ториру даровал титул ярла (см. "Сагу о Харальде Прекрасноволосом", XXIX).

Хальвдан Высоконогий приплыл на Оркнейские острова, и когда новость о том, что прибыл один из сыновей конунга Харальда, распространилась, люди испугались. Кое-кто присягнул ему на верность, но ярл Эйнар бежал с островов в Шотландию. Хальвдан захватил острова и объявил себя конунгом. Но не прошло и года, как Эйнар вернулся, сразился с ним – была жестокая битва – и победил. С наступлением ночи, когда стало совсем темно, Хальвдан прыгнул за борт. Эйнар сочинил такой стих:

Видно, Хрольв и Хроллауг
Медлят сталь направить
В стан врага. Но время
Для мести приспело.
Добро ж, молчун Торир,
В Мёре тешься мёдом,
Покуда мы бьемся
С убийцей отцовым.

[пер. О. А. Смирницкой]

Поутру, как только рассвело, они отправились на поиски тех, кто выжил. Эйнар сказал:

– Не знаю, что там на Ринансее, но оно то поднимется, то снова опустится, наверное, это или птица, или человек, подойдем и проверим.

Так они обнаружили Хальвдана Высоконогого. Эйнар раскроил ему спину мечом, перерубил ребра и вытащил легкие наружу (так называемый "кровавый орел"). Он посвятил эту жертву Одину, который даровал ему победу, и сказал такую вису:

[следует виса, в которой Эйнар сообщает о гибели Хальвдана]

После этого он сказал еще:

[следует еще одна виса, в которой Эйнар сообщает о гибели Хальвдана]

Эйнар соорудил могильный курган для Хальвдана и сказал следующее:

Мудры в счете норны,
Достало и четвертого,
Дабы, мстя за Рёгнвальда,
Столп дружин обрушить.
Сыпьте, други, камни
На Высоконогого:
Монетой полновесной
Победитель платит.

[пер. О. А. Смирницкой]

Когда вести об этих событиях дошли до Норвегии, братья Хальвдана были в большом гневе и угрожали поехать на Оркнейские острова отомстить, но конунг Харальд потребовал, чтобы никто этого не делал.

Вот что сказал Эйнар, узнав об их угрозах:

Наседают ратники
Не худого рода,
Рады бы со мною
Сполна расквитаться.
Только как им сведать,
Кому доведется
В поле лечь под когти
Лебедю побоищ.

[пер. О. А. Смирницкой]

Немногим позже конунг Харальд сам отправился на запад через море к Оркнейским островам, и Эйнар бежал в Катанес. Были посланы посредники, чтобы их примирить. Конунг Харальд наложил на острова виру в шестьдесят марок золота. Эйнар предложил бондам самому заплатить эту сумму на условии, что все их поместья перейдут в его собственность. Бонды согласились, самые богатые из них думали, что смогут выкупить свои земли обратно, а бедняки не могли уплатить свою долю виры. Эйнар выплатил всю сумму сам, и долгое время ярлам принадлежали все земли, до тех пор, пока ярл Сигурд не вернул их бондам (см. "Сагу о Харальде Прекрасноволосом", XXX).

Конунг Харальд вернулся в Норвегию, а ярл Эйнар правил Оркнейскими островами много лет и умер в своей постели. У него было три сына, одного звали Арнкель, другого Эрленд, а третьего Торфинн Раскалыватель Черепов.

После смерти конунга Харальда Норвегией пару лет управлял Эйрик Кровавая Секира, но потом Хакон Воспитанник Адальстейна взял власть в свои руки, а Эйрик бежал из страны. Он поплыл на запад за море, сражаясь в Шотландии и на севере Англии. Когда Адальстейн узнал об этом, он послал к Эйрику гонцов, предлагая ему владение в Англии. Адальстейн сказал, что он был близким другом конунгу Харальду и хочет помочь его сыну. Он добавил, что надеется на мир между его воспитанником Хаконом и Эйриком. Конунг Эйрик принял предложение и стал управлять Нортимбраландом, которая составляла пятую часть Англии. Но так как земли у него было мало, а людей много, у Эйрика быстро закончились средства, и поэтому он проводил все лето в грабительских походах, а зиму зимовал в королевстве (см. "Сагу о Хаконе Добром", III).

Так продолжалось, покуда был жив Адальстейн. Он правил 14 лет, и ему наследовал его брат Ятмунд. Он неприязненно относился к норвежцам, и ему не нравилось, что Нортимбраландом управлял конунг Эйрик.

Однажды весной конунг Эйрик отправился на север в Шотландию, а по пути зашел на Оркнейские острова, где к нему присоединились сыновья Торфа-Эйнара ярлы Арнкель и Эрленд. Оттуда они поплыли на Южные Острова, где пополнили свое войско. Потом они отправились в Ирландию, где грабили местное население, и то же самое они делали в Бретланде. Наконец, они добрались до юга Англии, где снова разоряли земли.

Конунг Ятмунд назначил ведать обороной конунга Олава. У Эйрика была большая армия, и он удалился далеко вглубь страны от своих кораблей. Но конунг Олав собрал еще большее войско и стал преследовать Эйрика. Произошла жестокая битва, и к полудню много англичан полегло, но место каждого павшего занимали три новых воина. Вскоре потери норвежцев были такими, что исход стал ясен. Конунг Эйрик погиб и вместе с ним погибли еще шесть конунгов, одного из которых звали Гутхорм. Ярлы Арнкель и Эрленд тоже пали (битва при Стейнморе произошла в 954 г.).

Когда Гуннхильд и ее сыновья узнали, что конунг Эйрик погиб в походе, они поняли, что шансов на мир нет, стали спешно собираться на север к Оркнейским островам, где правил ярл Торфинн Раскалыватель Черепов. Сыновья Гуннхильд захватили власть на островах и использовали их как свою зимнюю базу, летом же ходили в викингские походы (см. "Сагу о Хаконе Добром", IV, V).

Случилось так, что Гуннхильд и ее сыновья узнали о раздоре между конунгом Дании Харальдом Гормссоном и конунгом Хаконом Воспитанником Адальстейна. Надеясь на помощь Харальда, они собрались его навестить. Перед тем, как покинуть Оркнейские острова, они отдали дочь конунга Эйрика и Гуннхильд Рагнхильд замуж за сына ярла Торфинна Арнфинна (см. "Сагу о Хаконе Добром", X).

Ярл Торфинн снова овладел островами. Он был хорошим правителем и сильным воином, он умер в своей постели и был похоронен в могильном кургане (Хаугахейд), что на острове Рёгнвальдсей (считается, что Торфинн был похоронен на западном мысе Хокса, однако могилу его не нашли). Люди говорили, что он был великим человеком.

9

У ярла Торфинна было пять сыновей. Одного звали Арнфинн, другого Хавард Плодовитый, третьего Хлодвир, четвертого Льот, а пятого Скули. Рагнхильд, дочь Эйрика, устроила заговор против своего мужа Арнфинна, и тот погиб в Мюррколе, что в Катанесе. Потом она вышла замуж за его брата Хаварда, который наследовал ярлство своему отцу. Во время его правления на островах царили мир и благополучие.

У Хаварда был племянник по имени Эйнар, уважаемый всеми человек. Обычно он ходил летом в викингские походы. Однажды Хавард пригласил его на пир, и Эйнар и Рагнхильд много беседовали друг с другом. Она говорила ему, какой он хороший предводитель, и что было бы намного лучше, если бы он управлял ярлством. Счастлива будет та женщина, сказала она, которая выйдет за него замуж. Эйнар просил ее не говорить так, ведь она знатная женщина, жена лучшего мужа на Оркнейских островах. Тогда она молвила:

– Скоро нашей совместной жизни придет конец. Сказать по правде, есть на Оркнейских островах человек, который вовсе не считает тебя заслуживающим уважения.

Такими речами она завлекла его в свои сети, и Эйнар, подогреваемый жаждой наживы, поверил ей. В конце концов, Рагнхильд убедила его предать своего дядю. Они заключили сделку: Эйнар убивает Хаварда, а Рагнхильд выходит замуж за Эйнара.

Вскоре после этих разговоров, когда Эйнар уже готов был совершить убийство, ему повстречался провидец.

– Не предпринимай ничего сегодня, – сказал он, – оставь все на завтра. Если не послушаешься, твой род будут всегда преследовать убийства.

Но Эйнар его не послушал.

Ярл Хавард в это время находился в Стейнснесе на острове Хроссей. Там его встретил Эйнар и убил после короткой схватки. Теперь место, где убили Хаварда, называется Поля Хаварда.

Когда люди обо всем узнали, они стали презренно отзываться об участии Эйнара в убийстве. Рагнхильд отказалась иметь с ним какое-либо дело. Она сказала, что все ложь, и она не заключала с ним никаких договоров. Рагнхильд послала за другим Эйнаром по прозвищу Рот, сыном еще одной сестры Хаварда. Когда они встретились, она сказал, что это бесчестье, если ярл не будет отомщен, и она будет делать все возможное, чтобы отомстить за его смерть. Рагнхильд сказала:

– Совершенно ясно, что тому, кто отомстит за ярла, достанется много почета от людей, и этот человек может сам стать ярлом.

Эйнар Рот ответил тогда:

– Люди говорят, госпожа, что ты далеко не всегда думаешь то, о чем говоришь. А тот, кто делает для тебя это, думает не только о ярлстве, но и о многом другом.

На этом их разговор закончился. После этого Эйнар Рот напал на Эйнара и убил его. Но Рагнхильд послала за Льотом, братом Арнфинна и Хаварда и вышла замуж за него. Льот завладел ярлством и слыл хорошим правителем.

Получилось так, что Эйнар Рот, убив своего кузена, не стал ближе к власти. Недовольный происходящим, он решил собрать войско и взять острова силой. Однако сделать это оказалось трудно, потому что люди на Оркнейских островах предпочитали служить сыновьям Торфинна Раскалывателя Черепов. Вскоре ярл напал на Эйнара и убил его.

10

Скули, брат Льота, отправился в Шотландию, где получил титул ярла от конунга скоттов. Потом он отправился на север в Катанес, собрал армию и отплыл на Оркнейские острова, чтобы отнять ярлство у своего брата. Льот тоже собрал большое войско, чтобы противостоять Скули. Когда они встретились, Скули настоял на схватке, и между ними произошла жестокая битва, которую Льот выиграл. Скули бежал сначала в Катанес, а потом южнее в Шотландию. Льот последовал за ним, но задержался в Катанесе, где набирал новую армию.

Позже Скули вернулся с большой армией сторонников, которых набрал у конунга скоттов и ярла Магбьёда. Братья встретились в долине при Катанесе. Сражение было жестоким, сначала скотты яростно атаковали, но когда Льот призвал своих бойцов к решительности и твердости, скотты отступили. Льот продолжал кликом ободрять воинов, а сам дрался как настоящий герой. Через некоторое время ряды скоттов дрогнули, и вскоре они побежали. Скули сражался до конца, но в конце концов и он пал.

Ярл Льот захватил Катанес. Скотты были страшно недовольны тем, как повернулось дело. Когда Льот был в Катанесе, с огромным войском из Шотландии подошел ярл Магбьёд. Они встретились при Скидмёре. У Льота было меньше бойцов, но они сражались так умело, что скотты отступили. Битва длилась недолго: выжившие в столкновении скотты бежали, большинство из них были ранены. После этой победы Льот вернулся на острова. Многие его люди получили ранения в боях, да и сам он был серьезно ранен, и вскоре умер. Люди считали, что это была большая потеря.

11

После смерти Льота Хлодвир стал яром и правил хорошо. Он женился на Эйдне, дочери конунга Ирландии Кьярваля (судя по всему, речь идет о короле Осрайге Кербалле мак Дунлайнге), у них был сын Сигурд по прозвищу Толстый. Хлодвир умер в своей постели и был похоронен в могильном кургане в Ховне, что в Катанесе.

После Хлодвира Сигурд стал ярлом. Он тоже был хорошим правителем и управлял несколькими провинциями. Он был достаточно силен, чтобы защитить Катанес от скоттов, и каждое лето ходил в викингские походы грабить Южные острова, Шотландию и Ирландию.

Однажды летом произошло так, что ярл скоттов по имени Финнлейк вызвал Сигурда на поединок, и они встретились в назначенный день в Скидмёре. Мать Сигурда была колдуньей, поэтому он решил спросить совета у нее, сказав ей, что шансов победить у него немного, примерно один к семи.

Она сказала ему:

– Будет хорошо, если ты проживешь долго. Я растила тебя не для того, чтобы ты умер рано, но лучше умереть с честью, чем жить в позоре. Возьми этот стяг. Я сшила его для тебя, используя все свое мастерство. Он принесет победу тому, перед кем его несут, но смерть тому, кто сам несет его.

Это было очень хорошо сделанное знамя, с искусно вышитой фигурой ворона, и когда полотнище колыхалось на ветру, казалось, что ворон летел.

Слова матери уняли гнев ярла Сигурда. Он получил поддержку у бондов Оркнейских островов, вернув им права на землю, и после этого отправился в Скидмёр, чтобы встретиться с ярлом Финнлейком. Обе стороны были готовы к битве, но в тот момент, когда они сошлись, знаменосец Сигурда пал замертво. Тогда ярл приказал другому взять флаг, но и он тоже был убит. Таким образом, ярл потерял трех знаменосцев, но выиграл битву, а бонды Оркнейских островов вернули себе права на землю.

12

После того, как Олав Трюггвасон вернулся из Вендланда, он провел четыре года, грабя британские острова. Потом его крестили на Сюллингах, а оттуда он поплыл в Англию, где женился на Гюде, сестре ирландского конунга Кварана. Потом он провел некоторое время в Дублине, до тех пор, пока ярл Хакон не послал Торира Клакку на запад, чтобы выманить его оттуда.

Олав поплыл на пяти кораблях на восток и не останавливался до тех пор, пока не достиг Оркни. В заливе Асмундарваге он повстречал ярла Сигурда, который на трех кораблях ходил в викингский поход. Олав послал гонца, приглашая Сигурда к себе на корабль для беседы. Когда они встретились, Олав сказал:

– Я хочу, чтобы ты и все твои подданные приняли христианство. Если ты откажешься, я убью тебя прямо здесь и клянусь, что пройду по островам с мечом и огнем.

Ярл понял, в какую переделку он попал, и сдался на милость победителя. Он был крещен, а Олав взял его сына, которого звали Хвельп или Хунди, в заложники, и тоже его крестил, дав ему имя Хлодвир. После этого все жители Оркнейских островов приняли новую веру (см. "Сагу об Олаве Трюггвасоне", XLVII). Олав поплыл дальше на восток, в Норвегию, взяв с собой Хлодвира, но тот быстро умер, и Сигурд отказался повиноваться конунгу Олаву.

Сигурд женился на дочери конунга скоттов Мелькольма. У них был сын ярл Торфинн. У ярла Сигурда было еще трое сыновей – Сумарлиди, Бруси и Эйнар Криворотый.

Через пять лет после битвы при Свольдре, ярл Сигурд отправился в Ирландию, чтобы поддержать конунга Сигтрюгга, оставив своих старших сыновей управлять ярлством. Своего сына Торфинна он послал на воспитание в Шотландию к своему деду. Ярл Сигурд прибыл в Ирландию, объединил свое войско с конунгом Сигтрюггом и вступил в сражение с конунгом Ирландии Брианом. Битва произошла в Страстную Пятницу. Никто не мог нести знамя с вороном, и ярл сам взял его в руки и был убит. Конунг Сигтрюгг бежал, и войско конунга Бриана праздновало победу, хотя сам Бриан пал смертью храбрых (если битва при Свольде датируется 1000 г., то битва при Клонтарве, о чем, несомненно, идет речь, произошла, согласно саге, в 1005 г., что неверно; считается, что она была в 1014 г.; впрочем, можно предположить, что Сигурд провёл в Ирландии 9 лет, прежде чем вступить в бой с Брианом).

13

После смерти ярла Сигурда три его сына – Сумарлиди, Бруси и Эйнар – взяли ярлство в свои руки и разделили его между собой. Торфинн же, которому было всего пять лет, когда его отец умер, жил с дедом, конунгом скоттов Мелькольмом. Конунг скоттов дал во владение Торфинну Катанес и Судрланд, даровал ему титул ярла и назначил советников, которые должны были управлять государством до его совершеннолетия.

Ярл Торфинн быстро возмужал и стал высоким, сильным, черноволосым юношей. Покуда он рос, каждому становилось понятно, что он не жадный. Его братья Эйнар и Бруси были очень разные по характеру. Эйнар был жестоким и жадным, но успешным в боях воином, а Бруси был сдержанным, кротким и скромным, прекрасно умел вести беседу. Сумарлиди был скорее похож на Бруси, чем на Эйнара. Он был старшим из братьев, но жизнь его была короткой, и он умер в своей постели.

После смерти Сумарлиди, ярл Торфинн заявил претензии на его часть Оркнейских островов, но Эйнар сказал, что в руках Торфинна и без того Катанес и Судрланд, которые были частью отцовского наследства. Он заявил, что эти территории являются третью ярлства, и отказался отдавать Торфинну земли. Бруси между тем настаивал на том, чтобы отдать Торфинну большую часть наследства. Он сказал: "Я не хочу владеть тем, что мне не принадлежит по праву".

После этого Эйнар захватил две трети всех земель на Оркнейских островах. Он был могущественным правителем, и у него было много сторонников. Он обложил жителей очень большими налогами, а каждое лето ходил в походы, которые, правда, не всегда были успешными. Бонды очень уставали от такого положения дел, но ярл не шел ни на какие компромиссы и не слушал никакие доводы. Он был очень воинственен, а обязанности, которыми он обкладывал бондов, приводили к серьезным неурожаям в его части ярлства. На островах же, где правил Бруси, бонды наслаждались миром и благосостоянием. Поэтому он был всеми любим.

14 (события гл. 14-19 и частично гл. 20 практически слово в слово излагаются в "Саге об Олаве Святом", XCVIII-CIII)

Жил один богатый человек, которого звали Амунди. У него была усадьба в Сандвике на острове Хроссей на мысе Хлаупанданес. У него был сын Торкель, один из самых многообещающих юношей на Оркнейских островах в то время. Амунди слыл умным человеком и одним из самых уважаемых на островах.

Однажды весной, после того как ярл Эйнар по обычаю собрал с жителей большие налоги, бонды стали роптать и пожаловались Амунди, прося его замолвить перед ярлом словечко. Амунди ответил, что ярл не склонен выслушивать жалобы. Он сказал: "Ничего из этого не выйдет, и, учитывая сложившиеся обстоятельства, будет только хуже, если мы пойдем против ярла, я ничего не стану предпринимать".

После этого бонды пришли к Торкелю. Он был далек от того, чтобы решать эти проблемы, но люди стали так его досаждать, что он им пообещал поговорить с ярлом. Амунди сказал, что это опрометчивый поступок. На встречи ярла и бондов Торкель говорил за всех, он описал трудности и попросил ярла быть более снисходительным к людям. Ярл дружелюбно ответил, что он возьмет на заметку слова Торкеля. Он сказал:

– Я собирался взять с собой в поход шесть кораблей, но теперь я передумал и возьму только три. Но ты, Торкель, больше не обращайся ко мне с такими просьбами.

Бонды очень благодарили Торкеля за помощь.

Ярл ушел в викингский поход и вернулся осенью. Следующей весной он снова обложил бондов налогами и собрал их всех на тинг. Торкель снова стал просить о снисхождении к бондам, но получил гневный ответ, что его слова только ухудшат дело. Ярл был в такой ярости, что пообещал, что только один из них сможет прийти на тинг следующей весной, и на этих словах они разошлись.

Амунди узнал, что произошло между Торкелем и ярлом, и посоветовал своему сыну уехать. Торкель поехал к ярлу Торфинну в Катанес и оставался там некоторое время. Он воспитывал Торфинна, пока тот оставался ребенком, и поэтому он получил прозвище Воспитатель. Он был очень уважаемым человеком.

Из-за жесткого правления Эйнара многие знатные люди покинули Оркнейские острова, большинство присоединилось к ярлу Торфинну, хотя некоторые уехали в Норвегию и другие страны.

15

Когда ярл Торфинн вырос, он потребовал у Эйнара вернуть ему треть территорий ярлства. Однако ярл Эйнар не хотел так просто расставаться со своей властью, и когда это стало известно, Торфинн начал набирать войска в Катанесе. Узнав об этом, Эйнар выступил против Торфинна, готовясь к битве. Ярл Бруси тоже собрал войско, чтобы посмотреть, чем закончиться дело, и попытаться примирить братьев. Они договорились на следующих условиях: Торфинн получил свою треть ярлства, на которую претендовал по праву, а Эйнар и Бруси должны были объединить свои части ярлства под совместным управлением. Эйнар стал главой этих территорий и должен был заниматься делами обороны. По смерти одного из братьев другой наследовал его земли, но дальнейшая судьба наследства была неясна, потому что у Бруси был сын по имени Рёгнвальд, а у Эйнара сыновей не было.

Торфинн назначил управляющих, которые распоряжались на его землях в Оркни, а сам большую часть времени проводил в Катанесе.

Обычно летом Эйнар отправлялся в грабительские походы в Ирландию, Шотландию и Бретланд. Однажды в Ирландии он сражался против ирландского конунга Конофогора в Ульврексфьорде и потерпел сокрушительное поражение, потеряв много воинов (подробнее об этом см. "Сагу об Олаве Святом", LXXXVI. Эйнар винил в поражении норвежца Эйвинда Турий Рог, о котором речь пойдет дальше. Эйвинд сражался на стороне Конофогора). Следующим летом на Оркнейских островах в Асмундарваге, спасаясь от страшного шторма, остановился Эйвинд Турий Рог. Он плыл из Ирландии в Норвегию. Эйнар узнал об этом, немедленно собрал людей, захватил Эйвинда и убил его, хотя и пощадил жизни многих его спутников. Осенью они приплыли в Норвегию и рассказали конунгу Олаву о гибели Эйвинда. Конунг ничего на это не сказал, но было заметно, что он счел гибель Эйвинда большой потерей и считал, что это убийство совершено ему назло. Он всегда становился молчаливым, когда что-нибудь было ему не по нраву.

Торфинн ярл послал Торкеля Воспитателя на острова взимать подати. Эйнар ярл винил Торкеля в том, что Торфинн заявил притязания на острова. Торкель быстро вернулся обратно с островов в Катанес. Он рассказал Торфинну ярлу, что, как он узнал, Эйнар собирался его убить. Он бы так и сделал, если бы Торкеля не предупредили его родичи и друзья.

– Теперь мне остается только встретиться с ярлом, и тогда решится наша с ним распря, либо уехать подальше отсюда, туда, где он до меня не доберется, – сказал Торкель.

Ярл посоветовал Торкелю отправиться на восток в Норвегию к Олаву конунгу.

– Куда бы ты ни поехал, – сказал он, – ты везде будешь уважаемым человеком среди знатных людей. А насколько я знаю твой нрав и нрав ярла, вы недолго сможете сдерживать вашу ненависть друг к другу.

Осенью Торкель собрался и отправился в Норвегию к Олаву конунгу. Ту зиму он пробыл у конунга и был у него в большой милости. Конунг часто беседовал с Торкелем и считал его человеком умным и очень достойным, каким он и вправду был. Из его рассказов конунг понял, что Торкель большой друг Торфинна и ненавидит Эйнара ярла. Ранней весной конунг послал корабль на запад к Торфинну ярлу и велел передать ему приглашение приехать к себе. Ярл быстро собрался в дорогу, так как вместе с приглашением были переданы заверения в дружбе.

16 (полностью заимствована гл. XCIX "Саги об Олаве Святом", пер. Ю. К. Кузьменко)

Торфинн ярл отправился на восток в Норвегию и явился к Олаву конунгу. Его хорошо приняли, и в то лето он пробыл там долго. Когда он собрался обратно на запад, Олав конунг дал ему большой и хороший боевой корабль со всей оснасткой. Торкель Воспитатель решил отправиться с ярлом, и ярл дал ему тот корабль, на котором приплыл в Норвегию. Конунг и ярл расстались большими друзьями. Осенью ярл пристал к Оркнейским островам. Когда об этом узнал Эйнар ярл, он собрал большое войско и взошел на корабли. Бруси ярл снова отправился к братьям, чтобы их помирить, и братья заключили мир между собой и скрепили мир клятвами. Торкель Воспитатель тоже заключил мир с Эйнаром и стал его другом, и они договорились, что дадут пир друг другу, и ярл первым должен был приехать к Торкелю в Сандвик.

Ярл приехал на пир, и хотя угощение там было на славу, он остался недоволен. Они пировали в больших палатах, с обеих сторон которых были двери. В тот день, когда ярл собрался уезжать, Торкель должен был отправиться на пир к ярлу. Торкель послал вперед своих людей, чтобы те разведали дорогу, по которой они должны были отправиться днем с ярлом. Когда они вернулись, они сказали Торкелю, что обнаружили три засады с вооруженными людьми.

– И мы думаем, – говорят они, – что это похоже на предательство.

Когда Торкелю сказали это, он отложил сборы и созвал своих людей. Ярл попросил его быстрее собираться и сказал, что пора ехать. Торкель сказал, что он еще многое должен сделать. Он то входил в палаты, то выходил во двор. На полу был разложен костер. Торкель вошел через заднюю дверь, и за ним вошел человек по имени Халльвард. Он был исландцем с восточных фьордов. Халльвард закрыл за ними дверь. Торкель прошел между костром и скамьей, где сидел Эйнар. Эйнар спросил:

– Ты все еще не готов?

Торкель отвечает:

– Теперь я уже готов.

Тут он нанес ярлу удар мечом по голове, и тот свалился на пол. Тогда исландец сказал:

– Плохо, что Вы не оттащили ярла от огня.

Он зацепил ярла секирой за шею и втащил его на скамью. Торкель вместе с исландцем быстро вышли через другие двери. Там уже стояли вооруженные люди Торкеля.

Люди ярла подняли своего господина, но он был уже мертв. Никто не решился отомстить за него, потому что все произошло очень быстро, и никто не ожидал такого поступка от Торкеля, так как все думали, что ярл и Торкель стали друзьями, как они договорились. К тому же большинство людей ярла были в палатах без оружия, и многие из них раньше были добрыми друзьями Торкеля. От судьбы не уйдешь, и Торкелю, видно, суждено было жить дольше, чем ярлу. Когда Торкель вышел, у него было не меньше людей, чем у ярла.

Торкель отправился к своему кораблю, а люди ярла ушли. В тот же день Торкель отчалил и поплыл на восток. Все это произошло в самом начале зимы. Торкель благополучно достиг Норвегии и сразу же отправился к Олаву конунгу. Там его хорошо приняли. Конунг был очень доволен его поступком, и Торкель провел с ним ту зиму.

17 (полностью заимствована гл. C "Саги об Олаве Святом", пер. Ю. К. Кузьменко).

После гибели Эйнара ярла Бруси получил ту часть страны, которой раньше владел Эйнар ярл, так как многие знали, каковы были условия договора, заключенного братьями Эйнаром и Бруси. Торфинн считал, что справедливее будет, если они с Бруси поделят страну пополам, но в ту зиму у Бруси оставалось еще две трети всех земель. Весной Торфинн потребовал от Бруси, чтобы тот поделился с ним и отдал ему половину земель Эйнара, но Бруси не согласился. Тогда они созвали тинг, чтобы решить, кому какими землями владеть. Их друзья пытались уладить все миром, но Торфинн ни на что, кроме половины всех земель, не согласился. Он говорил, что человеку с таким нравом, как у Бруси, хватило бы и трети земель. Тогда Бруси сказал:

– Я довольствовался третью страны, которую получил в наследство от отца, и не требовал большего. Но теперь мне досталась еще одна треть в наследство от брата по заключенному с ним договору. И хотя, брат, я не могу тягаться с тобой, я попытаюсь отыскать какое-нибудь средство, чтобы не отдавать тебе этих земель.

На этом их разговор закончился.

Когда Бруси увидел, что ему не под силу тягаться с Торфинном, так как тот был гораздо могущественнее его и ему помогал его дядя конунг скоттов, он решил отправиться на восток к Олаву конунгу и взять с собой своего сына Рёгнвальда, которому тогда было десять лет. Когда ярл явился к конунгу, тот хорошо его принял. Ярл рассказал о своем деле и о тяжбе с братом. Он попросил конунга помочь ему сохранить свои владения и предложил взамен свою верную дружбу. Конунг отвечал, что с тех пор как Харальд Прекрасноволосый завладел всей отчиной на Оркнейских островах, ярлы всегда получали эти земли у него в лен, но никогда не становились их владельцами.

– И вот тому доказательство, – добавил он, – когда Эйрик Кровавая Секира и его сыновья были на Оркнейских островах, ярлы платили им дань, а когда туда приплыл мой родич Олав сын Трюггви, то твой отец Сигурд ярл стал его человеком. Теперь я наследник Олава конунга, и хочу предложить тебе стать моим человеком, тогда я отдам тебе острова в лен. И если я стану тебе помогать, тогда посмотрим, кому будет лучше, тебе или твоему брату Торфинну, которому помогает конунг скоттов. А если ты не согласишься, то я сам постараюсь вернуть себе те владения и отчины на западе, которыми владели наши предки и родичи.

Ярл задумался над этими словами. Он рассказал о предложении конунга своим друзьям и спросил у них совета, следует ли ему согласиться на предложение Олава конунга и стать его человеком.

– Я не знаю, что со мной будет после того, как я расстанусь с конунгом, если я откажусь, так как конунг ясно заявил о своих правах на Оркнейские острова. Могущество его велико, а мы сейчас в его власти, и ему ничего не стоит сделать с нами все, что ему захочется.

Хотя ярл считал, что он в любом случае прогадает, он решил все же подчиниться конунгу и передать ему свои владения. Так Олав конунг получил власть над всеми наследственными владениями ярла, и тот стал его человеком и скрепил это клятвами.

18 (полностью заимствована гл. CI "Саги об Олаве Святом", пер. Ю. К. Кузьменко).

Торфинн ярл узнал, что его брат Бруси отправился на восток к Олаву конунгу за помощью. И так как Торфинн раньше бывал у конунга и заручился его дружбой, он думал, что теперь ему нечего бояться. Он знал, что многие там будут на его стороне, но, как он полагал, у него было бы еще больше сторонников, если бы он сам отправился туда.

Тут Торфинн быстро собирается в дорогу и отправляется на восток в Норвегию. Он думал, что Бруси не намного его опередил, и их тяжба не успеет решиться раньше, чем Торфинн встретится с конунгом. Но все вышло не так, как рассчитывал ярл, и, когда ярл явился к Олаву, все уже было решено, и тот уже заключил договор с Бруси. Торфинн не знал, что Бруси еще до его приезда отдал свои владения Олаву конунгу.

Когда Торфинн встретился с Олавом конунгом, тот заявил свои права на Оркнейские острова и потребовал от Торфинна того же, чего он требовал от Бруси, а именно, чтобы он отдал конунгу ту часть страны, которой владел прежде. Ярл отвечает на эти слова конунга дружественно, но сдержанно, и говорит, что дружба конунга для него многое значит.

– И если Вы, государь, считаете, что Вам нужна моя помощь против других правителей, то я в ней никогда Вам не откажу, но я не могу стать Вашим человеком, так как я ярл конунга скоттов и должен платить ему подать.

Из слов ярла конунг понял, что тот пытается отклонить его требование, и сказал:

– Если ты, ярл, не хочешь стать моим человеком, то я тогда поставлю править Оркнейскими островами того, кого захочу, и я хочу, чтобы ты поклялся, что не будешь заявлять притязаний на его земли и оставишь в покое тех, кого я там поставлю править. Если же ты не поклянешься во всем этом, то как бы тот, кто будет там править, не посчитал, что от тебя всегда можно ждать нападения, и уж тогда не удивляйся, если коса найдет на камень.

Ярл отвечает, что хочет обдумать его предложение. Конунг согласился дать ему время обсудить все со своими людьми. Тогда Торфинн попросил конунга дать ему отсрочку до будущего лета, а он бы тогда отправился на запад за море, так как советники его остались дома, а сам он еще слишком молод, чтобы решать такие дела. Но конунг велел ему решать сразу же.

С Олавом был тогда Торкель Воспитатель, он тайком послал к Торфинну ярлу своего человека и велел сказать ему, чтобы тот не артачился, что бы у него ни было на уме, и не уезжал от Олава конунга, не заключив с ним договора, поскольку сейчас он в его власти. Услышав такое предупреждение, ярл понял, что ему остается только подчиниться конунгу и отказаться от своего наследства и поклясться оставить в покое тех, кто будет им владеть, не имея на то права. Поскольку Торфинн не был уверен, что ему удастся выбраться из Норвегии, он решил подчиниться конунгу и стать его человеком, как это сделал Бруси.

Конунг понял, что Торфинн человек гораздо более гордый, чем Бруси, и менее покладистый, поэтому он доверял Торфинну меньше, чем Бруси. Конунг понимал, что если Торфинну захочется нарушить договор с ним, он будет рассчитывать на помощь конунга скоттов. Конунг был прозорлив и заметил, что Бруси не сразу согласился на условия конунга, но обещает только то, что собирается выполнить, между тем как Торфинн, как только принял предложение конунга, с легкостью пошел на все условия и сразу же согласился со всем, что от него потребовал конунг, и конунг заподозрил, что ярл не во всем будет выполнять договор.

19 (полностью заимствована гл. CII и частично гл. CIII "Саги об Олаве Святом", пер. Ю. К. Кузьменко).

Обдумав все, Олав конунг велел трубить в рог и созвать людей на тинг и позвать туда ярлов. Конунг сказал:

– Я хочу сообщить народу о нашем договоре с оркнейскими ярлами. Они признали мои права на Оркнейские острова и Хьяльтланд, и оба стали моими людьми, скрепив это клятвами. Теперь я хочу отдать треть страны в лен Бруси и треть Торфинну, это как раз те земли, которыми они раньше владели, а ту треть, которой владел Эйнар Кривой Рот, я беру себе за то, что он убил Эйвинда Турий Рог, моего дружинника, сотоварища и верного друга, и распоряжусь этой частью страны, как посчитаю нужным. А вам, мои ярлы, я хочу присудить вот что: вы должны помириться с сыном Амунди Торкелем, который убил вашего брата Эйнара, и, если вы согласны, я хочу, чтобы решение по этому делу было предоставлено мне.

Ярлы и на этот раз согласились со всем, что сказал конунг. Тут вышел Торкель и тоже обязался согласиться с решением конунга. На этом тинг закончился.

Олав конунг присудил виру за Эйнара ярла, как за трех лендрманнов, но так как Эйнар был сам во всем виноват, треть виры скидывалась. Затем Торфинн ярл попросил у конунга разрешения уехать, и когда конунг дал согласие, он очень быстро собрался в дорогу.

Однажды, когда ярл уже был готов отплыть и пировал на своем корабле, к нему неожиданно пришел Торкель сын Амунди. Он склонил свою голову ярлу на колени и сказал, что тот может делать с ним все, что захочет. Ярл спросил, зачем он это делает.

– Встань Торкель, нас ведь помирил конунг.

Торкель поднялся и сказал:

– Решение о мире между нами, которое принял конунг, важно для Бруси, а что до тебя, то ты сам будешь решать, как поступать. И хотя конунг разрешил мне сохранить свои владения и жить на Оркнейских островах, я, зная твой нрав, понимаю, что не смогу отправиться на острова, не заручившись твоей дружбой, ярл. И я хочу, – продолжал он, – поклясться Вам, что никогда не вернусь на Оркнейские острова, что бы на это ни сказал конунг.

Ярл помолчал немного, а потом сказал:

– Если ты, Торкель, хочешь, чтобы нашу с тобой распрю рассудил я, а не конунг, то пусть наше примирение начнется с того, что ты отправишься со мной на Оркнейские острова, останешься там со мной и никогда без моего ведома и согласия оттуда не уедешь. Ты должен будешь защищать мои владения и делать все, что я тебе повелю, пока мы оба живы.

Торкель говорит:

– В Вашей, ярл, власти решать, что я должен делать.

После этого он подошел и поклялся выполнять условия ярла. Ярл сказал, что о вире он скажет потом. Торкель поклялся сделать все, как ярл скажет. Потом Торкель стал собираться в дорогу. Когда он был готов, он отправился в плавание с ярлом и с тех пор ни разу не виделся с Олавом конунгом.

Бруси ярл оставался там еще некоторое время и готовился к плаванью не торопясь. Прежде чем отправиться в плавание, он встретился с Олавом конунгом, и тот сказал:

– Мне думается, ярл, что ты будешь мне верным другом там на западе за морем, поэтому я хочу, чтобы ты правил двумя третями страны, как раньше. Я хочу, чтобы теперь, когда ты стал моим человеком, ты был не менее уважаемым и могущественным, чем прежде. А чтобы ты оставался мне верным другом до конца, я хочу оставить у себя твоего сына Рёгнвальда. Я думаю, что, владея двумя третями страны и опираясь на мою помощь, ты вполне сможешь отстоять от посягательств своего брата Торфинна то, что тебе принадлежит по праву.

Бруси поблагодарил за то, что ему отдают две трети страны. После этого он пробыл там еще некоторое время, а потом отправился в плавание и той же осенью приплыл на запад на Оркнейские острова.

Рёгнвальд сын Бруси остался на востоке у Олава конунга. Он был очень хорош собой. Волосы у него были пышные и золотистые, как шелк. Он скоро вырос и стал большим и сильным. Он был умен и знал, как вести себя при дворе конунга. Он долго пробыл у Олава конунга. Оттар Черный в той драпе (т. н. Höfuðlausn – "Выкуп головы"), которую он сочинил об Олаве конунге, говорит так:

Рядишь ты премудро
Державами славных
Конунгов. Под Вашей
Днесь хьяльтландцы дланью.
Допреж тебя кто же
Из вождей норвежских
Подмял, смелый, столько
Островов за морем?

[пер. О. А. Смирницкой]

Когда братья Торфинн и Бруси приплыли на Оркнейские острова, Бруси стал править двумя третями всех земель, а Торфинн – одной третью. Он все время был в Катанесе и в Шотландии, а править островами оставлял своих людей. Бруси нес охрану островов один. В то время острова часто подвергались набегам. Норвежцы и датчане часто отправлялись на запад в викингские походы и, плывя на запад или возвращаясь обратно, они подходили к Оркнейским островам и грабили побережье.

Бруси упрекал своего брата Торфинна в том, что тот не несет охраны Оркнейских островов и Хьяльтланда, а подати со своей части островов собирает. Тогда Торфинн предложил, чтобы Бруси оставил себе только одну треть всех земель, а Торфинн стал бы править двумя третями, и тогда он бы один нес охрану островов. И хотя они поменялись не сразу, в саге о ярлах рассказывается, что Торфинн правил двумя третями всех земель, а Бруси одной третью, в то время, когда Кнут Могучий подчинил себе Норвегию, и Олава конунга уже не было в стране.

20

Ярл Торфинн вырос в могущественного правителя. Он был необыкновенно высок и силен, черноволос и выглядел угрожающе. У него были острые черты лица, большой нос и густые брови, он был жаден до денег и славы. Он знал толк в битвах – был мудрым полководцем и отважным воином. Как мы уже сказали, ему было пять лет, когда его дед конунг скоттов Мелькольм закрепил за ним титул ярла Катанеса. В пятнадцать он стал водить людей в походы на другие земли и принадлежащие другим конунгам. Об этом говорит Арнор Скальд Ярлов:

[следует виса из 8 строф, в которой Арнор сообщает о доблестях Торфинна, 4 последних строфы переведены О. А. Смирницкой]

Какой муж моложе
Торфинна под синью
Сам готов за землю,
Ярый духом, спорить?

Конунг скоттов всячески поддерживал Торфинна. Из-за этого его власть на Оркнейских островах сильно упрочилась. Конунг скоттов умер вскоре после примирения Торфинна и Бруси. Шотландией стал править человек по имени Карл Хундасон. Он заявил права на Катанес и ждал, что ему будут платить те же подати, что платили раньше конунгам скоттов. Торфинн же считал, что Катанес принадлежит ему, как часть наследства от деда, и отказался выплачивать подати. Это сильно осложнило его отношения с Карлом Хундасоном, и каждый стал готовиться к сражению. Карл хотел поставить управлять Катанесом человека по имени Мамтан, или Маддан, который был его племянником. Этот Маддан получил титул ярла и направился на север в сторону Катанеса, собирая по пути войска в Судрланде.

Об этом узнал Торфинн. Он собрал в Катанесе армию, к которой со своим войском присоединился Торкель Воспитатель. После этого он выступил в поход навстречу Маддану, но когда скотты поняли, что численно сильно уступают, они не стали сражаться и повернули назад в Шотландию. Торфинн преследовал их, захватил Судрланд и Рос и, разграбив эти земли, вернулся в Катанес. Торкель уехал к себе на острова, а войско распустил.

Торфинн остался в Катанесе в местечке Дунгалсбёр. При нем остались пять хорошо оснащенных и вооруженных кораблей, и это была внушительная сила. Маддан приехал к конунгу Карлу в Бервик, чтобы рассказать, как все неудачно вышло. Услышав, что его территории разграблены, Карл впал в ярость и без промедления снарядил 11 кораблей с большим количеством воинов на борту. Сам он поплыл на север Шотландии, а Маддана послал обратно в Катанес, веля ему как можно дальше вторгнуться на земли врага. По его замыслу, Маддан должен был напасть с юга, и Торфинн оказался бы в ловушке.

Карл высадился в Катанесе, недалеко от того места, где находился Торфинн. Торфинн решил не сражаться, взошел на корабль и поплыл через Петтландсфьорд к Оркнейским островам. Они были настолько близко друг от друга, что Карл и его люди видели, как уплывает ярл, и последовали за ним. Торфинн же не видел вражеских кораблей и продолжал двигаться в восточном направлении к островам в Сандвик. Он бросил якорь в Дирнесе, где послал за Торкелем, веля ему собирать войско. Бруси в это время находился на севере островов. Как мы сказали, Торфинн остановился в Дирнесе. Был поздний вечер, когда он прибыл туда, поэтому появление 11 кораблей Карла рано утром стало для Торфинна полной неожиданностью. У него оставалось два пути: бросить все свое добро и вплавь спасаться бегством или сражаться и позволить судьбе решить его участь. Он созвал своих людей и приказал им готовиться к битве. Обе стороны сцепили свои корабли. Торфинн крикнул воинам, чтобы те дрались храбро и яростно, потому что скотты не любят, когда на них наседают. Это было долгое сражение, и никто не знал, чем оно закончится. Арнор так говорит об этом в своей песне:

[следует виса, в которой Арнор рассказывает о сражении с Карлом]

Своими криками Торфинн воодушевил людей, а сам направил корабль ближе к кораблю Карла. Он взошел на борт, проложил себе дорогу от носа к корме, и когда увидел, что ряды скоттов дрогнули, крикнул своим, чтобы те присоединились к нему. Карл тоже увидел, что произошло. Он приказал разрубить веревки, стягивавшие корабли, и плыть восвояси, но в этом самый момент Торфинн и его люди зацепили вражеский корабль абордажными крючьями и взошли на него все вместе со своим стягом. Карл прыгнул за борт, и вместе с ним прыгнули оставшиеся в живых скотты, но большая часть команды была убита. Карл сумел добраться до другого своего корабля и уплыл домой. Так скотты были разбиты Торфинном и его людьми, которые еще долго их преследовали. Арнор об этом сказывает:

[следует виса, в которой Арнор рассказывает о победе Торфинна]

Карл уплыл на юг через Брейдафьорд, где сошел на берег и стал собирать новое войско.

После битвы Торфинн вернулся домой, а вместе с ним и Торкель. Их единое войско было огромным. Они направились вслед за Карлом через Брейдафьорд, достигли Шотландии и принялись там грабить. Но потом узнали, что на севере в Торсе, что в Катанесе, стоит большое войско Маддана. Тот послал гонца в Ирландию с просьбой о помощи, потому что в Ирландии у него было много друзей и родственников. И Маддан ждал подкрепления.

Торфинн и Торкель решили, что лучше будет Торкелю отправиться на север в Катанес со своим войском, а сам Торфинн бросит якорь недалеко от берегов Шотландии. Торкель сумел пробраться никем не замеченный в Катанес, потому что местные жители были полностью ему верны. Ночью он оказался в Торсе, где никто не знал о его приближении. Торкель окружил дом, в котором спал Маддан и поджег его. Маддан, находившийся на верхнем этаже, спрыгнул вниз, где его поджидал Торкель. Он ударил его и разрубил ему голову пополам. После этого часть людей Маддана попали в плен, а другие убежали. Многие были убиты, хотя некоторых пощадили.

Торкель некоторое время оставался в Торсе, но потом собрал всех способных держать меч в Катанесе, Судрланде и Росе и двинулся обратно к Брейдафьорду. Там он встретил Торфинна, который двигался в Мэрхэви, и рассказал все, как было. Ярл тепло поблагодарил его, и они провели какое-то время в грабежах и походах.

Вернемся к конунгу Карлу. После сражения с Торфинном он направился на юг Шотландии и добрался до Сальтири, попутно собирая войска на востоке и западе. К нему присоединились войска из Ирландии, за которыми посылал Маддан. Всю эту армию он вновь повел против Торфинна. Они встретились при Торфнесе в южной части Брейдафьорда. У скоттов было преимущество в численности. Как началась битва, Торфинн оказался впереди своих воинов – одетый в позолоченный шлем, с мечом и огромным копьем в руках. Так, во всяком случае, рассказывают люди. Он повел своих людей в атаку на ирландцев. Торфинн нападал так яростно, что ирландцы дрогнули и бросились врассыпную. Затем Карл под своим знаменем стал наседать на Торфинна, но и его ярл повернул вспять. Некоторые говорят, что там же и сложил голову Карл, а вот как описывает сражение Арнор:

[следует виса, в которой Арнор описывает новое сражение с Карлом]

Торфинн долго преследовал скоттов. Он зашел далеко вглубь Шотландии, добрался на юге до Фифа, по пути захватывая все земли, и установил везде свою власть. Везде люди сдавались ему на милость. Находясь в Фифе, он решил послать Торкеля обратно на север с частью армии. Когда скотты узнали, что Торфинн разделил войско, некоторые из тех, кто заключил с ним мир, восстали против него. Как только ярл узнал о предательстве, он снова объединил армию и выступил навстречу мятежникам. Скотты, поняв, что Торфинн оказался готов к такому повороту событий, медлили, опасаясь нападать. Тогда Торфинн сам перешел в наступление и заставил потерявших мужество скоттов разбежаться - кого по лесам, а кого по чащобам. Обратив их в бегство, ярл собрал свои войска и сказал, что хочет сравнять с землей те районы, где появились бунтовщики, в отместку за их предательство и враждебность. И так деревня за деревней люди ярла сожгли все дома, не оставив ни одной усадьбы. Они убили все мужское население, а женщины и старики бежали в леса. Они взяли много пленных и обращались с ними как со скотом. Это слова Арнора Скальда Ярлов:

[следует виса, в которой Арнор рассказывает о том, как Торфинн расправился с мятежниками]

Потом Торфинн пустился в обратный путь к своим кораблям, по пути продолжая подчинять земли. Он добрался до Катанеса и провел там зиму. Каждое следующее лето ярл ходил в походы на запад, а зимой отдыхал. Его очень любили на Оркнейских островах, потому что он постоянно устраивал пиры для своих людей, приглашая на них знатных бондов, потчевал их зимой, как это принято у конунгов делать во время йоля, так, что никто не нуждался в пропитании. Об этом говорит Арнор:

[следует виса, в которой Арнор рассказывает о том, как Торфинн проводил время]

Примерно в это время умер Бруси, и Торфинн стал ярлом всех Оркнейских островов.

21 (события этой главы упоминаются в "Саге о Харальде Суровом", I, II)

Теперь вернемся снова к Рёгнвальду сыну Бруси. Он участвовал в битве при Стикластаде, в которой погиб Олав Святой, но сам Рёгнвальд выжил, также как и многие другие люди. Он вытащил из самого пекла сильно раненого брата Олава – Харальда Сигурдарсона. Рёгнвальд оставил его у одного бонда, пока Харальд не поправится, сам же отправился на восток через горы Кьёлль в Ямталанд, а уже оттуда – в Швецию, где встретился с конунгом Энундом. Харальд оставался у бонда, пока не поправился. Потом сын бонда проводил его на восток в Ямталанд, а оттуда в Швецию. Они шли тайно. И когда они ехали верхом по какому-то дикому лесу, Харальд сказал такую вису:

Вот плетусь из леса
В лес – немного чести –
Как знать, не найдет ли
И нас в свой час слава.

[пер. О. А. Смирницкой]

Харальд и Рёгнвальд встретились в Швеции. Вместе они отправились в Гардарики с большим количеством людей Олава Святого. Они шли, пока не добрались до Хольмгарда, где конунг Ярицлейв их тепло приветствовал в память о святом конунге Олаве. Там они встретили ярла Эйлива сына Рёгнвальда Ульвсона, и вместе они обороняли Гардарики от врагов. Когда же конунг Харальд Сигурдарсон уехал в Миклагард, Рёгнвальд сын Бруси остался в Гардариках. Харальд оборонял Миклагард каждое лето в течение нескольких лет, но зимой возвращался в Хольмгард. Конунг Ярицлейв ценил его очень высоко, так же как и другие люди. Как мы уже говорили, Рёгнвальд был выше и сильнее остальных, выделялся красотой и талантом, так, что не было никого умнее его. Арнор сказывает, что Рёгнвальд участвовал в десяти боях:

[следует виса, в которой Арнор рассказывает о 10 сражениях Рёгнвальда на Руси]

Рёгнвальд узнал, что Эйнар Брюхотряс и Кальв сын Арни прибыли в восточный Гардарики, чтобы найти Магнуса сына Олава, и добрались до Альдейгьюборга. Он тут же выступил в поход против Кальва, но Эйнар убедил его, что Кальв сожалеет о смерти конунга Олава Святого, раскаивается в том, что совершил, и хочет возместить потерю его сыну Магнусу. Он добавил, что Кальв хочет, чтобы Магнус стал конунгом Норвегии и предложит ему свою поддержку в борьбе с Кнутом. После этого Рёгнвальд успокоился. Эйнар предложил Рёгнвальду пойти с ними к конунгу Ярицлейву, чтобы помочь им в этом деле. Рёгнвальд согласился. Они взяли лошадей в Альдейгьюборге и поехали к конунгу Ярицлейву в Хольмгард. Там они рассказали Ярицлейву, что больше не хотят иметь ничего общего с высокомерными сторонниками Кнута, особенно с Альвивой, и сделают все, чтобы больше им не служить. Они просили Ярицлейва позволить сыну конунга Олава Магнусу управлять страной. Их слова поддержали Рёгнвальд, жена конунга Ингигерд и многие другие, но сам конунг не спешил расставаться с Магнусом, опасаясь, как бы с ним не поступили так же, как с его отцом. И все же, после того как 12 самых знатных норвежцев поклялись конунгу Ярицлейву, что они действуют по доброй воле и от чистого сердца, он согласился с ними. Двенадцатым, кто должен был принести клятву, считался Рёгнвальд, но Ярицлейв был настолько в нем уверен, что освободил его от этого. Кальв обязался делать все, что, по мнению Магнуса, способствовало бы укреплению его власти в Норвегии и сделало бы его правление свободнее.

После этого норвежцы объявили Магнуса своим конунгом и поклялись ему в верности (об этом см. "Сага об Олаве Святом", CCLI). Кальв и Магнус оставались в Хольмгарде до йоля, а потом отправились в Альдейгьюборг, где снарядили корабли. Весной, как только спал снег, они собрались в дорогу. Рёгнвальд сын Бруси поехал на запад вместе с Магнусом, сначала они прибыли в Швецию, как об этом говорится в "Саге о Магнусе" (см. "Сага о Магнусе Добром", I), потом в Ямтланд, а затем перейдя на западе через Кьёлль в Верадаль. Когда Магнус прибыл в Тронхейм, все поклялись ему в верности. Он отправился в Нидарос и на Эйратинге был провозглашен конунгом Норвегии. После этого он встретился с конунгом Свейном, и произошло так, как это сказано в "Обзоре саг о норвежских конунгах".

По прибытии в Норвегию Рёгнвальд сын Бруси узнал, что его отец умер, а ярл Торфинн правит всеми островами. Рёгнвальд сразу же захотел отправиться в земли, которые он унаследовал, и просил конунга Магнуса отпустить его. Конунг видел, как это важно Рёгнвальду, и пообещал свою поддержку. Он даровал ему титул ярла и снарядил три полностью экипированных корабля. К этим подаркам он добавил ту треть Оркнейских островов, которой владел конунг Олав и которую он даровал в лен отцу Рёгнвальда Бруси. Конунг Магнус пообещал Рёгнвальду свою дружбу и сказал, что всегда придет на помощь, когда это потребуется. Они расстались самыми лучшими друзьями.

22

Ярл Рёгнвальд сын Бруси поплыл на запад на Оркнейские острова и прибыл в земли, которые раньше принадлежали его отцу. Потом он послал гонца к своему дяде Торфинну, заявляя о своих правах на третью часть островов, что были во владении Бруси. Он также передал Торфинну, что конунг Магнус даровал ему в лен третью часть Оркнейских островов, что принадлежала конунгу Олаву, поэтому он заявляет о своих правах на две трети островов и хочет, чтобы ярл Торфинн признал его требования. Торфинн в это время воевал с жителями Южных Островов и ирландцами и очень нуждался в свежих войсках. Он ответил гонцам, что Рёгнвальд должен забрать ту треть земли, которая принадлежит ему по праву.

– Но еще одна часть, на которую претендует конунг Магнус, – это совсем другое дело, – сказал Торфинн. – Мы признали право на эту землю за конунгом Олавом, потому что находились у него в руках, а не потому что действительно считали, что он имеет на нее право. Было бы неплохо нам с племянником обсудить этот вопрос, чтобы не случилась между нами ссора. И если Рёгнвальд, как того требует наше родство, будет мне другом и помощником, пусть владеет этой частью земли. Тогда она будет находиться в добрых руках и станет приносить нам обоим прибыль. Для меня его дружба дороже любых денег.

Гонцы вернулись и рассказали ярлу Рёгнвальду, что Торфинн согласен уступить две трети островов на условиях, что Рёгнвальд будет во всем его поддерживать и признает родственные узы, которые их соединяют, что будет для них обоих хорошо. Рёгнвальд сказал, что он и не думал, что все так удачно получится, но раз Торфинн готов без лишних разговоров уступить ему земли, он, конечно, предоставит ему полную поддержку и дружбу, как того требует их родство.

Теперь Рёгнвальд владел двумя третями Оркнейских островов, и всю зиму дело шло хорошо. А по ранней весне ярл Торфинн прислал гонцов с просьбой присоединиться к его походу и взять с собой столько людей, сколько Рёгнвальд соберет. Рёгнвальд не стал терять время и тут же собрал большое войско, снарядив все корабли, которые у него были. Как только все было готово, он послал за Торфинном. У того тоже стояли войска во всеоружии. Они объединились и заключили договор.

Целое лето Торфинн и Рёгнвальд совершали набеги на Южные Острова и Ирландию, а также на многие земли на западе Шотландии. Везде, где бы они ни побывали, Торфинн объявлял территорию своей. Тем же летом у них была жестокая битва в месте под названием Ватцфьорд. Там много полегло народа. Сражение оказалось скоротечным, а ярл и его племянник одержали блистательную победу. Арнор Скальд Ярлов говорит о битве:

[следует виса, в которой Арнор рассказывает о битве на Ватцфьорде]

После битвы они вернулись на Оркнейские острова и перезимовали. Так продолжалось в течение восьми лет. Ярл Рёгнвальд управлял двумя третями островов, но и ярл Торфинн не испытывал ни в чем недостатка. Каждое лето они отправлялись в походы, иногда вместе, иногда порознь. Об этом говорит Арнор Скальд Ярлов:

[следует виса, в которой Арнор рассказывает о военных походах Торфинна и Рёгнвальда]

Всякий раз, когда они были вместе, дела шли хорошо, но если недоброжелатели пытались их поссорить, наступали нелегкие времена. Ярл Торфинн много времени проводил в Катанесе, а ярл Рёгнвальд оставался на островах.

23

Одним летом ярл Торфинн отправился в поход на Южные Острова и Шотландию. Он бросил якорь недалеко от Гаддгедля, где Шотландия граничит с Англией. Он послал несколько отрядов совершить набег на английское побережье, так, что люди, жившие там, были вынуждены бежать со всем скарбом. Когда англичане поняли, что пришли викинги, они собрали большую армию, напали на них, отобрали все, что было украдено, и убили всех людей, за исключением нескольких, которые должны были вернуться к Торфинну и доложить о случившемся. Было сказано много бранных слов.

Вестники вернулись к ярлу Торфинну и рассказали, как было дело. Он близко к сердцу принял потерю людей, но сказал, что ничего не сможет сейчас поделать. Однако если англичанам и удастся отплатить за их насмешки и оскорбления, то он станет тем самым человеком, а сейчас он должен на время уехать, чтобы следующим летом, если будет жив, вернуться и снова встретиться с ними.

24

В то время Хардакнут управлял Англией и Данией. После поражения ярл Торфинн уплыл на Оркнейские острова и провел там всю зиму. Ранней весной он резко взвинтил налоги по всему ярлству. Он также послал гонцов к Рёгнвальду с просьбой о помощи, и Рёгнвальд согласился ее оказать, собрав людей по всем землям, а Торфинн собрал войска в оставшейся части Оркнейских островов и в Катанесе. К нему присоединились многие скотты и ирландцы, а также люди с Южных Островов. Как Торфинн и грозил, он отправился в Англию. Хардакнут был в Дании. Как только ярлы высадились на берег, они начали грабить и убивать. Жители Англии собрали армию и выступили против них в поход. Произошла жестокая битва, и ярлы Оркнейских островов победили. После этого они углубились в земли Англии, продолжая грабить, убивать и сжигать все, что попадалось на пути. Арнор говорит:

[следует виса, в которой Арнор рассказывает о битве между оркнейцами и англосаксами]

Ярл Торфинн дал еще две битвы, а также совершил много вылазок и нападений. Проведя большую часть лета в Англии, он вернулся осенью на Оркнейские острова и провел там всю зиму.

25

Примерно тогда же Кальв сын Арни уехал из Норвегии, спасаясь от гнева конунга Магнуса. Он поплыл на запад через море к ярлу Торфинну, который был женат на его племяннице Ингибьёрг Матери Ярлов дочери Финна сына Арни. Кальв и ярл Торфинн были близкими друзьями.

Кальв привез с собой много людей, и они тяжким бременем легли на плечи ярла. Многие тогда стали говорить ему, что для Рёгнвальда две трети ярлства в таком положении – это слишком. Вскоре после этого он послал гонцов на острова с требованием вернуть ему треть ярлства, которое принадлежало некогда Эйнару Криворотому. Рёгнвальд, узнав о намерениях Торфинна, созвал совет и, посовещавшись, ответил посланникам, что та треть, которую требует Торфинн, дарована ему в лен конунгом Магнусом, а Магнус считает ее своей вотчиной. И только конунг может решать, кто из ярлов должен владеть этой третью, а сам он не собирается уступать земли, поскольку конунг Магнус назначил его своим управляющим.

С этим вернулись гонцы. Они вручили ярлу Торфинну послание и добавили от себя, что он никогда не получит того, чего хочет, если не вызовет Рёгнвальда на битву. Услышав это, Торфинн впал в ярость. Он сказал, что немыслимо, что земля, которая принадлежала его брату, теперь принадлежит конунгу Магнусу. И единственная причина, почему они согласились на эти условия, была та, что они находились во власти конунга Олава, и не было иного пути уцелеть, как согласиться с ним.

– Я не собираюсь сидеть, сложа руки, и терять наследство брата, – сказал он. – Так-то Рёгнвальд отплатил мне за то, что я для него сделал, позволив ему все это время управлять двумя третями ярлства.

Торфинн был настолько взбешен, что уже вскоре отправил людей на Южные Острова и в Шотландию набирать войско. Он хотел собрать большую армию и повести ее против Рёгнвальда, захватив оружием все, что не мог приобрести мирным путем.

Когда Рёгнвальд узнал о приготовлениях Торфинна, он созвал совет, на котором рассказал, что его дядя собирается начать с ним войну. Он просил своих друзей о поддержке и сказал им, что не собирается сдаваться без боя. Когда он спросил их совета, прозвучало много разных ответов. Некоторые согласились с ним и сказали, что нет никаких причин делить земли. Другие говорили, что было бы честно вернуть Торфинну то, что однажды принадлежало ярлу Эйнару, даже если и Рёгнвальд управлял этими землями. Было бы неразумно, считали они, вступать в схватку с Торфинном, потому что Рёгнвальд мог собрать войска только на двух третях Оркнейских островов, а Торфинн владел третью островов, Катанесом, большей частью Шотландии и Южными островами. Были еще те, кто предлагал поделить острова пополам, чтобы уладить конфликт между ярлами.

Рёгнвальд понял, что каждый предлагает свой выход, но никто не хочет войны. Тогда он сам взял слово. Рёгнвальд сказал, что прежде, чем согласиться на раздел ярлства, он поедет к своему названному брату конунгу Магнусу и узнает, насколько далеко конунг готов зайти, чтобы оказать ему поддержку.

После этого он снарядил корабли и поплыл на восток, не останавливаясь, покуда не добрался до конунга Магнуса. Без промедления он рассказал ему, как обстоят дела. Конунг тепло принял его и предложил ему оставаться в стране столько, сколько он пожелает. Он обещал Рёгнвальду дать в лен земли, чтобы он и его люди ни в чем не нуждались. Ярл Рёгнвальд попросил конунга помочь ему вернуть ярлство, и Магнус пообещал ему такую поддержку.

Рёгнвальд недолго оставался в Норвегии и вскоре вернулся на Оркнейские острова с большой и хорошо подготовленной армией, которую ему дал конунг Магнус. Конунг также передал с Рёгнвальдом послание Кальву сыну Арни, в котором говорилось, что тот может, ничего не опасаясь, вернуться в Норвегию и жить в своих усадьбах, и что в споре ярлов конунг поддерживает ярла Рёгнвальда.

26

Ярл Рёгнвальд уехал из Норвегии и поплыл на запад на Оркнейские острова. Он высадился сначала на Хьяльтланде, собрал там войска и поплыл на юг к островам, где собрал своих друзей и набрал еще воинов. Ярл Торфинн, который в это время находился в Катанесе, узнал о прибытии Рёгнвальда и стал собирать войска в Шотландии и на Южных островах. Рёгнвальд тем временем передал Кальву сыну Арни послание от конунга Магнуса, и Кальв был доволен теми условиями, которые ему предложил Магнус.

Рёгнвальд набрал воинов на Оркнейских островах, планируя плыть в Катанес, и когда он добрался до Петтландсфьорда, у него было 30 больших кораблей. Там он встретился лицом к лицу с Торфинном, у которого было 60 кораблей, многие из которых маленькие. Они встретились при Раудабьёрге, где произошло битва. У Кальва сына Арни было шесть больших кораблей, но он не ввязывался в сражение. Каждый из ярлов поощрял своих людей по мере того, как схватка разгоралась. Но вскоре Торфинн стал испытывать большие потери, главным образом, потому что корабли двух флотов различались по размерам. У самого Торфинна был большой, хорошо подготовленный корабль, он умело управлял им в ходе сражения, но поскольку другие малые суда противник быстро вывел из строя, его кораблю стала угрожать опасность. Многие члены экипажа оказались убиты, а другие сильно ранены. Ярл Рёгнвальд приказал своим людям прыгнуть на корабль Торфинна, но тот, осознав угрозу, разрубил канаты и стал грести прочь к побережью. Он приказал вынести тела погибших – а их было 70 человек – и сойти сильно раненым. Торфинн приказал сойти на берег и Арнору Скальду Ярлов, который был в его команде и которого он очень любил. Арнор сошел с корабля и сочинил вису:

[следует виса, в которой Арнор сокрушается о разногласиях между ярлами]

Те люди, которые сошли, были лучшими людьми в экипаже Торфинна. Потом он направился к Кальву и попросил его о помощи. Торфинн сказал Кальву, что раз того заставили бежать из Норвегии, то он потерял всю надежду вернуть себе расположение конунга Магнуса.

– Даже тогда, когда вы были в дружбе, – сказал Торфинн, – ты не мог защитить себя. Ты должен видеть, что если Рёгнвальду досталась победа, и он сдружился с конунгом Магнусом, сила его и по эту сторону моря, и тебе вряд ли будут здесь рады. Но если бы победа была на моей стороне, ты бы ни в чем не нуждался. Вдвоем мы можем ничего не опасаться здесь, на западе, если действовать заодно. Не хочешь же ты, чтобы твои люди думали, что пока я сражался за нашу свободу, ты отсиживался здесь как собака в конуре. Наше кровное родство требует, чтобы мы оказывали любую помощь друг другу, например, сейчас, когда надо сразиться с врагом.

Кальв выслушал то, что сказал ему Торфинн, а после этого созвал людей и предложил им сражаться за Торфинна. Вот что говорит об этом Бьярни:

[следует виса, в которой Бьярни рассказывает об обращении Торфинна за помощью]

Ярл Торфинн и Кальв приказали воинам встать бок о бок, но по мере того, как они приближались к месту сражения, многие люди ярла погибли, а остальные бежали, спасая свои жизни. Торфинн направил свой корабль прямо к кораблю Рёгнвальда, в самую гущу схватки. Эти слова принадлежат Арнору:

[следует виса, в которой Арнор описывает сражение между ярлами]

Кальв атаковал малые суда Рёгнвальда, и ему не составило большого труда очистить их от людей, потому что его корабль был гораздо больше. Теперь те воины, что были набраны в Норвегии, увидели, как обстоит дело. Они разрубили канаты, связывавшие корабли, и обратились в бегство, оставив Рёгнвальда без своей поддержки. Это был поворотный момент в битве, как говорит об этом Арнор:

[следует виса, в которой Арнор рассказывает о предательстве норвежцев]

Теперь, после того, как большая часть войск покинула Рёгнвальда, Кальв и Торфинн вместе атаковали его корабль, убив большое количество людей. Увидев, что ситуация отчаянная, и он не может победить объединенные силы Кальва и Торфинна, Рёгнвальд приказал разрубить канаты, сцеплявшие корабли, и бежал. Это было уже на исходе дня, когда начало темнеть. Той же ночью Рёгнвальд вышел в открытое море и без промедления направился на восток в Норвегию к конунгу Магнусу. Конунг тепло встретил его, как и ранее, и пригласил Рёгнвальда остаться с ним, что тот и сделал.

27

Но вернемся к ярлу Торфинну. На следующее после битвы утро он послал людей найти всех беглецов. Многие из них были убиты, однако некоторых он пощадил и разрешил остаться. Торфинн взял под контроль острова и заставил всех присягнуть ему на верность, включая тех, кто клялся в верности Рёгнвальду. После этого он поселился на Оркнейских островах вместе со своими многочисленными сторонниками, а припасы приказал привезти из Катанеса. Кальва сына Арни Торфинн послал на Южные Острова, чтобы удостовериться, что там все в порядке.

Рёгнвальд, проведя некоторое время при дворе конунга Магнуса, сказал, что хочет вернуться на Оркнейские острова. Конунг выслушал его, но дал совет не рисковать, отправляясь в путь зимой, а подождать, покуда сойдет снег, и море станет пригодным для плавания. Потом он добавил, что обеспечит Рёгнвальда всем необходимым – кораблями и войском. В ответ Рёгнвальд сказал, что не хочет рисковать людьми Магнуса, потому что у Торфинна и Кальва слишком хорошие позиции на островах и нельзя будет обойтись без больших потерь.

– Я думаю поехать с одним кораблем, – сказал он, – с самой лучшей командой, какую можно найти. Тогда о моем прибытии никому не будет известно. И вот тут произойдет одно из двух: или мы нападем на них неожиданно и победим, что никогда не смогли бы сделать с большой армией, или повернем в открытое море, если о нас станет известно заранее.

Конунг Магнус ответил, что Рёгнвальд может плыть, когда пожелает, и вернуться, когда захочет. Он дал Рёгнвальду полностью снаряженный корабль. Экипаж был тщательно отобран, поэтому состоял из лучших людей, в том числе и из дружинников конунга. Как только все было готово, они отправились в море. Это произошло в начале зимы.

28

Ярл Рёгнвальд прибыл на Хьяльтланд, где узнал, что Торфинн находится на Оркнейских островах с немногочисленной дружиной, не ожидая зимой нападения. Поэтому Рёгнвальд двинулся прямо на Оркни. Ярл Торфинн жил на острове Хроссей, ничего не опасаясь. Как только Рёгнвальд высадился, он направился к тому месту, где как ему доложили, жил Торфинн. Появление Рёгнвальда для Торфинна стало полной неожиданностью. Прежде чем ярл и его люди поняли, что происходит, Рёгнвальд запер все двери и блокировал его в доме. Это было поздно ночью, и многие тогда уже спали, хотя сам Торфинн все еще пировал. Рёгнвальд поджег дом. Торфинн, осознав, что происходит, бросился к дверям узнать, кто это сделал. Ему ответили, что это ярл Рёгнвальд вернулся. Люди Торфинна схватились за оружие, но не смогли оказать никакого сопротивления, потому что не могли выбраться из дома, объятого пламенем. Торфинн спросил, кто из людей может покинуть дом, и Рёгнвальд разрешил уйти женщинам и рабам, но сказал, что остальным лучшей участью было бы умереть. Тем, кому разрешили выйти, была оказана помощь. Дом же только разгорался.

Ярл Торфинн сумел разобрать бревенчатую стену и, неся на руках свою жену Ингибьёрг, выбрался из дома. Ночь была темной, и под прикрытием дыма от огня он проскользнул мимо ничего не заподозривших людей Рёгнвальда. Той же ночью он на маленькой лодке приплыл в Катанес.

Дом сгорел дотла, и все, кто в нем находился и кого не выпустили, погибли. Каждый был уверен, что ярл Торфинн тоже погиб. После этого Рёгнвальд взял под контроль каждый клочок земли на островах. Он также послал людей в Катанес и на Южные Острова заявить о своих правах. Никто не оказал ему сопротивления.

Торфинн тем временем тайно находился в Катанесе с несколькими своими друзьями, и не было даже намека на то, будто бы он вышел невредимым из пожара.

29

Ярл Рёгнвальд обосновался в Киркьеваге, где организовал подвоз припасов, чтобы перезимовать, ни в чем не нуждаясь. У него была большая свита, и он жил на широкую ногу. Как раз перед йолем он с группой людей отправился на остров Папей, чтобы запастись солодом для изготовления эля. Они провели целый день на острове, а вечером разожгли костер и стали готовить мясо. Но вот один из тех, кто присматривал за огнем, говорит, что закончились дрова. Тогда ему ответил Рёгнвальд, и его слова прозвучали как обмолвка. Вот что он сказал:

– Мы постареем, когда костер догорит.

На самом же деле он хотел сказать, что когда костер догорит, их одежда уже просохнет. Он тут же понял свою оплошность.

– Раньше у меня никогда не случалось обмолвок, – сказал он. – Помню, мой приемный отец конунг Олав сказал при Стикластаде, когда сам совершил оплошность, что и я не проживу долго, если мой язык сыграет со мной злую шутку. Похоже, мой дядя ярл Торфинн до сих пор жив.

И тут они поняли, что дом, в котором находились, окружен. Это пришел ярл Торфинн. Его люди обложили дом дровами и подожгли. Торфинн разрешил всем людям, за исключением дружинников Рёгнвальда, выйти, а когда все они вышли, к двери подошел мужчина в длинной ночной рубашке. Торфинн сказал, что это дьякон и приказал своим людям помочь ему выбраться, но человек схватил горящую балку, оперся об нее и перепрыгнул через людей, окруживших дом. После этого он исчез в темноте. Торфинн тут же приказал следовать за ним, сказав, что это, верно, сам Рёгнвальд.

– Он единственный, кто мог бы такое сделать, – сказал Торфинн.

Они последовали за ним, разделившись на несколько групп. Торкель Приемыш прочесывал побережье. Вдруг он услышал собачий лай среди скал недалеко от воды. Это был пес Рёгнвальда, который сослужил ему плохую службу. Люди Торфинна обнаружили его и тут же убили. Некоторые говорят, что смертельный удар нанес Торкель, потому что никто другой не решился бы это сделать. Ведь это он клялся Торфинну, что готов на любые подвиги ради него.

Оставшуюся часть ночи Торфинн провел на острове. Его люди убили всех, кто выжил во время пожара. Рано поутру они нагрузили корабль солодом и выставили вдоль бортов щиты дружинников Рёгнвальда, так, чтобы никто не понял, что произошло на острове. Потом Торфинн направился в Киркьеваг, где никто не знал о случившемся. Люди вышли на берег приветствовать Рёгнвальда, большинство из них было безоружными. Ярл Торфинн схватил 30 человек и казнил, в основном это были друзья и дружинники конунга Магнуса. Только одному он сохранил жизнь, чтобы тот вернулся в Норвегию и рассказал конунгу, как было дело.

30

Тело Рёгнвальда привезли для погребения на остров Папей. Каждый полагал, что среди оркнейских ярлов он был самый известный и способный. Многие оплакивали его смерть.

Ярл Торфинн теперь взял под контроль все земли Оркнейских островов, и никто не смел оспаривать это. Слух о смерти Рёгнвальда достиг Норвегии ранней весной. Конунг Магнус посчитал это за большую утрату и поклялся однажды отомстить. Однако вскоре после этих событий он оказался вовлечен в конфликт со Свейном Ульвссоном, который захватил датский престол. Примерно в это же время Магнус уступил половину державы своему дяде, Харальду Сигурдарсону, вернувшемуся в Норвегию. Спустя год после совместного правления они собрали большие налоги, потому что собирались напасть на Данию.

Однажды, когда конунги бросили якорь у островов Селейяр, два корабля вошли в гавань и встали около судна Магнуса. На борт взошел человек в белом капюшоне и пошел по направлению к корме, где в это время трапезничал конунг. Странник поприветствовал Магнуса поклоном, взял со стола хлеб, отломил кусок и съел. Конунг поприветствовал его в ответ и, увидев, что тот взял хлеб, предложил ему кубок с напитком. Тогда человек взял кубок и заговорил:

– Друг мой, давай заключим перемирие.

Конунг взглянул на незнакомца и спросил:

– Кто ты такой?

– Я – Торфинн Сигурдарсон, – ответил человек.

– Ярл Торфинн? – переспросил Магнус.

– Так меня называют там, на западе, – ответил Торфинн. – Я здесь с двумя кораблями по двадцать скамей на каждом, и со мной самые лучшие люди. Если ты примешь мою помощь, я готов присоединиться к тебе в этом походе. Моя судьба в твоих руках и руках Господа.

Теперь и остальные собрались на корме и стали слушать разговор между ярлом и конунгом. Сначала Магнус ничего не ответил, но потом промолвил:

– Сказать по правде, Торфинн, думал я, по-другому мы встретимся и уж точно только один раз. Но раз такое дело, в моем положении было бы низко убивать тебя, поэтому пусть будет так: ты остаешься со мной, а позже я скажу, на каких условиях согласен к примирению.

С этим Торфинн покинул корабль Магнуса и вернулся на свой.

Конунг довольно долго стоял в гавани, пока не пришло подкрепление из Вика. И как только подул попутный ветер, он отправился в сторону Йотланда. Торфинн теперь длительное время проводил у Магнуса, который обращался с ним дружественно и даже часто советовался по поводу своего похода.

Однажды ярл взошел на корабль конунга и прошел на корму. Магнус пригласил его присесть рядом с ним, и они завели беседу. Вскоре к ним подошел человек в красном плаще, высокий и статный. Он приветствовал конунга, который тепло ему ответил. Это был один из дружинников Магнуса.

– Я пришел увидеть Торфинна, – сказал он.

– И что тебе нужно от меня? – спросил Торфинн.

– Я хочу узнать, чем заплатишь ты мне за потерю брата. Ты убил его в Киркьеваге вместе с другими людьми конунга Магнуса.

– Возможно, ты не знаешь, что не в моих привычках платить виру за убитых мною. Знай, что я редко убиваю тех, кто этого не заслуживает.

– Мне неинтересно, платил ли ты до этого или нет, но за эту смерть тебе придется рассчитаться. Меня самого унизили там, и я потерял часть добра, которым владел. Мой долг потребовать возмещение за себя и своего брата, и я намерен это сделать. Конунг может простить и забыть, что против него умышляли, если ему безразлична судьба тех, кого резали, словно на бойне.

– Хорошо, что я не в твоей власти. Не ты ли тот, кого я единственным отпустил?

– Именно я и есть. Тебе бы следовало меня убить тогда.

– Правду говорят древние. Плохие вещи происходят из-за опрометчивости. Не думал я, что случится так, что мне придется расплачиваться со своими врагами своим миролюбием. Я заплачу тебе тем, что отпущу тебя живым, но ты больше не посмеешь оскорблять меня при конунге, если не хочешь разделить судьбу своих друзей.

Тут конунг метнул в ярла пронзительный взгляд.

– Торфинн, сдается мне, далеко не в первый раз ты угрожаешь смертью моим людям и отказываешься платить по долгам.

Лицо Магнуса залилось краской. Торфинн быстро вскочил на ноги, прошел по палубе и перескочил на свой корабль. Весь остальной вечер все было спокойно.

На следующее утро подул хороший попутный ветер, и корабли поплыли прочь из бухты. Конунг двинулся на юг в сторону Йотландцхафа со всем своим флотом. Торфинн весь день медленно плыл в западном направлении, а вечером вышел в открытое море и двинулся в сторону Оркнейских островов. Он плыл, пока не достиг их.

Магнус конунг и Харальд тем временем отправились в Данию и провели там все лето, но Свейн конунг не рискнул встретиться с ними лицом к лицу и остался вместе со своими войсками в Сканей. Тем летом Магнус тяжело заболел и умер. Он завещал всю державу своему дяде Харальду Сигурдарсону.

31

Ярл Торфинн теперь единолично правил Оркнейскими островами и теми землями, которые завоевал. Кальв сын Арни никогда его не покидал. Время от времени ярл ходил в викингские походы на запад Шотландии и в Ирландию, а также проводил некоторое время в Англии как предводитель конунговой охраны.

Когда Торфинн узнал о смерти конунга Магнуса, он отправил послов на восток в Норвегию к конунгу Харальду с изъявлением доброй воли. Он просил конунга о дружбе. Харальд дал благосклонный ответ и пообещал Торфинну свою дружбу. Как только ярл узнал о положительном ответе конунга, он собрался и вышел в море с двумя кораблями по двадцать скамей на борту и командой более чем 100 человек, все хорошо вооруженные. Он поплыл на восток в Норвегию и повстречал Харальда в Хёрдаланде. Харальд тепло принял его и подарил ему много дорогих подарков.

Оттуда Торфинн отправился на юг и плыл всю дорогу вдоль побережья, пока не достиг Дании. Там он высадился и в Алаборге повстречал конунга Свейна. Конунг пригласил Торфинна на большой пир, и тот оставался в Дании некоторое время. Потом Торфинн заявил о своем намерении посетить Рум. В Стране Саксов он встретился с кейсаром Хейнреком, который тепло его приветил и сделал много подарков, включая несколько лошадей.

Ярл продолжил свое паломничество и добрался до Рума. Там он получил аудиенцию у Папы и вымолил прощение за все свои прегрешения. После этого Торфинн отправился домой и невредимым добрался до Оркнейских островов.

После своего паломничества в Рум он прекратил грабительские походы и посвятил себя государственным делам, издавая новые законы. Торфинн поселился в Биргисхераде, где построил прекрасный кафедральный собор, который стал местом первого епископа Оркнейских островов. Он был женат на Ингибьёрг Матери Ярлов. У них было двое детей – из тех, что не умерли в младенчестве. Одного звали Паль, другого Эрленд. Эрленд был высоким и красивым человеком, проницательным и обходительным в манерах. Он взял больше скорее у матери, чем у отца. Ярл был очень доволен сыновьями, так же как и другие люди.

32

Ярл Торфинн управлял всеми землями вплоть до самой смерти. Сведущие люди говорят, что он был самым могущественным из всех оркнейских ярлов. Он завоевал девять графств Шотландии, все Южные острова и большую часть Ирландии. Арнор Скальдов Ярл говорит следующее:

Все от Турсаскера
До Дюплинна люди
Стали, правду молвлю,
Торфинну повинны.

[пер. О. А. Смирницкой]

Торфинну было всего 5 лет, когда его дед, конунг скоттов Мелькольм, даровал ему титул ярла, и следующие 70 лет он носил этот титул. Он умер примерно тогда же, когда закончилось правление Харальда Сигурдарсона, и был похоронен в Церкви Христа в Биргисхераде, той самой церкви, которую сам же построил. В тех землях, которые он наследовал по праву, его смерть горько оплакивали, однако люди завоеванных им территорий считали его власть деспотичной, поэтому после кончины Торфинна эти земли отпали, а жители их населявшие стали искать защиты у тех, кто по праву должен был ими владеть. Вскоре стало понятно, сколько он значил для своей державы. Это было сочинено о битве между ярлом Рёгнвальдом сыном Бруси и ярлом Торфинном:

[следует виса, в которой Арнор рассказывает о битве между Торфинном и Рёгнвальдом]

33

После смерти Торфинна Оркнейскими островами стали править его сыновья. Самым старшим был Паль, который и стал во главе. Сыновья Торфинна не стали делить между собой ярлство и при этом дружили друг с другом. Ингибьёрг Мать Ярлов вышла замуж за конунга скоттов Мелькольма, по прозвищу Длинношеий. У них был сын Дунгад, будущий конунг скоттов и отец Вильхьяльма (мормэр Морея 1130-е – 1147 гг.), который слыл великим человеком. Вильхьяльма звали Благородным, и каждый житель Шотландии хотел видеть его конунгом всей страны.

Ярл Паль женился на дочери ярла Хакона Иварссона, и у них было много детей. Одного сына звали Хакон, дочь – Торой. Она вышла замуж в Норвегии за Халльдора сына Брюньольва Верблюда. У них был сын, также по имени Брюньольв. Он стал отцом Халльдора, который женился на Гюрид Дочь Даги. Второй дочерью Паля была Ингирид. Она вышла замуж за Эйнара Ворон-из-Ворсы. Третьей дочерью Паля была Хербьёрг, мать Ингибьёрг Высокорожденной, которая вышла замуж за Сигурда из Вестнеса. У них были сыновья Хакон Колючка и Брюньольв. У Хербьёрг также была дочь Сигрид, она стала матерью Хакона Младенца и Херборги, на которой женился Кольбейн Куча. Четвертой дочерью Паля была Рагнхильд. Она стала матерью Бенедикта, отца Ингибьёрг, которая родила Эрлинга Архидиакона. У Рагнхильд также была дочь по имени Бергльот, которая вышла замуж за Хаварда Гуннасона. Их сыновьями были Магнус, Хакон Коготь, Дуфньяль и Торстейн. Все эти семьи принадлежали к родам Оркнейских островов и считались знатными людьми. О них будет рассказано позже.

Ярл Эрленд сын Торфинна женился на женщине по имени Тора, дочери Сумарлиди сына Оспака. Матерью этого Оспака была Тордис дочь Хала из Сида. У Эрленда и жены было двое сыновей – Эрлинг и Магнус, и две дочери – Гуннхильд и Сесилия. Последняя вышла замуж за человека по имени Исак, и у них родились два сына – Эйндриди и Коль. У Эрленда также родилась внебрачная дочь Яддвор, ее сына звали Боргар.

34

Через некоторое время после того, как Паль и Эрленд стали править на Оркнейских островах, с запада из Норвегии приплыл конунг Харальд Сигурдарсон с огромной армией. Он высадился сначала на Хьяльтланде, а потом двинулся в сторону островов, где собрал еще больше воинов. К нему решили присоединиться оба ярла. С этим войском он отправился в Англию, оставив на Оркнейских островах свою жену Эллисив и дочерей Марию и Ингигерд. Харальд сошел на берег в районе Кливланда и захватил Скардаборг, затем поплыл в сторону Халлорнеса, где дал битву и победил.

В среду накануне мессы Матеуса (вероятно, имеется в виду День св. Матфия, 14 мая) он сразился против ярлов Вальтьова и Мёрукари, который в этом бою был убит (подробнее о прибытии на Оркнейские острова и этих битвах см. "Сагу о Харальде Суровом", LXXXIII-LXXXV). В следующее воскресенье конунгу Харальду сдалась крепость у Станфордабрюггьюра. На следующий день он двинулся в сторону города, чтобы обосноваться там, а позади себя оставил своего сына Олава, ярлов Паля и Эрленда, а также Эйстейна Тетерева, его родственника со стороны жены. На пути к крепости Харальд столкнулся с армией конунга Харальда сына Гудини и был убит в сражении. В это время в бой вступили Эйнстейн Тетерев и оркнейские ярлы, которые прибыли по суше. Они яростно нападали на англичан. В этой битве погиб Эйнстейн Тетерев и все норвежское войско. После того, как сражение завершилось, конунг Харальд сын Гудини разрешил Олаву сыну Харальда Сигурдарсона и ярлам покинуть Англию вместе с тем войском, которое еще у них оставалось (подробнее о битве при Стамфорд-Бридже см. "Сагу о Харальде Суровом", LXXXVII-XCVI). Осенью Олав отплыл из Хравнсейра и прибыл на Оркнейские острова.

[Там он узнал, что] в тот самый день и в тот самый час, когда пал Харальд, умерла дочь конунга Мария, и люди говорили, что отец и дочь разделили одну судьбу. Олав провел зиму у ярлов, своих родственников, на Оркнейских островах. Они крепко сдружились. Мать ярлов Ингибьёрг и мать конунга Олава Тора были двоюродными сестрами. Летом Олав отплыл на восток в Норвегию, где стал править вместе со своим братом Магнусом (см. "Сага о Харальде Суровом", XCVIII).

Довольно долго, пока не подросли их сыновья, братья Паль и Эрленд правили в мире и согласии. Магнус вырос спокойным человеком, но Хакон и Эрлинг вели себя высокомерно, хотя и у них были сильные стороны – они были высокие, крепкие и одаренные люди. Хакон сын Паля хотел быть первым среди братьев и считал себя знатнее, чем сыновья Эрленда, будучи внуком ярла Хакона Иварссона и Рагнхильд, дочери конунга Магнуса Доброго.

Во всем Хакон добивался для своих друзей большего, чем было у тех, кто дружил с сыновьями Эрленда. Эрленду не нравилось, что его отпрыскам доставалось меньше, чем должно было быть. В конце концов, двоюродные братья дошли до того, что не могли выносить общество друг друга, и ситуация стала угрожающей. Отцы делали все возможное, дабы примирить сыновей, и назначили тинг, чтобы уладить споры, но вскоре выяснилось, что каждый защищает своего отпрыска, и не было среди них никакого согласия. Они расстались враждебно, и их дружба дала сильную трещину. Многие считали, что это большой вред для страны.

35

Случилось так, что в дело вмешались доброжелатели, которые попытались снова их сдружить. Они собрались на тинге на острове Хроссей и договорились разделить Оркнейские острова на две части, точно так же, как это было во времена Торфинна и Бруси. И так дела обстояли некоторое время.

Возмужав, Хакон стал постоянно ходить в походы, становясь все более надменным, чем прежде, особенно по отношению к сыновьям Эрленда и их друзьям. Это привело к открытому столкновению между ними, и каждый привел с собой много человек. Хавард Гуннасон и другие знатные люди стали между ними и предложили помириться, но Эрленд и его сыновья не захотели этого, покуда Хакон оставался на островах. Друзья обоих ярлов поняли, что ссора принимает серьезный оборот, поскольку Хакон не хочет мира. Они попросили его покинуть Оркнейские острова. На тинге победили сторонники мира, и обе стороны пришли к согласию.

Хакон уехал с Оркнейских островов и поплыл сначала в Норвегию, где встретился с конунгом Олавом Тихим. Это было в самом конце правления Олава. Хакон оставался в Норвегии некоторое время, а потом отправился на восток, в Швецию, где его тепло принял конунг Инге, сын Стейнкеля. Там он повстречал много друзей и родственников по материнской линии, и был очень уважаем ими, будучи потомком Хакона Иварссона. Этот Хакон был изгнан из Норвегии Харальдом Сигурдарсоном и получил теплый прием в Швеции у конунга Стейнкеля, который очень высоко его чтил. У Хакона Иварссона был другой внук, которого тоже звали Хакон по прозвищу Северянин. Он был отцом Эйрика Кроткого, конунга Дании, правившего после Эйрика Достопамятного. Долгое время Хакон, сын Паля, оставался в Швеции с конунгом, который был высокого о нем мнения, но вскоре он начал скучать по Оркнейским островам.

В Швеции в это время христианство только зарождалось, поэтому было еще много язычников, практиковавших магию и считавших, что благодаря магии они могут завладеть мудростью и знаниями всего того, что может случиться в будущем. Конунг Инге был христианином, и все языческое было ему ненавистно. Он стремился повсеместно изничтожить тех, кто занимался магией, которая считалась частью языческого обряда, но многие знатные люди и бонды сильно обижались на это. Они поставили нового конунга – Свейна Язычника (С. Д. Ковалевский переводит его прозвище как "Кровавое Жертвоприношение", см.: С. Д. Ковалевский. Образование классового общества и государства в Швеции, гл. 2), который придерживался религии отцов.

Инге пришлось уехать из страны. Он отправился в сторону Западного Гаутланда, но случилось так, что однажды Инге застиг Свейна врасплох и сжег его в доме. После этого под властью Инге оказалась вся страна, и он покончил с языческими обрядами.

36

Во время пребывания в Швеции до Хакона дошел слух о некоем человеке, который мог видеть будущее, хотя и непонятно было, использует он свой дар для колдовства или чего-то еще. Хакон захотел с ним встретиться и узнать о своей судьбе. Он нашел его в одном из поселений на побережье. Мудрец разъезжал от усадьбы к усадьбе, рассказывая бондам, чего им ждать в этом году и следующем. Когда они повстречались, Хакон спросил, станет ли он когда-нибудь могущественным властителем и какая судьба его ожидает. Провидец в ответ спросил, кто перед ним, и Хакон назвал свое имя, раскрыл свой род и сообщил даже о том, что он – внук Хакона Иварссона.

– Почему ты спрашиваешь меня о своей судьбе? – поинтересовался провидец. – Знаю точно, что твои предки редко уделяли внимание таким, как я. Почему бы тебе не попытать счастья, узнав о будущем у своего родственника Олава Толстого, ведь ему ты поверишь гораздо быстрее, чем мне. Хотя, мне кажется, вряд ли он снизойдет до того, чтобы чего-то тебе рассказать, да и не думаю я, что он настолько могущественный, каким вы его считаете.

– Не стану плохо о нем отзываться, – ответил Хакон. – Но не думаю, что мог бы получить от него какие-то знания, как и власть. Поэтому я пришел к тебе, что кажется мне, будто не в чем нам завидовать друг другу: ни в добродетелях, ни в таланте.

– Мне нравится, что ты доверяешь мне, несмотря на то, что и сам, и твои родственники придерживаются другой веры. Странно смотреть, как вы молитесь и поститесь в надежде что-то узреть. И чем сильнее вы стараетесь, тем меньше отдача. Люди же вроде меня, которые не обременяют себя этим, могут рассказать гораздо больше. Благодарен я тебе за твой выбор, что ты пришел ко мне узнать правду, а не к священникам конунга Инге. Возвращайся через три дня, и я расскажу тебе то, о чем ты бы хотел узнать.

На том они расстались. Хакон нашел пристанище, где провел три дня, и после этого вновь вернулся к провидцу. Он был один в своем доме. Когда Хакон переступил порог, мудрец тяжело вздохнул, поднял голову и сказал, что ему потребуется много времени, чтобы сделать предсказание. Тогда Хакон спросил, что тот знает о его судьбе.

– Если хочешь узнать о своем будущем, – начал провидец, – наберись терпения. Ты рожден для великих свершений, и в твоей жизни будет много славных подвигов. Кажется мне, что станешь ты единым правителем Оркнейских островов, хотя и придется ждать тебе этого довольно долго. Твой сын также будет править там. Что же касается твоего возвращения на запад на Оркнейские острова, то важные события произойдут в это время, целая цепь случайностей. В будущем ты совершишь преступление, которое едва ли – а возможно, никогда – не сможешь искупить перед лицом бога, в которого веришь. Тропа твоей жизни уходит так далеко, что даже я не могу увидеть все. Но думаю, что похоронят тебя где-то здесь, в северных землях. Это все, о чем смог я тебе поведать. Теперь скажи, понравилось ли тебе то, что было предсказано.

– Если все это правда, что ты мне рассказал, то это удивительная история. Но сдается мне, что участь моя будет не столь беспощадной, как ты предсказал. Возможно, ты не сказал всей правды.

Но провидец ответил, что хочет Хакон верить в предсказание или нет, все равно все произойдет именно так, как он предсказал.

37

Хакон отправился назад к конунгу Инге, но оставался у него недолго, покуда не попросился уехать. Сначала он двинулся в сторону Норвегии, чтобы повидаться со своим родственником – конунгом Магнусом, который тепло его принял. В это самое время с Оркнейских островов пришли вести, что ярл Эрленд и его сыновья захватили власть над большей частью островов и со всеми наладили отношения, а его отцу Палю оставили маленькую часть от всей территории.

Хакон узнал все это от тех людей, которым можно было доверять. Они рассказали, что жители островов наслаждаются миром и покоем и не хотят, чтобы он возвращался на родину. Островитяне опасаются, что как только он приплывет, снова начнутся раздоры и война. Хакон все обдумал и решил, что если он вернется назад без сильного войска, его родственники обязательно нападут на него, и жизнь его будет в большой опасности. Тогда он решил просить конунга Магнуса, чтобы тот помог ему вернуть власть над Оркнейскими островами.

38

Все это произошло после того, как конунг Магнус повелел повесить Стейгара-Торира и Эгиля и избавил землю от напастей. Хакон был достаточно проницательным, чтобы понять, что Магнус – амбициозный человек и жаден до власти. Поэтому он стал уговаривать конунга собрать большую армию и отправиться на Оркнейские острова в поход, как это сделал когда-то Харальд Прекрасноволосый. И если конунг Магнус подчинит себе Южные Острова, сказал Хакон, ему будет легче отправляться в походы в Ирландию и Шотландию, а если западные районы окажутся в его власти, он сможет быстрее получать подкрепление из Норвегии и повести свое войско против англичан.

– И так ты сможешь отомстить за своего деда Харальда Сигурдарсона, – заключил Хакон.

Во время разговора Хакон понял, что его слова достигли цели. Магнус заметил, что он говорит как настоящий полководец, и его речь очень понравилась конунгу.

– Но запомни, Хакон, – продолжил Магнус. – Я пойду у тебя на поводу и поддамся уговорам начать поход, но не удивляйся тому, как сурово я поступлю с этой страной и ее жителями.

Не понравились последние слова конунга Хакону, и стал он думать, что бы это значило. Он тут же перестал упрашивать Магнуса отправиться в поход, но конунг уже и сам не нуждался в этих уговорах. Сразу после разговора с Хаконом он послал гонцов во все части Норвегии с военным призывом и публично заявил о своем намерении отправиться на запад за море, чтобы ни случилось. Вскоре собралось большое войско. С собой в поход конунг Магнус взял сына Сигурда. Тому минуло уже восемь лет.

39

Когда конунг Магнус отплыл на запад из Норвегии, на Оркнейских островах правили братья Паль и Эрленд. У конунга была внушительная армия, в которой состояло на службе большое количество бондов из его свиты, включая Видкунна Йонссона, Сигурда Хранасона, Серка из Согна, Дага Эйлифссона, Скофти из Гицки, Эгмунда, Финна, Торда, Эйвинда Стреляющего из Лука – полководца войска, Кали сына Сэбьёрна сына Торлейва Мудрого, которого покалечил Халльфред, и сына Кали – Коля. Кали был мудрым человеком, прекрасным скальдом и близким другом конунга.

Как только Магнус добрался до Оркнейских островов, он взял в плен ярлов Паля и Эрленда и отослал их обоих на восток в Норвегию. Он посадил своего сына Сигурда править островами и дал ему хороших советников. Затем Магнус конунг направился на Южные Острова, а с ним – сыновья ярлов, Хакон Пальссон и Эрлендссоны, Магнус и Эрлинг. Прибыв на остров, конунг напал на Льодхус и захватил его. В конце концов, он подчинил себе все Южные Острова и взял в плен Лёгманна сына Гудрёда, конунга Южных островов.

Оттуда Магнус поплыл на юг к побережью Бретланда, где произошла яростная схватка в заливе Энгульсейярсунд с двумя ярлами, Хуги Гордым и Хуги Толстым (речь идет о битве в пр. Менай между норвежцами и нормандцами в 1098 г., нормандцев возглавляли графы Шрусбери и Честера Гуго Монтгомери и Гуго д'Авранш). Когда войска уже были готовы дать бой, Магнус Эрлендссон засел в своем шатре и отказался взять в руки оружие. Конунг спросил его, почему он ничего не делает, и ответ был таков, что Магнус Эрлендссон ни с кем не ссорился.

– Поэтому у меня нет желания драться, – сказал он.

– Если ты не собираешься сражаться, то уйди с дороги…

Магнус Эрлендссон взял псалтырь и читал псалмы во время боя, но так и не вступил в битву.

Это была длинная и трудная сеча. Сначала стреляли лучники, потом воины сошлись врукопашную. Долгое время никто не мог сказать, кому улыбнется удача. Конунг Магнус стрелял из лука, и с ним был еще один лучник. Хуги Гордый был с ног до головы в броне, так что не защищены у него были только глаза. Конунг предложил напарнику, чтобы они стреляли по Хуги одновременно, и это было сделано. Одна из стрел попала в щиток, закрывавший нос ярла, а вторая попала прямо в глаз ярлу и пронзила его голову. Хуги пал замертво. Второй выстрел приписывают конунгу.

Бритты потеряли большое количество человек и, в конце концов, бежали. Конунг Магнус одержал блестящую победу, но многие его люди либо погибли, либо были сильно ранены. Была сочинена еще такая виса:

Били дроты в латы.
Пытчик лука руку
Тешил, по шеломам
Реки ран стекали.
В пре за землю Князев
Был удар для ярла –
Многих гнули долу –
Смертоносен – стрелы.

[пер. О. А. Смирницкой]

После этого Магнус завладел островом Энгульсей. Это было самое южное из владений, которое когда-либо было у конунгов Норвегии. Энгульсей – это треть Бретланда. Кали Сэбьёрнарсон получил много ран, но ни одна из них не была смертельной. После этой битвы конунг поплыл назад на север вдоль побережья Шотландии (см. "Сагу о Магнусе Голоногом", VIII-X).

40

Прежде конунг Магнус сделал Магнуса Эрлендссона своим чашеносцем, и тот прислуживал за столом конунга, однако после битвы в заливе Энгульсейярсунд Магнус разлюбил его, считая, что он вел себя трусливо. Однажды ночью, когда корабли конунга бросили якорь недалеко от побережья Шотландии, Магнусу Эрлендссону представился отличный шанс сбежать, и он покинул судно Магнуса. Он сделал так, чтобы казалось, будто на его койке спит человек, а сам прыгнул за борт и вплавь добрался до берега. Как только Магнус выбрался из воды, он побежал в сторону леса. На нем ничего не было, кроме исподнего, даже обуви, поэтому он постоянно спотыкался и оцарапал все ноги. Когда Магнус не смог бежать дальше, он забрался на огромное дерево, перевязал себе ногу и спрятался среди веток.

Утром, когда люди конунга завтракали на своем корабле, Магнус конунг спросил, где Магнус Эрлендссон. Ему ответили, что он все еще спит. Конунг приказал пойти и разбудить его, потому что негоже спать, когда все остальные уже на ногах. Люди, которые пошли будить Магнуса Эрлендссона, обнаружили, что его нет. Они сказали об этом конунгу, и тот приказал искать беглеца, а по следу пустить блатхаундов. Собак выпустили, и те немедленно взяли след. Они бросились в лес и остановились под тем самым дубом, где прятался Магнус. Одна из собак, неистово лая, сделала круг вокруг дерева. Тогда Магнус бросил в нее палкой, которую держал в руках, и попал точно в бок. Собака поджала хвост и вместе с другими псами бросилась обратно к кораблю. Люди конунга так и не смогли отыскать Магнуса, спрятавшегося в лесу. Через некоторое время Магнус стал дружинником конунга скоттов Мелькольма. У него он прожил какое-то время, периодически наведываясь в Бретланд с одним епископом. Он также бывал в Англии и других местах со своими друзьями. Покуда конунг был жив, Магнус не возвращался на Оркнейские острова.

41

Конунг Магнус направился вдоль побережья Шотландии на север. Тогда к нему пришли гонцы от конунга скоттов Мелькольма и предложили следующие условия. Магнусу конунгу должны были принадлежать все острова, которые лежат к западу от Шотландии, если между ними и материком можно пройти на корабле с подвешенным рулем. И когда Магнус конунг приплыл с юга на Сальтири, он велел протащить ладью с подвешенным рулем через перешеек Сальтири. Конунг сам сидел на корме у руля и так присвоил себе страну, которая лежала по левому борту. Сальтири – большая страна и лучше, чем лучший из Южных Островов, за исключением острова Мен. От Шотландии ее отделяет узкий перешеек. Через него нередко переволакивают боевые корабли (см. "Сагу о Магнусе Голоногом", X). Оттуда конунг Магнус поплыл на Южные Острова. Его люди прошли по всем фьордам Шотландии и проливам между островами, населенными и ненаселенными, и сделали все острова владениями конунга Норвегии (см. "Сагу о Магнусе Голоногом", XI).

После этого конунг сообщил, что собирается провести зиму на Южных Островах, а тем, у кого есть неотложные дела дома, он разрешил вернуться. Услышав об этом, все загорелись желанием уехать, не желая более оставаться заграницей. Конунг сначала стал советоваться с советниками, а потом отправился навестить раненых. Он пришел к Кали Сэбьёрнарсону и спросил у него, как его дела. Кали ответил, что раны не спешат залечиваться, и он не знает, что ждет его впереди. Тогда конунг попросил совета.

– Правда ли, что твои друзья хотят покинуть тебя? – спросил Кали.

Конунг ответил, что не думает, что это так. Кали посоветовал собрать войско на смотр, и когда Магнус сделал это, он увидел, что среди воинов многих нет. Он рассказал об этом Кали.

[следует виса, в которой Кали удивляется, сколько осталось воинов]

Конунг ответил:

[следует виса, в которой Магнус Голоногий признает ошибку]

После этого конунг стал пристально следить за теми, кто собирался отравиться восвояси и, за исключением тех, кто уже его покинул, он запретил остальным уезжать. Во время своего пребывания на Южных Островах конунг Магнус сосватал Сигурду, своему сыну, Бьядмюнью, дочь конунга Куннактира Мюрьяртака (об этом есть упоминание в "Саге о Магнусе Голоногом", XI). Мальчику тогда было девять лет, а девочке – пять.

Той зимой Кали Сэбьёрнарсон умер. Его кровный родственник Сигурд Снейс, бонд из Агдера, погиб в битве в заливе Энгульсейярсунд.

42

Ранней весной конунг Магнус покинул Южные Острова и направился сначала на Оркнейские острова. Там он узнал, что ярл Эрленд умер и был похоронен в Нидаросе, а ярл Паль – в Бьёргюне.

Позже той же весной он женил в качестве компенсации за смерть отца дочь Эрленда Гуннхильд на Коле сыне Кали Сэбьёрнарсона. В качестве приданого у нее была кое-какая собственность на Оркнейских островах и усадьба в Папюле.

Некоторые люди говорят, что Эрлинг сын ярла Эрленда погиб в битве в заливе Энгульсейярсунд, но Снорри Стурлусон уверяет, что он встретил свою смерть вместе с конунгом Магнусом в Улацтири.

Коль сын Кали стал крупным землевладельцем, он отправился на восток в Норвегию со своей женой, где обосновался в усадьбе в Агдере. У них было двое детей, сына звали Кали, а дочь Ингрид, оба очень смышленые.

43

После того, как конунг Магнус правил в Норвегии девять зим, он отправился в поход на запад через море в Ирландию. Он провел зиму в Куннактире, на следующее лето был убит в Улацтири в День св. Бартоломеуса (= 24 августа 1103 г.). Как только Сигурд узнал о кончине отца, он поехал в Норвегию, где вместе с братьями Эйнстейном и Олавом был признан конунгом. Он оставил свою жену, дочь конунга ирландцев, на Оркнейских островах.

Через год или два после смерти конунга Магнуса в Норвегию с Оркнейских островов прибыл Хакон Пальссон, и норвежские конунги даровали ему титул ярла и всю власть, которая тому принадлежала по праву рождения. Потом он вернулся на запад и подчинил себе все Оркнейские острова. Пока конунг Магнус оставался жив, Хакон всегда находился рядом с ним и участвовал в походе на восток на Гаутланд, как это описано в драпе о Хаконе Пальссоне.

44

Вскоре после того, как Хакон стал править на Оркнейских островах, с севера Шотландии вернулся Магнус сын Эрленда, чтобы объявить о своем праве на наследство. Бонды этим были довольны, ведь его все любили.

На островах у него оставалось много родственников и друзей, которые очень хотели, чтобы именно он управлял островами. Его мать тем временем вышла замуж за человека по имени Сигурд, и у них был сын, которого звали Хакон Карл (Деревенщина). Они жили в усадьбе в Папюле.

Узнав о том, что Магнус приехал на острова, Хакон собрал войско и отказался делиться с ним землей. Однако в дело вмешались их друзья, которые уладили спор, и было решено, что с разрешения конунга Норвегии Хакон отдает половину вотчины. После этого Магнус поплыл на восток в Норвегию, где встретился с конунгом Эйнстейном. Сигурд в то время находился в пути в Йорсалахейм. Эйстейн тепло принял Магнуса, даровал ему половину Оркнейских островов и титул ярла. Потом Магнус двинулся на запад через море в свою часть ярлства и был тепло встречен там. Он поладил с Хаконом с помощью друзей, и мир был на островах, пока длилась эта дружба.

45

Святой Магнус, ярл Оркнейских островов, отличался необычными качествами. Он был высокий, мужественный, веселый, строгих нравов, удачлив в войне, мудрый, красноречивый, щедрый, великодушный, не жалел денег, всегда готов был дать совет. Все его любили. Он был спокойный и мягкий, когда разговаривал с мудрыми и благонадежными людьми, но страшен в гневе и бескомпромиссен с теми, кто грабил усадьбы и земли. Убийц и грабителей он велел хватать, наказывал как бедных, так и богатых, если они грабили и убивали. Он никогда не был пристрастен и считал, что суд божий важнее социальных различий. Будучи человеком щедрым по отношению к вождям и сильным мира сего, он не забывал и о бедных, всегда тепло их принимая. Он жил согласно божьим законам, подавляя в себе человеческие страсти, которые были известны одному Господу, но скрыты от людей образцовым поведением.

Он был чист в намерениях, когда попросил руки самой благородной семьи в Шотландии, отпраздновал венчание и после этого жил с женой 10 лет, не давая волю похоти, оставаясь целомудренным без единого пятнышка разврата. Когда же соблазн был слишком велик, он нырял в ледяную воду и молил Господа о помощи. Помимо тех благородных черт, о которых было упомянуто, он обладал и другими, известными Господу, но скрытыми от людей.

46

Ярлы Магнус и Хакон вместе несли ответственность за земли и долго оставались друзьями. Висы, сложенные в их честь, рассказывают о том, как они сражались против хёвдинга Дуфньяля, их родственника, и убили его. Они также обрекли на смерть знатного человека по имени Торбьёрн, это произошло в Боргарфьорде на Хьяльтланде. В висе говорится и о других достижениях, свидетельствующих о том, что они действовали заодно, но никаких подробностей не приводится.

Спустя некоторое время произошло то, что обычно происходит: злые языки захотели разрушить их дружбу. Хакон стал завидовать своему более удачливому и любимому народом двоюродному брату.

47

Были два человека, которые жили у ярла Хакона – Сигурд и Сигхват Соки. Они принимали самое активное участие в попытках поссорить братьев. С помощью других недоброжелателей они придумывали наветы, и однажды родичи начали собирать войска и постоянно нападать друг на друга.

Потом ярлы отправились на Хроссей, где люди Оркнейских островов собирались на тинги, и обе стороны приготовились дать сражение друг другу. Многие могущественные люди были тогда с ними, почти все – в дружбе с обоими ярлами, поэтому они сочли самым лучшим примирить их, бесстрашно и мужественно встав между ними.

Они встретились на Великий пост, и их друзья сделали все возможное, чтобы предотвратить столкновение, отказав одной из сторон в помощи и тем самым – во вреде другой, так, что, в конце концов, ярлы дали клятвы и пожали руки в знак примирения.

Вскоре после этого Хакон лестью и обманом назначил день встречи с благословленным Магнусом, чтобы обсудить их новое мирное соглашение, которое не должно было быть ни искажено, ни подорвано. Договорились, что встреча пройдет той же весной на Эгилсей во время Страстной недели. Доверяя брату, будучи честным и лишенным амбиций, Магнус с радостью согласился. Каждый из ярлов должен был приплыть на двух кораблях и иметь равное количество людей, и оба поклялись соблюсти договор, который мудрые люди между ними установят.

После празднования Пасхи оба были готовы к встрече. Ярл Магнус созвал всех людей, которых считал подходящими для того, чтобы уладить разногласия между ним и братом. У него было два корабля и условленное количество людей, и когда он был готов, то двинулся в сторону Эгилсей. Они плыли по спокойному морю в безветренный день, когда неожиданно корабль, на котором находился Магнус, накрыла огромная волна. Она ударила прямо в том месте, где сидел ярл. Его люди были страшно удивлены увиденным: никто из них прежде не видел такого, чтобы из тихого моря поднималась такая волна.

– Неудивительно, что вы этим обеспокоены, – сказал Магнус. – Что до меня, то я думаю, это предвестие моей смерти. Видимо, то, что было предсказано о Хаконе, обернется правдой. Похоже, что брат мой Хакон не будет полностью честным на этой встрече.

Люди были встревожены тем, что он сказал, предсказывая себе надвигающуюся смерть. Они призывали его не доверять Хакону и заботиться о своей безопасности.

– На этом пути, – ответил Магнус, – пусть Господь решает.

48

Теперь вернемся к ярлу Хакону. Он собрал большое войско и взял с собой такое количество полностью оснащенных кораблей, которое мог найти для сражения. Когда армию созвали, он заявил, что собирается решить вопрос с ярлом Магнусом раз и навсегда, и что не будет больше нескольких правителей на Оркнейских островах. Многие люди были довольны этим решением, и много бранных слов слетело с их губ, особенно старались Сигурд и Сигхват Соки.

Итак, они насели на весла и стали быстро продвигаться вперед. На корабле Хакона плыл Хавард Гуннасон – друг и советчик обоих ярлов, он хорошо относился к ним обоим, поэтому Хакон всячески скрывал свои планы от него, потому что Хавард бы их не одобрил. Но как только Хавард узнал о намерениях Хакона, он прыгнул за борт и поплыл в сторону необитаемого острова.

Магнус и его люди первыми приехали на Эгилсей, и когда они увидели приближающегося Хакона, то поняли, что у него восемь кораблей. Магнусу стало ясно, что готовится предательство. Он спустился на берег в церковь, где истово молился и провел ночь. Его люди стали обещать ему защиту.

– Не хочу рисковать вашими жизнями, спасая меня, – сказал ярл, – раз нет мира между мной и моим родичем, пусть Господь решает, как тому быть.

Люди поняли, что все сбылось, как предсказал Магнус, когда бурун ударил о борт его корабля. То ли благодаря божественному откровению, то ли ясному уму, но знал он, когда оборвется его жизнь. Однако не стал бежать от своих врагов и даже не попытался отдалить свой конец. Он лишь истово молился и служил обедню самому себе.

49

Утром Хакон и его люди высадились на берегу и сразу направились в церковь. Однако поиски не принесли успеха, потому что Магнус ушел в противоположном направлении с двумя друзьями. Но когда Магнус увидел ищущих его людей, он крикнул им, где находится, чтобы они не тратили время попусту. Увидев Магнуса, Хакон и его люди бросились в ту сторону, бряцая и потрясая оружием. Когда они подошли, он молился. Закончив, он перекрестился и без тени страха обратился к ярлу Хакону.

– Ты плохо сделал, родич, – сказал он, – нарушив клятвы, данные тобой, хотя, возможно, дело и не в тебе самом, а в других греховных людях. Я хочу предложить тебе три пути, и ты должен сделать выбор, ибо мне бы не хотелось, чтобы ты нарушал клятву и убивал меня, невинного человека.

Люди Хакона спросили, что Магнус хочет предложить.

– Сначала я хочу совершить паломничество в Рум или еще дальше – в Йорсалахейм, чтобы посетить священные места. Я возьму три корабля, на которых увезу все, что мне надо, совершу молитвы за обе наши души и поклянусь никогда не возвращаться на Оркнейские острова.

Люди Хакона сразу ответили, что не желают этого.

– Тогда, – сказал Магнус, – раз уж я в вашей власти, понимая, что совершил много грехов перед Всемогущим Господом, отправьте меня с двумя моими товарищами к нашим друзьям в Шотландию. Пусть меня хорошо охраняют, и увидите, что я не сбегу.

Снова ему быстро отказали.

– Осталось только одно предложение, – сказал Магнус. – Господь знает, что я больше забочусь о спасении ваших душ, чем о моей собственной жизни. Ради вас я готов принять муки, которые вы мне уготовите, не лишая жизни, лишите меня глаз и заточите в темницу.

– Я согласен на эти условия, – сказал Хакон, – пусть будет так.

Тогда возмутились бонды, которые были с Хаконом.

– Мы убьем либо тебя, либо его, – сказали они. – С этого дня не будет на Оркнейских островах двух правителей.

– Тогда лучше убить его, – ответил Хакон. – Не хочу умирать так рано, предпочитаю править людьми и островами.

Так описывал эту беседу Холдбоди, честный бонд с Южных островов. Он был одним из двух сотоварищей Магнуса, которого вместе с ним взяли в плен.

50

Славный ярл Магнус был бодр духом, будто его пригласили на пир. После беседы он не был в ярости и не чувствовал злобы, лишь встал на колени, чтобы помолиться, закрыл лицо руками и пролил много слез во имя Господа.

Раз уж было решено, что Магнус должен умереть, Хакон сказал своего флагоносцу Офейгу совершить убийство, но тот решительно отказался. Тогда Хакон потребовал того же от своего кока Лифольва. Тот стал громко рыдать.

– Нечего рыдать, – сказал Магнус. – Поступок вроде этого принесет славу человеку, совершившему его. Покажи себя человеком духа, и ты сможешь завладеть моей одеждой, как это велят древние законы и обычаи. Не бойся, ты делаешь это против своей воли, а человек, отдавший такой приказ гораздо больший грешник, чем ты.

Сказав это, Магнус снял с себя тунику и отдал ее Лифольву, потом попросил время для молитвы. Ему разрешили, и он распластался на земле, вверяя свою душу Господу, принося себя ему в жертву. Он молился не только за себя и своих друзей, но и за своих врагов и убийц, простив их всем сердцем за те злодеяния, что они совершили против него. Он исповедался в своих грехах перед Господом, молясь, чтобы его душа очистилась его собственной пролитой кровью и потом вознеслась на небо. Он просил, чтобы его встретили ангелы и отнесли в рай. Некоторые люди говорят, что слышали мессу, а Магнус получил таинственные знаки. После того, как этого божественного человека привели на казнь, он обратился к Лифольву.

– Встань передо мной и нанеси удар по голове. Не должен умирать правитель обезглавленным, как вор. Возьми себя в руки, мой друг, я помолился за то, чтобы Господь даровал тебе прощение.

После этого он перекрестился и наклонился, чтобы принять удар. Так его душа отлетела на небеса.

51

Место, где все это произошло, было скалистым и поросло мхом, но вскоре Господь показал, каким достойным человеком был в его глазах ярл Магнус. Луг, где его убили, превратился в зеленую поляну. Таким образом Господь дал понять, что Магнус погиб не зазря, и что он вознесся к зеленеющим лугам рая, который называют Землей Вечноживых. Ярл Хакон же не разрешил отпеть тело Магнуса в церкви.

Магнус погиб на третью ночь после Дня св. Тибуртия (то есть 16 апреля). Он правил Оркнейскими островами вместе с Хаконом семь лет. С момента смерти конунга Олава прошло 24 года, а правителями Норвегии в это время были конунги Сигурд, Эйнстейн и Олав. Это было на 1091-й год после рождения Христа (хронология крайне сомнительна, считается, что св. Магнус умер много лет спустя, 16 апреля 1114, 1115, 1116 или 1117 г.).

52

Мать Магнуса Тора пригласила обоих ярлов на пир после их мирной встречи, и теперь, после того, как праведный ярл Магнус был убит, а ярл Хакон приехал на пир один, Тора сама прислуживала гостям, разнося напитки ярлу и всем людям, которые участвовали в заговоре против ее сына. Когда ярл был уже под хмельком, Тора подошла к нему.

– Я ждала обоих ярлов, – сказала она, – но теперь вижу, что ты явился один. Доставь мне удовольствие в глазах Господа и своих людей. Стань мне сыном, и я стану тебе матерью. Прояви свое милосердие, позволь мне отпеть своего сына в церкви. Услышь мои молитвы, как будешь жаждать быть услышанным Господом в День Суда.

Ярл замолк и стал обдумывать, что ответить. Она так слезно умоляла его об этом, что он почувствовал угрызения совести за то, что сделал. Он взглянул на нее и сам заплакал.

– Похорони сына, как хочешь, – сказал он.

Вскоре после этого тело Магнуса привезли на остров Хроссей и похоронили в Церкви Христа, которую построил ярл Торфинн. Через некоторое время над могилой Магнуса стали часто видеть яркий небесный свет. Потом кое-кто даже начал на свой страх и риск возносить ему молитвы, и довольно быстро все их несчастья уходили в небытие. Люди чувствовали около могилы благоухание, больные выздоравливали, и вскоре нездоровые люди с Оркнейских островов и Хьяльтланда потянулись к могиле, и многие излечились от своих болезней. Однако пока Хакон был жив, никто не осмеливался говорить об этих чудесах. И получилось так, что люди, вовлеченные в заговор против Магнуса больше других, заканчивали жизни жестокой и насильственной смертью. Это произошло, когда на острове появился первый епископ – Вильям, он занял епископское кресло в Церкви Христа в Биргисхераде. Вильям был епископом 66 лет, но длительное время он сомневался в святости Магнуса.

После убийства Магнуса Хакон завладел всем островами и заставил всех сторонников Магнуса присягнуть себе на верность. Он стал могущественным правителем и принудил тех, кто относился к нему наиболее враждебно, платить огромные подати. Через несколько лет Хакон решил предпринять большой поход за море и отправился на юг в Рум. Странствие привело его в Йорсал, где он посетил святые места и искупался в реке Йордан по обычаю паломников. После этого он вернулся в свое ярлство и правил всеми Оркнейскими островами.

Из него получился отличный управляющий, он принес Оркнейским островам мир, издал новые законы, которые понравились бондам, и его любили как никого прежде. Так получилось, что его популярность среди народа стала расти, и через какое-то время люди Оркнейских островов уже не представляли себе никого другого в качестве правителя островов, кроме Хакона и его потомков.

53

В то время когда ярл Хакон правил Оркнейскими островами, в Дали, что в Катанесе, жил один бонд по имени Моддан, человек богатый и знатный. Его трех дочерей звали Хельга, Фракокк и Торлейв. Хельга была наложницей Хакона, и у них был сын Харальд, по прозвищу Льстец, и две дочери, одну звали Ингибьёрг, она была замужем за Олава Синицей, конунга Южных островов, другую – Маргрет.

Фракокк была замужем за человека из Судрланда, которого звали Льот Отступник. У них была дочь Стейнвор Тучная, она вышла замуж за Торльота из Рэк Вик. Их сыновья звались Эльвир Забияка, Магнус, Орм, Моддан и Эйндриди, и у них была дочь по имени Аудхильд. У Фракокк была еще одна дочь, Гудрун, которая вышла замуж за Торстейна Бонда по прозвищу Свистун. Их сына звали Торбьёрн Писарь.

У ярла Хакона был еще один сын по имени Паль Молчун, замкнутый и себе на уме, поэтому, когда он вырос, то оказался не в ладах с братом.

Хакон Пальссон умер в своей постели на Оркнейских островах, и его смерть считалась большой потерей, потому что последние годы его правления были очень мирными. У бондов были большие сомнения относительно того, как будут уживаться братья Паль и Харальд.

54

После смерти Хакона власть над островами досталась его сыновьям, но вскоре они поссорились и разделили вотчину на две половины. Это привело к сильным размолвкам между бондами, которые оказались в двух противоположных лагерях.

Ярл Харальд забрал в лен у конунга скоттов Катанес и проводил много времени там, хотя иногда жил на юге Шотландии, где у него было много родичей и друзей.

Однажды, когда Харальд находился в Судрланде, к нему пришел человек по имени Сигурд Фальшивый Дьяк. Он утверждал, что приходится сыном Адальбрикту Священнику. Сигурд как раз ехал из Шотландии, где считался почетным гостем при дворе конунга скоттов Давида. Харальд тепло встретил Сигурда и вместе с Фракокк дочерью Моддана, у которой недавно умер муж Льот, они вернулись на Оркнейские острова. Она и ее сестра Хельга могли многое рассказать о том, что происходило при дворе Харальда, и Сигурд находился в тесной связи с ними всеми. Его наложницей стала Аудхильд дочь Торлейва, и у них родилась девочка по имени Ингигерд, которая потом вышла замуж за Хакона Коготь. Аудхильд к тому времени была замужем за Эйриком Раздором, и у них был сын Эйрик Блудный Сын.

Вскоре после того, как Сигурд и Фракокк вернулись на Оркнейские острова, ярлы стали собирать вокруг себя друзей. Ближайшими соратниками Паля стали двое – Сигурд из Вестнеса, который женился на родственнице ярла Ингибьёрг Высокорожденной, и Торкель сын Сумарлиди по прозвищу Воспитатель. Они проводили много времени с ярлом. Торкель был близким родичем Магнуса Святого, и его все любили. Сторонники Харальда подозревали, что Торкель сталкивал братьев в отместку за те обиды, которые нанес ему их отец Хакон. Поэтому случилось так, что Харальд и Сигурд Фальшивый Дьяк напали на него и убили. Ярл Паль пришел в ярость, узнав об этом, и тут же стал собирать войска. Харальд тоже стал готовиться к бою. Друзья обоих ярлов, узнав о том, что происходит, постарались примирить их, и действительно каждый приложил немало усилий, чтобы найти согласие. Паль был настолько в гневе, что не хотел и слышать о мире, пока те, кто участвовал в убийстве, не будут изгнаны с островов. Поняв, что дело принимает серьезный оборот, все бонды заговорили в один голос о примирении. В результате Сигурд был изгнан с островов, и вместе с ним все те, кого Паль подозревал в преступлении. Харальд выплатил виру за Торкеля, и братья договорились уделять больше внимания их кровным связям и отмечать вместе йоль и другие важные праздники.

Сигурд Фальшивый Дьяк уехал с островов и отправился на юг Шотландии, где остановился при дворе конунга скоттов Мелькольма. Его все уважали за многочисленные таланты. Проведя некоторое время в Шотландии, он отправился в паломничество в Йорсалахейм.

55

Во время правления братьев Харальда и Паля, празднование йоля устроили в усадьбе Харальда в Эйрфьоре. Он должен был все обеспечить и был занят приготовлениями.

Мать ярла Харальда Хельга и ее сестра Фракокк находились в то время в усадьбе. Они сидели в маленькой комнате и занимались рукоделием, когда вошел Харальд. Сестры сидели на возвышении, и между ними лежал только что сделанный льняной плащ, белый как снег. Ярл поднял его и увидел, что он во многих местах прошит золотой ниткой.

– Для кого он сделан? – спросил Харальд.

– Он предназначен для твоего брата Паля, – ответила Фракокк.

– Почему вы так стараетесь для него? – снова спросил ярл. – Когда вы работали для меня, вы не были так старательны.

Ярл тем временем только встал из постели и был одет лишь в рубашку и льняные штаны, а на плечах висела накидка. Он сбросил ее и развернул плащ. Но его мать выхватила его и сказала, что нет никаких причин завидовать тому, что у его брата красивые одежды. Тогда Харальд снова ухватился за плащ и уже был готов надеть его на себя, когда сестры сбросили свои чепчики, взлохматили себе волосы и сказали, что если он наденет на себя этот плащ, то его жизнь подвергнется большой опасности. Однако хотя они обе были в слезах, Харальда это не остановило. Но как только он накинул на себя плащ, по его плечам прокатилась дрожь, и он почувствовал себя плохо. Он сумел дойти до постели и вскоре умер. Друзья сильно оплакивали его смерть.

Немедленно после смерти Харальда Паль захватил власть во всем ярлстве с позволения всех оркнейских бондов. Он понял, что богато расшитый плащ, надетый Харальдом, предназначался для него. Поэтому он не разрешил сестрам остаться на островах, и они уехали со своими людьми сначала в Катанес, а потом в усадьбу Фракокк в Судрланде.

Именно там Фракокк вырастила Эрленда, сына Харальда Льстеца, который тогда еще был мальчиком. Там же жил еще один мальчик – Эльвир Забияка, сын Торльота из Рэк Вик и Стейнвор дочери Фракокк. Он вырос чрезвычайно тучным и могущественным человеком, смутьяном и убийцей. Среди других воспитанников в усадьбе жили Торбьёрн Писарь сын Торстейна Бонда и Гудрун дочери Фракокк, Маргрет дочь ярла Хакона и Хельги дочери Моддана, и Эйрик Блудный Сын.

Эти люди считались благородного происхождения и были большого мнения о себе. Все они полагали, что имели право на ярлство, которое однажды принадлежало их родичу ярлу Харальду. У Фракокк было два брата – Ангус Щедрый и ярл Оттар из Торса, человек благородного нрава.

56

Ярл Паль стал теперь единственным правителем Оркнейских островах, и все его любили. Он был немногословен и мало говорил на тингах, делился властью со своими приближенными. Он был умерен в делах, щедр, ласково обращался с подданными и не стеснялся делать богатые подарки друзьям. Паль не был воинственным и прожил мирно большую часть своей жизни.

В то время на Оркнейских островах жило много знатных людей, происходивших от ярлов. Одним из них был бонд по имени Сигурд из Вестнеса, что на острове Хрольвсей. Сигурд был женат на Ингибьёрг Высокорожденной, чьей матерью была Хербьёрг дочь ярла Паля Торфиннссона. У них были сыновья – Брюньольф и Хакон Копье. Все они – и отец и сыновья – был людьми Паля.

Магнус, Хакон Коготь и Дуфньяль, сыновья Хаварда Гуннасона и Бергльот дочери Рагнхильд дочери ярла Паля Торфиннссона, тоже были друзьями ярла Паля.

Одного человека звали Эрлинг. Он жил в Танскаранесе на острове Хроссей, и у него было четыре сына, все – прекрасные люди.

На Гарексее жил человек по имени Олав Хрольвссон. У него была еще одна усадьба в Дунгалсбёр в Катанесе. Он был человек благородный, и ярл уважал его. Его жена Аслейв была знатного происхождения, большого ума и сильного характера. У них были сыновья Вальтьов, Свейн и Гунни, все замечательные люди. Их дочь звали Ингигерд.

Еще один Сигурд, родственник Паля, женился на Торе матери Магнуса Святого, и у них был сын Хакон Карл, признанный лидер как и его отец.

На Ринансее жила знатная женщина Рагна. У нее был талантливый сын по имени Торстейн.

В Хрепписнесе на Вестрее жил бонд Куги, богатый и умный человек. Там же на острове в одном местечке жил богатый и заслуживающий доверие человек по имени Хельги. Еще один бонд на Вестрее был Торкель Свежеватель. Он был умелым, но заносчивым человеком. Его сыновей звали Торстейн и Хавлиди, их не очень любили.

На Свинее в Петтландсфьорде жил человек в большой нужде. У него было два сына – Асбьёрн и Маргад, оба очень темпераментные люди.

На острове Фридарей жил бонд Дагфинн.

Во Флюгунесе на острове Хроссей жил Торстейн с двумя сыновьями – Торкелем Острый Глаз и Бланном. Все они были заносчивыми людьми. В Кнаррарстаде жила Яддвор дочь ярла Эрленда. У нее был сын Боргар, и их не очень любили.

Йон Крыло жил в Уппланде на севере острова Хой, а его брат Ричард – в Брекуме на Стронсее. Они были умельцами и приходились родственниками Олаву Хрольвссону.

В Глеттунесе жил человек по имени Гримкель.

Обо всех этих людях будет говориться позже.

В это самое время епископом Оркнейских островов был Вильям, он занимал епископское кресло в Церкви Христа в Биргисхераде, там, где произошло много чудес во имя Магнуса Святого, когда люди приходили поклониться его могиле. Но истории об этом ходили тайком из-за боязни перед ярлом Палем. Этому способствовал и епископ Вильям, который не разрешал рассказывать эти истории, называя их ересью.

Но теперь мы должны немного отвлечься от нашего повествования и сказать несколько слов о тех чудесах, что произошли во имя Магнуса Святого.

57

Жил на Хьяльтланде бонд по имени Бергфинн сын Скати, он был слепой. Он помог переправиться на юг Оркнейских островов двум калекам, Сигурду и Торбьёрну, и все трое не сомкнули глаз над могилой ярла Магнуса. Святой Ярл явился перед ними и с Божьей помощью вернул им здоровье. Бергфинн настолько прозрел, что мог отличать одну свою руку от другой, а калеки встали и выпрямились. Чуть позже, в канун годовщины смерти ярла Магнуса, 24 больных человека не сомкнули глаз над его могилой, и все выздоровели. Многие люди просили епископа замолвить словечко перед ярлом Палем и получить у него разрешение вскрыть могилу и достать святые мощи Магнуса, но епископ всегда холодно реагировал на эти просьбы.

Однажды летом епископ Вильям поехал на восток в Норвегию. Он надолго там задержался и вернулся на Хьяльтланд только поздней осенью перед самой зимой. Погода испортилась, бушевал шторм, но епископ все равно не желал оставаться на Хьяльтланде и хотел ехать домой. С приходом зимы начались снежные бури, и шкипер корабля предложил епископу поклясться, что если погода улучшится, он не станет больше препятствовать тому, чтобы достали святые мощи Магнуса. Епископ согласился при условии, что он уже в следующее воскресенье проведет на своем епископском месте обедню. Как только он принес обет, погода успокоилась, задул попутный ветер, и они добрались до Оркнейских островов как раз к воскресенью. Однако несмотря на все это, епископ все равно отказывался верить в святость ярла Магнуса, а ярл Паль ненавидел тех, кто распространяет истории о святости Магнуса.

Однажды епископ молился в одиночестве в Церкви Христа в Биргисхераде. Когда он собирался уже покинуть церковь, епископ неожиданно ослеп и не мог найти дверь. Он долго пытался обнаружить выход. Епископа обуял великий страх. Он направился к могиле Магнуса, молился в слезах и пообещал, что откопает святые мощи, нравится это Палю или нет. Сразу после своего обещания он прозрел.

Вскоре епископ собрал всех знатных людей Оркнейских островов на тинг и объявил, что готов достать святые мощи. И как только они начали копать, выяснилось, что гроб находится практически у поверхности земли. Епископ приказал вымыть кости, и они ярко засверкали, а сустав, который он трижды проносил над священным огнем, не горел и принял золотой оттенок. Некоторые люди даже поговаривали, что кости напоминали форму креста. Много чудес произошло с мощами Святого Магнуса. На День св. Люсии (= 13 декабря), через 21 год после смерти, мощи поместили в раку и установили перед алтарем. С тех пор повелось праздновать и этот день, и день упокоения. Долгое время мощи Святого Магнуса хранились там.

Случилось так, что одному бонду по имени Гунни с острова Вестрей приснился Святой Магнус, который разговаривал с ним.

– Скажи епископу Вильяму, что я хочу покинуть Биргисхерад и отправиться на восток в Киркьеваг, – сказал Магнус. – Я верю, что Всемогущий Господь позволит больным, которые придут туда со своей верой, исцелиться. Когда будешь говорить об этом, говори смело.

Проснувшись, Гунни подумал, что лучше никому не рассказывать о сне, потому что он боялся гнева ярла Паля. Однако на следующую ночь Магнус вновь явился к нему во сне, и на этот раз был сильно зол.

– Езжай в Биргисхерад и расскажи о своем сне при большом стечении народа, – сказал он. – Если ты этого не сделаешь, будешь наказан уже в этой жизни, а еще сильнее – в загробной.

Гунни проснулся весь в поту. Он тут же поехал в Биргисхерад и рассказал о своем сне при большом скоплении народа, включая ярла Паля и других важных людей. Некоторые стали просить епископа уступить и перевезти святые мощи на восток в Киркьеваг, как настаивал ярл Магнус. Ярл Паль, между тем, все время молчал, будто воды в рот набрал и только багровел.

Епископ Вильям организовал величественную процессию, перенеся святые реликвии в Киркьеваг, поместив их около церковного алтаря, который находился тогда там. В то время в Киркьеваге было всего несколько домов. Вскоре после этих событий произошло много различных чудес.

Чуть позже Бергфинн сын Скати совершил второе паломничество на юг с Хьяльтланда к мощам святого Магнуса, взяв с собой сына Хальвдана, который страдал от проказы. Магнус явил себя к ним обоим, возложил на них руки, и Хальвдан был полностью исцелен, а зрение Бергфинна улучшилось настолько, что он стал хорошо видеть.

На севере Хьяльтланда жил человек по имени Амунди, который страдал от проказы. Он приехал в Киркьеваг и совершил бдение перед гробницей Святого Магнуса, прося о помощи. Слуга Господа ярл Магнус явился ему во сне, возложил руки на тело Амунди, и тот, проснувшись, обнаружил себя полностью исцеленным, как будто ничего и не было. Все вокруг восхваляли Господа и Святого Магнуса.

Жил на Оркнейских островах бонд по имени Торкель. Он упал с ячменного стога на землю и сильно повредил один бок. Его привезли к гробнице благословенного ярла Магнуса, и Торкель выздоровел.

Одного человека с севера Фарерских островов звали Сигурд. У него была так сильно покалечена рука, что все пальцы были скрючены к ладони. Он совершил паломничество в Киркьеваг и оправился от недуга.

На Хьяльтланде жил человек по имени Торбьёрн, сын Гюрда. Он был психически нездоров, но после свидания с ярлом Магнусом Торбьёрн полностью избавился от болезни.

Тордом звали одного человека, ему дали прозвище Драконья Пасть. Торд "сидел" на земле у Бергфинна с Хьяльтланда. Он просеивал зерно в амбаре накануне Дня св. Магнуса и св. Люсии. Накануне захода солнца Бергфинн пришел к нему и сказал, чтобы он заканчивал работать.

– Я не могу все взять и бросить, – ответил ему Торд.

– Завтра День святого Магнуса, и мы должны подготовиться к нему как можно лучше и уважительнее, – сказал Бергфинн и ушел.

Однако Торд не послушал его и даже стал работать еще усерднее. Вскоре Бергфинн вернулся и был взбешен.

– Если ты не перестанешь работать в святой день, я расценю это как неуважение. Прекрати немедленно! – Бергфинн ушел в ярости, но Торд снова принялся за работу еще усерднее.

Все люди сидели за столом после еды и как раз собирались выпить, когда Торд в своих лохмотьях, наконец, пришел. Но как только он отпил из чаши, тут же стал таким буйным, что его пришлось схватить и связать. Три дня и три ночи он просидел в оковах, пока Бергфинн не поклялся пожертвовать полмарки серебра ярлу Магнусу и не обещал ночное бдение для Торда. В ту же ночь, после того, как Бергфинн все это сделал, Торд вылечился.

Два человека, один с Оркнейских островов, другой из Катанеса, украли золото из подношения гробнице Святого Магнуса. Гилли из Катанеса утонул в Петтландсфьорде, а житель Оркнейских островов обезумел, и в своем безумии рассказывал о том, что они сделали. Был дан обет, что он совершит паломничество на юг, если поправится. Он провел ночь у гробницы ярла Магнуса и тут же поправился.

Был один человек с Хьяльтланда по имени Эгмунд. Ему на голову свалилась поперечная балка, которая сильно повредила череп. Бергфин бросил жребий, чтобы определить: пообещать паломничество на юг, отпустить на волю раба или сделать дорогое подношение гробнице Святого Магнуса, дабы Эгмунд исцелился. Выпал жребий сделать подношение, и Эгмунд поправился. Его дядя Бергфинн, как и обещал, послал полмарки в гробницу.

На севере Хьяльтланда жила женщина по имени Сигрид, дочь Сигурда. Она была слепа с младенческих лет. Когда ей было около двадцати, отец отвез ее к гробнице ярла Магнуса, совершил с ней ночное бдение, сделал великое подношение, после чего зрение вернулось.

Вскоре еще одна женщина с Хьяльтланда по имени Сигрид сильно поранила ногу. После того, как ее отвезли к Магнусу, она быстро поправилась.

Была еще третья женщина по имени Сигрид, она жила на севере Хьяльтланда на острове Эйрмт у Торлака, чей дом стоял в Халластаде. Накануне дня Святого Магнуса Сигрид продолжала шить, когда все уже закончили работу. Торлак спросил ее, почему она трудится так поздно, и она ответила, что скоро закончит. Но когда Торлак ушел, она занялась шитьем, как и прежде. Когда Торлак снова пришел, он спросил ее, почему она ведет себя так нехорошо.

– Убирайся отсюда, – сказал он. – Больше не работай в моем доме.

Она же ответила, что осталось совсем немного, но продолжила работать, сидя на своей постели, пока совсем не стемнело. Когда зажгли огни, и люди сели за столы и принялись есть и пить, Сигрид вдруг обезумела, и ее пришлось связать. Она оставалась в таком состоянии, пока Торлак не принес обет за нее. Он бросил жребий определить, что пообещать: паломничество на юг, свободу рабу или богатое подношение гробнице Святого Магнуса. Торлак отвез Сигрид к Магнусу, она выздоровела, а позже совершила паломничество на юг.

В Англии два человека делали большие ставки на игре в кости, и один из них проиграл огромную сумму. В конце концов, он поставил свой когг и все, что у него еще оставалось против того, что проиграл. Его противник бросал первым и выбросил две "шестерки". Человек, о котором рассказывается, понял, что дело плохо и обратился к Святому Магнусу с просьбой не дать ему потерять все, на что он играл. Тогда одна из костяшек разломилась, и у него получилось две "шестерки" и еще одно очко. Он взял всю ставку, а позже сделал большое подношение ярлу Магнусу.

Гроа звалась женщина, которая жила на острове Хроссей. Она сошла с ума и была отвезена к Святому Магнусу, где выздоровела, а всю оставшуюся жизнь восхваляла Господа.

Одного человека звали Сигурд Тандрасон, он жил на севере Хьяльтланда. В него вселился бес, его пришлось связать веревками и отвезти в Киркьеваг к Святому Магнусу, где он вылечился. Все тогда восхвалили Господа и его святого помощника ярла Магнуса.

Теперь мы заканчиваем рассказ о великих чудесах, явленных Господом ради святого ярла Магнуса и заканчиваем его молитвой, чтобы тот, кто все это описал, тот, кто все это рассказал, и все те, кто это слушал, насладились бы благословлением Божьим и получили бы избавление от своих грехов и вечную радость во имя всемогущего Иисуса Христа, подай нам помощь и прощение, мир и радость, сейчас и в будущем, во имя Его, который был, есть и будет единственным и всевечным Господом нашим, дающим, указующим и направляющим ко всему хорошему. Всегда и во веки веков. Аминь.

58

Как мы уже упоминали, Коль обосновался в своей усадьбе в Агдере и больше никогда не бывал на Оркнейских островах. Он был выдающимся человеком, и его сын Кали подавал большие надежды. Кали был среднего роста, хорошо сложен и развит не по годам, у него были светлокаштановые волосы. Его очень уважали, и он обладал большими способностями. Он сложил эту вису:

Первый вариант перевода:

Я хорошо играю в тавлеи
– я владею девятью искусствами, –
я едва ли спутаю руны,
мне привычны и книга, и ремесла,
я умею скользить на лыжах,
я стреляю и гребу, когда нужно,
и я знаю толк и в том, и в другом –
как играть на арфе и сложить вису

[подстрочный пер. Е. А. Гуревич]

Второй вариант перевода:

Дел я знаю девять:
Добрый висописец,
Лих в игре тавлейной,
Лыжник я и книжник.
Лук, весло и славный
Склад мне рун подвластны.
Я искусен в ковке,
Как и в гуде гусель.

[пер. С. В. Петрова]

Кали много времени провел в обществе своего родича Сольмунда, сына Сигурда Снейса, который служил королевским управляющим в Тунсберге. Он был большим человеком, у него было много сторонников, и он жил в усадьбе в Восточном Агдере. Кали и Сольмунд были примерно одного возраста.

59

Когда Кали минуло 15 зим, он с торговыми людьми отправился на запад в Англию с ценными товарами, и они приплыли в Гримсбёр. В этот город приезжало много людей с Оркнейских и Южных островов и из Шотландии.

В Гримсбёре Кали повстречал человека, который назвался Гилликристом и рассказывал много о Норвегии. В основном он разговаривал с Кали, и вскоре они сдружились. Гилликрист сказал Кали по секрету, что по-настоящему его зовут Харальд, и что его отец – конунг Магнус Голоногий, а родичи его матери – с Южных островов и из Ирландии. Он спросил Кали, как его примут в Норвегии, и Кали ответил, что, по его мнению, конунг Сигурд даст ему хороший прием, несмотря на то, что многие люди рассказывают о конунге дурные вещи. Расставаясь, Кали и Гилликрист обменялись подарками и поклялись друг другу в дружбе, где бы они ни встретились вновь. Гилликрист больше никому не раскрыл свое настоящее имя.

60

Кали вернулся домой на том же корабле. Он пристал к берегу в Агдере, затем поплыл в Бьёргюн, где Кали сочинил вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальда Кали описывает поездку в Гримсбёр]

В городе, куда они прибыли, было большое скопление народа – с севера и юга страны, из-за моря. Все они торговали всякой всячиной. Кали и его люди провели время в таверне. Кали был хорошо одет и выглядел так, как будто он только что вернулся из Англии. Он был о себе высокого мнения, впрочем, как и другие, потому что он происходил из знатной семьи и считался образованным человеком.

В этой таверне, где остановился Кали, сидел молодой человек знатного происхождения по имени Йон, сын Петера Серкссона из Согна, сам большой землевладелец. Его матерью была Хельга, дочь Харека из Сэтра. Йон хорошо разбирался в одеждах. Таверна, в которой они остановились, принадлежала женщине из знатной семьи по имени Унн. Йон и Кали стали большими друзьями и расстались на самых лучших условиях. Йон отправился на юг в свои земли в Согн, а Кали – на восток к отцу в Агдер, где он также проводил много времени со своим родичем Сольмундом.

Так прошло несколько лет. Кали ездил в торговые поездки летом, а зиму проводил дома с Сольмундом.

61

Одним летом, когда Кали плыл на север в Трандхейм, случилось так, что из-за непогоды он застрял на острове Доллс, где находится пещера, названная тем же именем, что и остров. Люди полагали, что там спрятаны большие сокровища. Торговцы решили исследовать пещеру, но это оказалось не так-то просто. Они подошли к тому месту, где путь им преградило озеро, раскинувшееся поперек пещеры, и никто кроме Кали и Хаварда, хускарла Сольмунда, не отважился его пересечь. Они плыли, держась за одну веревку. Кали – впереди с горящей чуркой в одной руке и деревянным ящичком на спине. Они переплыли на другую сторону озера и вышли на каменистый берег, где ужасно пахло и было трудно развести огонь. Кали сказал, что дальше они не пойдут и собрал пирамиду из камней в знак того, что они там побывали, а потом сказал вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали описывает путешествие к пещере]

После этого они вернулись назад и собрали людей. Все они вышли из пещеры и больше об этой истории рассказать нечего, потому что ничего не случилось. Они вернулись в Бьёргюн, и Кали пришел в ту же самую таверну, принадлежащую Унн, где он останавливался раньше. В таверне сидел Йон Петрсон с одним из своих людей по имени Брюньольв, и многими другими людьми, имя которых не называется.

Однажды вечером после того, как Йон Петрсон и Кали ушли спать, остальные остались пировать. Много разных вещей говорилось, пока выпивали, и люди стали сравнивать одного хозяина с другим, выясняя, кто же из них самый могущественный в Норвегии. Брюньольв сказал, что Йон Петрсон – самый уважаемый и знатный человек на землях вплоть до полуострова Стад. Спутник Кали Хавард же говорил, что Сольмунд не хуже: наверняка жители Вика ценят его гораздо выше, чем Йона. Спор быстро перешел в перепалку, и когда эль затмил разум, дела пошли так плохо, что Хавард резко подскочил, схватил палку и огрел Брюньольва с такой силой, что тот упал без сознания. Все кинулись ему на помощь, но получилось так, что Хавард избежал людского гнева. Он пришел к Кали, и тот послал его в Альвир к священнику Ричарду.

– Расскажи ему, что случилось, – сказал Кали. – Он присмотрит за тобой, пока я не вернусь.

Кали дал ему лодку и провожатого, и они уплыли на юг к проливу Грёнингасунд. Тогда Хавард сказал сотоварищу:

– Сейчас мы поплывем там, где могут поднять лай собаки. Давай сидеть тихо, а лучше ляжем спать.

Следующее, о чем надо рассказать, это то, что как только Брюньольв пришел в чувство, его привели к Йону, и он описал ему все, что произошло, включая и то, что человеку, его ударившему, помогли бежать. Йон прикинул, кто бы это мог быть, и приказал снарядить лодку. В нее уместилось 10 человек с Брюньольвом в придачу, они поплыли на юг к Грёнингасунду, и с рассветом были там. Тут они увидели невдалеке лодку, выброшенную на песок.

– Может быть, эти люди подскажут нам, где искать Хаварда, – сказал Брюньольв.

Они сошли на берег и тут же натолкнулись на Хаварда и человека, его сопровождавшего, которые только что проснулись. Брюньольв не стал терять время даром, направил свое оружие прямо на Хаварда и убил его вместе со спутником. Потом они вернулись в Бьёргюн, рассказали Йону, как все прошло, и скоро об этом знал весь город. Кали посчитал эти убийства за большое преступление, и когда люди пытались их примирить, Йон сказал, что хочет, чтобы Кали сам решил, какой ему нанесен ущерб. Помимо этого дело решили оставить на суд конунгу. Кали принял условия, но больше он и Йон не были друзьями.

Вскоре после этого Кали вернулся домой и рассказал отцу, что произошло и как рассудили дело.

– Неожиданно для меня, – сказал Коль, – что ты пошел на сделку без участия своего родича Сольмунда. Положение твое, как мне кажется, шаткое, и мало, что ты можешь теперь сделать. Но вряд ли Сольмунд поступил бы также, если бы твой хускарл и его провожатый были бы убиты.

– То, что ты сказал, отец, верно, – ответил Кали. – Я слишком поспешил, принимая решение, а ты был слишком далеко, чтобы дать совет. Не в первый раз ты доказываешь, что не в пример мудрее меня. Но я думаю, что вряд ли бы Сольмунд оказался ближе к справедливому возмещению, если бы отказался от предложенных условий. И я не думаю, что Сольмунд или ты были бы настолько оскорблены, что отказали бы Йону в улаживании этого дела. Хотя я сомневаюсь, правильно ли он поступил. Думаю, что у меня нет никаких обязательств перед Брюньольвом, потому что я ничего ему не обещал, и никаких денег он не уплачивал.

Так долго они беседовали друг с другом, и каждый из них пытался доказать свою точку зрения, пока, наконец, не послали гонцов к Сольмунду с новостями о случившемся. Позже, когда Кали с отцом повстречали Сольмунда, Коль предложил послать гонцов к Йону, чтобы добиться взыскания, однако Сольмунд и брат Хаварда Халльвард и слышать ничего не хотели, кроме как о мести. Они сказали, что не может идти речи просто о возмещении с людей Согна. И все же Коль настоял на своем, пообещав, что не успокоится, пока честь Сольмунда не будет восстановлена. После этого Колю поручили уладить это дело.

Но когда послы вернулись домой, они рассказали, что получили холодный прием, и что Йон наотрез отказался платить возмещение тем, кто сам во всем виноват. Сольмунд сказал тогда, что дела пошли так, как он и ожидал: не добавит им чести такая попытка уладить дело. Тогда он просил Коля придумать что-нибудь, что им может помочь.

– Готов ли Халльвард попытать счастья, мстя за брата? – спросил Коль. – Ведь неизвестно, чем это закончится.

Халльвард ответил, что живота своего не пощадит, чтобы отомстить за брата, даже если его жизнь подвергнется опасности.

– Тогда поезжайте тайно на север, в Согн, – сказал Коль, – к человеку по имени Уни, он живет недалеко от Йона. Он человек мудрый, но безденежный. Йон давно чинит ему препятствия. Уни мой большой друг, но уже в летах. Привезите ему шесть марок серебра тщательно взвешенных, которые я посылаю ему, чтобы он дал вам совет, как отомстить Брюньольву или любому другому домочадцу Йона. Если вам все удастся, пусть Уни отправится с вами к Кюрпинга-Орму, моему родичу, и его сыновьям Эгмунду и Эрлингу, они живут в Студле. Там вы будете чувствовать себя как дома. Скажите Уни, чтобы продал свою землю и переселился поближе ко мне.

Халльвард немедленно собрался в путь, и нечего рассказать о его поездке и о том, где он останавливался, пока не прибыл, наконец, к Уни, где назвался вымышленным именем. Он обменялся новостями с Уни, но в течение вечера, пока люди сидели около огня, гость принялся расспрашивать о важных людях в Согне и Хордаланде. Уни сказал, что нет в этих землях человека богаче и задиристее, чем Йон, и спросил, слыхали ли на юге о нем что-нибудь. Этот вопрос удивил гостя.

Люди, меж тем, начали расходиться, так что у огня, в конце концов, остались только двое. Уни спросил:

– Разве тебя не зовут Халльвард?

Халльвард ответил, что нет, и повторил имя, которое называл раньше.

– Тогда мне нечего беспокоиться, – сказал Уни. – Но сдается мне, что если бы я назвался Брюньольвом, ты бы обернулся Халльвардом. Ну да ладно, пошли спать.

Но гость его удержал, вручил ему кошель и сказал, что Коль посылает ему серебро с наилучшими пожеланиями, с тем, чтобы Уни посоветовал ему, как лучше отомстить за брата. Потом он рассказал все, что передал Коль.

– Коль, конечно, заслуживает большого почета, – ответил Уни. – Но я не знаю, будет ли с тобой удача, когда ты попытаешься отомстить Брюньольву. Он придет сюда утром к своей работнице за одеждой.

Уни привел Халльварда в хлев, который находился прямо за дверью, и спрятал в яслях. Халльвард провел почти всю ночь в доме, а в хлев пришел только под утро, незадолго до того, как люди проснулись.

Недолго Халльвард был там, и вскоре увидел, как какой-то хорошо одетый человек явился в усадьбу, призывая женщин, чтоб они были готовы. Халльвард понял, кто бы это мог быть, и вышел к тому месту, где Брюньольв собирал одежду, отложив оружие. Как только они встретились, Халльвард нанес Брюньольву смертельный удар. Потом он вернулся назад и спрятался в хлеву. Через некоторое время женщина вышла, чтобы попрощаться с приехавшими, и увидела, что произошло. Она бросилась обратно в дом, в ужасе вопя, и перед тем, как упасть в обморок, рассказала людям об увиденном. Бонд Уни тут же подскочил и сказал, что должно быть гость был наемным убийцей и послал людей к Йону с известиями. Чтобы люди не заподозрили его самого, он приказал им заняться поисками чужеземца.

Халльвард оставался в хлеву до тех пор, пока поиски не закончились, а потом по совету Уни отправился к Орму и его сыновьям в Студль. Там ему дали провожатых, чтобы он добрался домой. Коль и Сольмунд встретили его тепло, довольные тем, как все вышло. Вскоре стало известно, как дело было на самом деле, и Йон был очень недоволен.

Прошел год, и следующей зимой в канун йоля Йон вместе с 30 мужами поехал к своему дяде по матери Хареку в Сэтр. Его тепло приняли, и Йон рассказал дяде, что собирается поехать в Восточный Агдер навестить Сольмунда. Харек стал отговаривать его, говоря, что ему нечем меряться с Сольмундом, даже если они повстречаются. Но Йон ответил, что не хочет оставить неотомщенной смерть Брюньольва. Харек заявил, что Йон мало чести получит от задуманного, но Йон собрал еще 30 мужей и таким образом 60 человек поехали за горы в надежде застать Коля и Сольмунда врасплох.

Вскоре после того, как Йон уехал, Уни отправился в Студль к Орму, и отец и сыновья снабдили его провожатыми для поездки на юг к Колю. Он прибыл к йолю и сказал, что Йон, видимо, собирается напасть на них, и Коль разослал шпионов по всей округе, где Йон мог внезапно появиться. Он также послал предупредить Сольмунда и двух других сородичей, чтобы они были наготове с вооруженными людьми. Как только они получили вести о передвижениях Йона, они вышли к нему и завязали сражение около какого-то леса, как встретились. У Коля и Сольмунда было много больше воинов, и им досталась победа, а Йон, потеряв добрую половину бойцов, бежал в лес. Он был ранен в ногу, и рана так плохо заживала, что всю оставшуюся жизнь он прихрамывал, и его звали Йон Нога (fotr). Он вернулся домой во время Великого поста и после неудачи ходил мрачный.

Прошла зима. А летом Йон умертвил двух родичей Коля, Гуннара и Аслака. Чуть позже приехал конунг Сигурд, и ему рассказали обо всем случившемся. Он послал людей к обеим сторонам и собрал их у себя вместе с их родичами и друзьями. Была сделана попытка их примирить, и было решено, что дело будет отдано на суд конунга. Тогда обе стороны обменялись поручителями.

Конунг Сигурд после совета с мудрецами порешил, что Йон Петрсон женится на Ингирид, дочери Коля, чтобы укрепить дружбу между ними. Убийствам положили конец. Нападение на Коля и раны, полученные Йоном, приравняли к людям, убитым на востоке. Всех раненых подсчитали, и были выплачены виры. Каждой стороне присудили поддерживать друг друга как внутри страны, так и за ее пределами. Помимо этого конунг Сигурд даровал Кали сыну Коля половину Оркнейских островов и титул ярла, чтобы владеть островами вместе с ярлом Палем сыном Хакона, который управлял другой половиной. Он нарек Кали Рёгнвальдом, потому что мать Кали Гуннхильд называла ярла Рёгнвальда сына Бруси самым лучшим ярлом Оркнейских островов, и его очень любили. Той частью островов, которую получил Кали, владел его дядя по матери Святой Магнус.

После того, как дело было улажено, враги стали лучшими друзьями.

62 (см. "Сагу о Магнусе Слепом и Харальде Гилли", рассказ частично совпадает)

Эту зиму конунг Сигурд провел в Осло, но весной на Великий Пост он заболел и умер в следующую ночь после Благовещения. Сын его Магнус был в то время в городе (имеется в виду Осло) и собрал людей на тинг. Он был немедленно провозглашен конунгом всей страны, как в свое время весь народ клятвенно обещал Сигурду конунгу. Магнусу досталась вся сокровищница.

Харальд Гилли был в Тунсберге, когда услышал о кончине Сигурда конунга. Он сразу же стал совещаться со своими друзьями и послал за Рёгнвальдом и его родичами. Рёгнвальд стал его другом, с тех пор как они встретились в Англии. Он и его отец Коль поддержали Харальда, когда тому пришлось предстать перед "божьим судом" Сигурда конунга, хотя тогда помощь ему оказали и другие лендрманны – Ингимар сын Свейна и Тьостольв сын Али.

Они созвали Хаугатинг в городе (имеется в виду Тунсберг), и Харальд был на нем провозглашен конунгом половины страны. Его клятвенный отказ от отцовского наследства был назван тогда вынужденным (о "божьем суде" над Харальдом Гилли см. "Сагу о сыновьях Магнуса Голоногого"). Стали тогда стекаться к нему люди, предлагая поддержку, и появилось у него много дружинников. Он и Магнус посылали друг другу гонцов, и так происходило четыре раза (в "Саге о Магнусе Слепом и Харальде Гилли" говорится о 7 разах). После этого они решили, что каждому из них достанется половина той державы, которой владел Сигурд конунг. Магнусу конунгу при этом достались длинный корабль Сигурда конунга, посуда, другая столовая утварь и сокровищница. Он, однако, был недоволен своей долей. Пришлось ему не по нраву и то, что Сигурд конунг даровал Рёгнвальду Оркнейские острова и титул ярла, ведь Рёгнвальд был верным сторонником Харальда во всем этом деле, пока оно не было улажено.

Магнус и Харальд три зимы оставались конунгами Норвегии без серьезных ссор, но на четвертое лето между ними произошло сражение при Фюрилейве (9 августа 1134 г.). У Магнуса конунга было шестьдесят сотен людей, а у Харальда – всего пятнадцать сотен. На стороне Харальда сражались его брат Кристрёд, ярл Рёгнвальд, Ингимар из Аска, Тьостольв и Сольмунд. Магнус конунг победил в этой битве, Харальд конунг бежал. Пали Кристрёд и Ингимар, который сказал эту вису:

[следует виса, в которой Ингимар рассказывает о своей роле в битве при Фюрилейве]

Харальд конунг бежал на восток в Вик к своим кораблям и затем уплыл в Данию к конунгу Эйрику Незабвенному, где тот отдал Харальду во владение Халланд и восемь боевых кораблей без оснастки. Тьостольв сын Али продал все свои усадьбы, приобрел оружие и корабли и летом отплыл в Данию к Харальду Гилли.

В канун йоля Харальд конунг подошел к Бьёргюну и бросил якорь в заливе Флорувагар, а когда йоль прошел, он атаковал город и не встретил большого сопротивления. Магнус конунг был взят в плен на борту своего корабля и изувечен, а Харальду досталась вся страна. После зимы он подтвердил право Рёгнвальда на владение Оркнейскими островами и титулом ярла.

63

Вскоре после этих событий решил Коль послать своих людей на Оркнейские острова к ярлу Палю с требованием отдать половину островов, как Харальд конунг объявил сделать. Коль сказал, что тогда они станут друзьями и будут жить, как положено сородичам. Если же Паль откажется, послы поедут к Фракокк и Эльвиру Забияке с предложением поделить землю с ярлом Рёгнвальдом, как только они выставят войско против ярла Паля.

Послы приехали на Оркнейские острова, повстречались с ярлом Палем и изложили тому свое дело.

– Понятно мне, с чем вы пришли, – ответил Паль. – Много хитрости в этом предложении. Они заручились поддержкой норвежских конунгов, чтобы отнять у меня вотчину, но я не собираюсь вознаграждать за бесчестность своими землями кого-либо с такими жалкими требованиями, как эти, и за угрозы от имени племянников. Больше мне сказать нечего. Я буду защищать острова с помощью сородичей и друзей столько, сколько отведет Господь.

Послы увидели, какой оборот приняло дело, и вернулись через Петтландсфьорд в Катанес, а оттуда в Судрланд. Они повстречали Фракокк, открыли ей свое дело и сказали, что ярл Рёгнвальд и Коль готовы поделить с ними Оркнейские острова, если они выступят против ярла Паля. Она ответила:

– Коль – большой мудрец. Умно с его стороны заручиться нашей поддержкой, ведь у нас много могущественных друзей и сородичей. Недавно я выдала дочь Хакона Маргарет замуж за ярла Атиаклума Моддани, наследника всей земли скоттов. Его отец Мельмар был братом Мелькольма конунга скоттов, отца нынешнего конунга Давида. Я и сама не лишена поддержки на островах, и люди находят меня весьма проницательной, поэтому сдается мне, что мы не напрасно потрудимся, хотя все может произойти. По ряду причин мне нравится союз с Рёгнвальдом и его отцом. Скажите им, что Эльвир и я будем готовы прийти с войском на Оркнейские острова в середине следующего лета. Рёгнвальд и его люди пусть присоединятся к нам там, и мы сразимся с ярлом Палем. Этой зимой я соберу войско в Шотландии среди родичей и друзей.

Послы вернулись на восток в Норвегию и сказали Рёгнвальду и его отцу, как прошла поездка.

64

Зимой ярл Рёгнвальд подготовился к поездке на запад, и среди его полководцев были Сольмунд и Йон. Следующим летом они вышли в поход с небольшой группой вооруженных людей всего на пяти или шести кораблях. Они приплыли на Хьяльтланд в середине лета, но Фракокк там не было. Потом случилась большая буря, и им пришлось укрыться в Аласунде, где им принесли хорошую вейцлу, и они закатили пир горой.

Фракокк тем временем весной приплыла на Южные острова, у нее и Эльвира было войско и дюжина кораблей, в основном небольших и плохо укомплектованных. В середине лета они направились на Оркнейские острова, и там заключили сделку с ярлом Рёгнвальдом, но потом им пришлось ждать попутного ветра. Эльвир Забияка стал во главе войска, и было решено, что если все пройдет удачно, он будет ярлом. Много сородичей Фракокк было в этом походе.

65

Ярл Паль был в Вестрнесе на Хрольвсей на пиру у Сигурда, когда до него дошли вести, что на Хьяльтланде высадился ярл Рёгнвальд, а на Южных островах против него собирают войско. Он послал весть Куги на Вестрей и Торкелю Свежевателю – оба они были очень умны, – и многим другим своим людям. Потом они встретились все вместе, но что делать не решили. Одни предлагали, чтобы ярл разделил ярлство с одним из своих врагов, чтобы ему не пришлось сражаться с ними обоими. Другие советовали, чтобы он ехал в Нес (= Катанес) к своим друзьям и разузнал, какую помощь те могут ему оказать. На это ярл молвил:

– Я не отдам сейчас свою вотчину тем, кому еще раньше я отказал в таком требовании. Не кажется мне правильным для ярла бежать, ничего не предприняв. Поэтому я предпочитаю другой путь. Я пошлю сейчас же людей по всем островам собирать войско. Мы встретимся с Рёгнвальдом и решим это дело, пока тут не появилось войско с Южных островов.

Люди решили, что будет так, как хочет ярл.

Среди людей ярла Паля был человек по имени Свейн Кушак (briostreip). Он был одним из хирдманов Паля, и ярл был о нем очень высокого мнения. Они вместе проводили зимы после летних викингских походов. Свейн был высокий, ладно скроенный, черноволосый и с тяжелым взглядом. Он владел древними тайными знаниями и провел много ночей, разговаривая с духами. Он был предсказателем ярла.

Среди людей, которые стали съезжаться к ярлу Палю, были Эйвинд сын Мельбригда – у него был длинный полностью вооруженный корабль, еще Олав Хрольвссон с Гарэксэя, третий – Торкель Свежеватель, четвертый – бонд Сигурд, а пятый корабль – самого ярла Паля. На этих пяти корабля они поплыли на Хроссей и прибыли туда на закате солнца в четверг.

Ночью к ним прибыли еще люди, но без кораблей. Они собрались отплыть к Хьяльтланду на следующий день, но утром, когда солнце только взошло, к ярлу явились дозорные и сказали, что видели какие-то длинные корабли, плывшие с юга к Петтландсфьорду. Сказать, сколько их было, десять или двенадцать, они не могли. Ярл и его люди решили, что это плыла, должно быть, Фракокк, и Паль предложил их немедленно атаковать. Олав и Сигурд же выказали осторожность и просили подождать подкрепление, которое вот-вот подойдет. Когда они двигались на восток от Танскарнеса, 12 кораблей поплыли им навстречу с востока от Мулы. Тогда ярл и его люди связали свои корабли воедино. В это же время к ним пришел бонд Эрлинг с Танскарнеса со своими сыновьями и предложил помощь. Но корабли ярла были переполнены, и на них больше никто не мог уместиться. Тогда ярл сказал Эрлингу и его людям оставаться на берегу в безопасности и собирать большие камни.

Когда все было подготовлено, флот Эльвира приблизился и атаковал. У Эльвира было больше кораблей, но они были меньше кораблей ярла Паля. Сам Эльвир находился на большом корабле, который он направил прямо на корабль ярла, и завязалось жестокое сражение. Олав Хрольвссон же двинулся против малых судов, и у него было такое преимущество, что ему потребовалось немного времени, чтобы очистить три вражеских корабля. Эльвир тем временем наседал так яростно, что людям ярла пришлось покинуть нос корабля и отойти к мачте. Эльвир призвал своих людей прыгать на вражеский борт и сам первым сделал это. Свейн Кушак храбро сражался во главе людей ярла, и когда Паль увидел, что Эльвир сошел на его борт, он стал ободрять своих людей и прыгнул с палубы на нос корабля. Эльвир увидел это, схватил копье и бросил его в ярла, попав в его щит с такой силой, что Паль свалился на палубу. Поднялся большой крик, и в этот момент Свейн Кушак поднял большой камень и швырнул его в Эльвира, поразив того в грудь так сильно, что Эльвир свалился за борт прямо в море. Его люди бросились за ним и вытащили из воды, но он был без сознания, и никто не знал, жив он или мертв. Тогда несколько человек перерезали абордажные веревки, и все люди Эльвира покинули корабль ярла. Они поплыли прочь, хотя Эльвир пришел в себя и запретил им отступать, никто не стал слушать, что он говорит.

Ярл преследовал их на восток до острова Хроссей, потом вдоль Рёгнвальдсэя до Петтландсфьорда, но когда расстояние между ними стало увеличиваться, ярл повернул назад. Пять кораблей Эльвира остались на месте сражения полностью очищенными. Ярл взял их и посадил на них своих людей. Битва произошла в пятницу. Следующей ночью Паль отремонтировал свои корабли. Потом к нему присоединилось большое количество людей с двумя длинными кораблями, так что у него к утру было 12 кораблей, все – хорошо укомплектованные. В субботу он поплыл на Хьяльтланд и прибыл под ночь в Аласунд, где захватил врасплох дозорных ярла Рёгнвальда. Он без промедления умертвил их, а все корабли и деньги забрал себе.

На следующее утро ярл Рёгнвальд узнал обо всем этом, собрал войско, включая многих бондов, вышел к побережью и потребовал от ярла Паля сойти на берег, чтобы сражаться. Ярл Паль не доверял хьяльтландцам и заявил, что пусть враги найдут корабли и сражаются на море. Ярл Рёгнвальд и его люди поняли, что у них слишком мало кораблей, чтобы сражаться с Палем, и они расстались. Ярл Паль на своих кораблях двинулся обратно на Оркнейские острова, а ярл Рёгнвальд провел лето на Хьяльтланде, а осенью уплыл назад на нескольких торговых судах. Его поход сочли посмешищем.

Когда ярл Рёгнвальд вернулся домой и встретился с отцом, Коль спросил его, доволен ли он тем, как обернулось дело. Рёгнвальд ответил, что все закончилось позором и нечего об этом говорить. Тогда Коль сказал:

– Мне так не кажется. Я думаю, твой поход был удачным, ты достиг многого. Теперь хьяльтландцы наши друзья. Хорошее дело даром не пропадет.

– То, что ты считаешь поход удачным, – ответил Рёгнвальд, – означает одно из двух. Либо ты придаешь меньше значения тому, чему придаю я, либо знаешь то, чего не знаю я. В дальнейшем я бы хотел, чтобы ты сам планировал поход и участвовал в нем вместе со мной.

– Я не собираюсь облегчать твою участь. Но не теряй уверенности. Если будешь следовать в точности моим советам, от этого только выиграешь, – сказал Коль.

– Я готов следовать твоим советам, – ответил Рёгнвальд.

– Тогда первый совет. Пошли людей к Харальду конунгу и другим своим друзьям, и попроси их обеспечить тебя кораблями и людьми, чтобы весной отправиться на запад. Потом мы сами соберем этой зимой столько людей, сколько удастся и либо захватим Оркнейские острова, либо умрем там.

– Я больше не хочу повторения нынешнего похода, – сказал Рёгнвальд, – и полагаю, что те, кто поплывут со мной, думают также.

66

Ярл Паль вернулся на Оркнейские остров после того, как захватил корабли ярла Рёгнвальда. Он был очень горд своей победой и устроил большой пир, пригласив на него своих людей. На пиру они решили построить сигнальную башню на острове Фридарей, и огонь, разведенный на ней, должен был сигнализировать о кораблях, плывущих с Хьяльтланда. Такие же были на Ринансее и на нескольких других островах, чтобы каждый на островах мог видеть приближающегося врага.

Потом были назначены люди, которые соберут подати по всем островам. Торстейн сын Хаварда Гуннасона – на Ринансее, его брат Магнус – на Сандее, Куги – на Вестрее и Сигурд из Вестнеса – на Хрольвсее. Олав Хрольвссон поехал в Дунгалсбёр в Катанес и собирал подати там. Его сын Вальтьов жил на Стронсее.

Ярл Паль раздал им всем подарки, и все они пообещали ему вечную дружбу. У них было много фьольменов всю осень, пока они не узнали, что Рёгнвальд покинул Хьяльтланд. Ничего на островах до йоля не происходило.

Ярл Паль устроил большие приготовления для пира на йоль в своей усадьбе под названием Эрфур. К себе он пригласил многих важных людей. Одним из этих гостей был Вальтьов Олавссон, который вышел на десятивесельной лодке, но утонул вместе с командой в Вестфьорде накануне йоля. Люди назвали это большой потерей, потому что считали его большим человеком. У его отца Олава было много сторонников в Катанесе, среди них – его другие сыновья Свейн и Гуннар, а также сыновья Грима из Свинея – Асбьёрн и Маргад. За три года до этого йоля Свейн Олавссон ходил рыбачить вместе с Асбьёрном и Маргадом, умелыми людьми, которые не отставали от него ни на шаг. Его мать Аслейв и брат Гуннар ушли навестить друзей, живших неподалеку. На следующую ночь Эльвир Забияка явился в Дунгалсбёр с людьми, которые были предыдущим летом с ним в викингском походе. Они окружили дом, подожгли и его и сожгли в нем Олава и еще пять человек, разрешив остальным домочадцам выйти. Затем Эльвир и его люди ушли, забрав с собой все добро, которое смогли унести.

Свейн, которого позже станут называть Аслейфарсон, вернулся домой прямо под йоль. Он сразу направился в Петтландсфьорд и приплыл в полночь на Свиней, где встретился с Гримом, отцом Асбьёрна и Маргада. Грим снарядил лодку, и они переправились в Кнаррарстад в гавань Скальпейди. Арнкеллем звался человек, который жил там, и у него было два сына – Ханеф и Сигурд. Свейн подарил Гриму золотое кольцо, и Грим вместе с сыновьями вернулся обратно. Ханеф и Сигурд поехали со Свейном в Йорфур, где его тепло встретили и проводили к родичу Эйвинду Мельбригдасону. Эйвинд представил Свейна ярлу Палю, который его тепло принял и спросил, что нового. Тогда Свейн рассказал ярлу, что его отец был убит и поведал, как это произошло. Ярл был опечален этими новостями и сказал, что вина лежит на нем. Он просил Свейна остаться и обещал, что это принесет ему большую честь. Свейн поблагодарил ярла за предложение и принял его.

После этого люди пошли на вечернюю молитву. Там был большой двор, он располагался на склоне холма, а позади домов находилась крутая гора, и если кто-то взбирался на нее, Эйрридафьорд оказывался прямо под ним. В этой бухте лежит остров Дамисей. На острове было укрепление, и за ним смотрел человек по имени Бланн, сын Торстейна с Флюдрунеса. В Йорфуре был огромный пиршественный зал, в южной стене находилась дверь, рядом с восточным фронтоном, а неподалеку от залы, буквально в нескольких шагах стояла прекрасная церковь. Слева, как входить в зал, находилась большая каменная плита с чанами для эля перед ней, а дверь напротив служила входом в жилое помещение.

Когда люди вернулись с вечерни, они сели на свои места. Ярл усадил Свейна Аслейфарсона рядом с собой по другую сторону от двери. Свейн Кушак вместе с родичем сел напротив. После того, как столы накрыли, пришли люди, которые рассказали, что утонул Вальтьов Олавссон. Ярл рассудил, что это большая потеря и просил людей не докучать Свейну Аслейфарсону на йоль, потому что он и так полон мыслей. Вечером, когда они закончили пить, ярл и большинство гостей отправились по постелям, но Свейн Кушак провел ночь под открытым небом, как он это обычно делал. Как рассвело, люди пошли на заутреню и после службы сели есть.

Эйвинд Мелбригдасон был вторым после ярла человеком на пиру, поэтому он не садился за стол, а подносил двум Свейнам. Податели кубков же и слуги стояли около ярла. И вот Свейн Кушак вдруг говорит, что Эйвинд наливает ему больше, чем другому Свейну и даже забирает у того еще не полностью опорожненный кубок, и объявляет, что Свейн Аслейфарсон пьет не по правилам. Долгое время между Свейном Кушаком и Олавом Хрольвссоном, а потом и Свейном Аслейфарсоном, когда он достиг зрелости, была нелюбовь. Потом веселье возобновилось, а они куда-то вышли. Вернувшись, стали произносить тосты и пить из рогов. Свейн Кушак захотел обменяться рогами со своим тезкой, полагая, что у того рог меньше. Тогда Эйвинд сунул в руку Свейну Аслейфарсону огромный рог, и Свейн подал его другому Свейну. Свейн Кушак впал в ярость и сказал негромко, но так, что слышали ярл и некоторые другие люди: "Свейн убьёт Свейна, Свейн должен убить Свейна". Но люди сделали вид, что не заметили этого.

Они пировали до вечерни, а когда ярл встал, Свейн Аслейфарсон пошел впереди него. Свейн Кушак остался позади, продолжая пить. Эйвинд последовали за ними в комнату и попросил Свейна Аслейфарсона поговорить с ним наедине. Эйвинд сказал:

– Ты слышал, что сказал Свейн, когда ты дал ему кубок?

– Нет, – ответил Свейн.

Тогда Эйвинд повторил, что сказал Свейн Кушак, добавив, что должно быть сам дьявол вложил ему эти слова в уста.

– Он имел в виду, что убьет тебя, – молвил Эйвинд. – Поэтому будь готов принять удар и убить его.

Потом Эйвинд дал Свейну топор и наказал ему спрятаться в тени каменной плиты и ударить Свейна Кушака спереди, если Йон пойдет первым или сзади, если Йон пойдет вторым.

Ярл тем временем отправился в церковь, и никто не обратил внимания на Эйвинда и Свейна Аслейфарсона. Вскоре после того, как ярл ушел, за ним вышли Свейн Кушак и Йон. У Свейна в руке был меч, который он всегда носил с собой, даже если другие были безоружны. Йон шел впереди. Сквозь дверь через щель лился свет, но снаружи было очень темно, и как только Свейн Кушак дошел до двери, Свейн Аслейфарсон ударил его по голове. Кушак качнулся, но не упал и когда восстановил равновесие, увидел в дверном проеме человека. Он решил, что это и есть тот, кто напал на него, и нанес тому удар по голове, разрубив ее сверху вниз до плеч. Но это оказался его родич Йон, и оба они повалились наземь.

В этот момент подскочил Эйвинд, схватил Свейна Аслейфарсона, втащил его в соседнюю комнату и вывел из дома через окно. Магнус сын Эйвинда уже приготовил коня для Свейна и сопровождал его через всю усадьбу до Эйрридафьорда. Они погрузились на корабль, и Магнус довез Свейна до укрепления на Дамисее. На следующее утром Бланн отвез его на север на Эйгильсей к епископу Вильяму, тот в это время служил мессу. После мессы Свейна тайно привели к епископу, и он рассказал все, что произошло – о смерти своего отца и Вальтьова, об убийстве Свейна Кушака и Йона, а потом попросил епископа о помощи. Епископ поблагодарил его за убийство Свейна Кушака и назвал это добрым избавлением.

Епископ разрешил Свейну остаться у него до окончания йоля, а после отправил его на Южные острова на Тюрвист к человеку по имени Холдбоди, которого называли Хундасоном. Он был хёвдингом и устроил теплый прием. Свейн оставался у него всю зиму, и все были довольны.

67

Вскоре после убийств в Йорфуре люди покинули церковь и перенесли Свейна Кушака в усадьбу. Он был еще жив, но умер этой же ночью.

Ярл приказал всем занять свои места, чтобы он смог вычислить, кто виноват в этих смертях. Выяснилось, что нет Свейна Аслейфарсона, и его сочли за убийцу.

Тут Эйвинд встал и сказал:

– Все видели, что Свейн Кушак убил Йона.

Тогда ярл сказал, что ни один волос не должен упасть с головы Свейна Аслейфарсона, и добавил, что всему наверняка найдется объяснение.

– Но если он попытается избегнуть меня, – заметил ярл, – у него возникнет много неприятностей.

Все решили, что Свейн, скорее всего, отправился на север в Папюль к Хакону Карлу, брату Cвятого Магнуса, этому большому, добросовестному и умеренному человеку. Этой зимой ярл более ничего не слышал о Свейне, поэтому объявил его вне закона.

Весной ярл отправился собирать подати на Северные острова. Он подружился со всеми влиятельными людьми и был очень щедр. Торкелю Свежевателю на Стронсее он подарил усадьбу, которая раньше принадлежала Вальтьову Олавссону, в обмен на информацию о том, где сейчас Свейн.

– Правду говорят древние, что конунг хоть и имеет много ушей, но не всегда ими пользуется. Ты хоть всего лишь и ярл, но все равно странно, что не знаешь, где Свейн. Я точно знаю, что епископ послал его к Холдбоди Хундасону, что на Южных островах, и там он провел всю зиму.

– Что же мне делать с епископом, который так поступает, – поинтересовался ярл.

– Не вини в этом епископа, – ответил Торкель. – Когда Рёгнвальд и его люди придут с востока, каждый человек будет у тебя на счету.

Ярл сказал, что все так оно и есть.

Оттуда ярл Паль поплыл на Ринансей, где его пригласили на пир Рагна и ее сын Торстейн. Рагна была умной женщиной и вместе с сыном владели еще одной усадьбой – на острове Папей. Ярл провел там ночь, потому что погода помешала ему выйти в сторону Вестрея навестить Куги.

Ярл и Рагна говорили о многом, и она сказала ему, что хоть Свейн Кушак и был молодцом в бою, его смерть – небольшая потеря.

– Ты потерял из-за него много друзей, – сказала Рагна, – и если хочешь мой совет, собери всех друзей и уладь разногласия. Нехорошо будет выступать против епископа Вильяма и родичей Свейна Аслейфарсона. Вместо этого умерь свой гнев, который испытываешь, пошли кого-нибудь на Южные острова за Свейном, прости его и верни ему то, чем он владел, и владел его отец. Так поступают только великие люди, заботящиеся о своих друзьях и делающие их сильнее.

– Ты умная женщина, – ответил ярл, – но ты не ярл Оркни, и не ты правишь этими землями. Неужели ты вправду предлагаешь мне подкупить Свейна, чтобы достичь согласия, и думаешь, что это принесет мне почет!

Он быстро пришел в ярость.

– Пускай Бог решает между мной и моим родичем Рёгнвальдом, – сказал Паль. – И пусть каждый получит то, что заслуживает. Если я сделал что-то неправильное, пришло время за это расплатиться. Но если он хочет напасть на мои земли, я назову своим другом того человека, который поможет мне сохранить их. Я никогда не клал глаз на богатство Рёгнвальда, не завидовал ему, и что бы он ни хотел предпринять, никогда не разделю с ним мои земли.

Многие люди сочли, что неблагоразумно сражаться с Рёгнвальдом за ярлство, но никто не стал спорить с ярлом.

Позже весной, ярл Паль приказал возвести на островах Фридарей и Ринансей, а также на других сигнальные башни, чтобы их было видно от одной к другой. Жил на Фридарее смелый бонд по имени Дагфинн Ледверссон. Ему поручили сторожить сигнальную башню и разводить огонь, если вражеский флот появится со стороны Хьяльтланда.

Ярл Рёгнвальд провел эту зиму дома, в своих усадьбах в Агдере и усадьбах своего отца, рассылая весточки родичам и друзьям, навещая их с просьбами о помощи – предоставить ему людей и корабли для похода на запад. Большинство из них ему помогали. В начале марта Коль послал два торговых корабля, один на запад в Англию закупить провизии и оружия, другой – на юг в Данию приобрести другие необходимые вещи. Ожидалось, что суда вернутся на Пасху, чтобы все было готово к походу на следующей неделе.

Ярл Рёгнвальд и его отец владели по длинному кораблю, у Сольмунда был еще один, а у Коля – торговый корабль. Когда они находились в Бьёргюне, конунг Харальд был там и дал Рёгнвальду хорошо вооруженный длинный корабль. У Йона Ноги был еще один. И был шестой – у Аслака сына Эрленда с островов Хернар, внука Стейгара-Торира. Он владел торговым кораблем. Всего у них было шесть длинных кораблей, пять скутов и три торговых корабля. Пока они ожидали на островах Хернар попутный ветер, с запада пришел корабль, и они узнали обо всех новостях с Оркни, включая новости о тех приготовления, которые сделал ярл Паль в ожидании Рёгнвальда.

68

Пока они находились на островах Хернар, Рёгнвальд собрал всех на тинг и рассказал о приготовлениях ярла Паля и враждебности, продемонстрированной жителями Оркнейских островов, которые отказали ему в справедливых правах на земли, дарованные норвежским конунгом. Он говорил долго, с большим пылом и в конце сказал, что в этом походе он либо добьется победы, либо погибнет. Люди приветствовали эту речь и пообещали Рёгнвальду полную поддержку. Потом слово взял Коль.

– Мы все знаем, что люди на Оркни выступают против тебя и поддерживают ярла Паля. Будет сложно забыть о ненависти, которую они испытывают к тебе, родич. И вот мой совет. Поищи поддержки у законных властителей островов. Это святой Магнус, твой дядя. Дай обет ему, покажи, что это он даровал тебе и твоей семье права на земли, и если ты придешь к власти, то построишь каменный собор в Киркьеваге, самый большой на Оркнейских островах. И посвятишь его твоему дядя святому Магнусу, обеспечишь его всем необходимым, чтобы он процветал. А потом перенесешь туда святые останки и епископское кресло.

Каждый счел это отличным советом, и клятва была тут же дана. После этого они вышли в море с попутным ветром и остановились на Хьяльтланде, где местные жители приветствовали их. Они пробыли там некоторое время и узнали много новостей с Оркнейских островов.

69

Однажды Коль разговорился с Уни, о котором мы уже упоминали выше. Когда Уни присоединился к Колю после убийства Брюньольва, он был уже в летах.

– Что бы ты сделал, – спросил Коль, – чтобы сигнальная башня на Фридарее не зажгла огонь и не подала знак другим? Я спрашиваю именно тебя, потому что считаю тебя самым мудрым даже среди тех, кто выше тебя по положению.

– Вряд ли я тот человек, который может дать совет, а тем более в военных делах, – ответил Уни. – Я предпочитаю другой путь и сам побеспокоюсь об этом.

Вскоре после этого Коль снарядил большое количество малых судов к Оркни. На них не было никого из предводителей, за исключением самого Коля. Когда они отплыли уже довольно далеко, и их могли видеть на Фридарее, он приказал поднять паруса на кораблях, а гребцам – грести в обратном направлении, так, чтобы корабли продвигались вперед как можно медленнее, даже при сильном ветре. Сначала паруса были немного приспущены, но потом их подняли до упора, и они преодолели какое-то расстояние. Коль предположил, что их заметили на Фридарее, а корабли, казалось, двигались быстрее, чем это было на самом деле.

– Может быть, они зажгут огни на башнях, – сказал Коль, – и доложат о нас ярлу.

Как только на сигнальной башне Фридарея зажгли огонь, то же самое сделал Торстейн сын Рагны на Ринансее, а затем друг за другом – все башни на островах. Бонды стали стекаться к ярлу, и собралась большая армия.

Увидев, что сигнальная башня подает знаки, Коль приказал своим людям поворачивать обратно. Он сказал, что этот маневр наверняка поселит разногласия среди врагов. После этого он вернулся на Хьяльтланд и сказал Уни, что теперь его черед действовать.

Уни выбрал себе трех местных жителей, чтобы они поехали с ним на шестивесельной лодке, груженой провизией и рыболовными снастями, на Фридарей. Он прикинулся норвежцем, который женился на Хьяльтланде, и у него три сына. Он рассказал, что был ограблен людьми ярла Рёгнвальда, и не жалел на рассказ бранных слов. Уни разместился на острове, а его так называемые сыновья принялись рыбачить, при этом сам он остался в доме наблюдать за уловом. Он встречался со многими людьми, и со временем они его хорошо приняли и даже полюбили.

70

После того, как Дагфинн зажег сигнальные огни, он присоединился к армии ярла Паля. Это же сделали другие люди ярла. Все пристально следили за передвижениями Рёгнвальда и полагали странным, что нет никаких признаков появления его войска. Они держали наготове своих людей в течение трех дней, но потом бонды стали роптать, говорить, как глупо было зажигать огни только из-за того, что увидели каких-то рыболовов. Торстейна сына Рагны клеймили за его ошибку, хотя он пытался возражать, что ему ничего не оставалось делать, как дать сигнальные знаки, когда он увидел такие же на Фридарее. Вину он возлагал на Дагфинна.

– Люди гораздо больше пострадали от тебя, чем от меня, – отвечал на это Дагфинн.

Тогда Торстейн приказал ему заткнуться, подошел к нему с топором и нанес такой удар, что убил его на месте. Тут другие схватились за оружие, и возникла потасовка. Все это произошло на Хроссее, недалеко от Киркьевага. На стороне отца Дагфинна Хлодвира были Сигурд из Вестрнеса, Хакон Колючка и Брюньольв, а Торстейна поддержали его родичи. Когда ярлу сообщили о ссоре, он тут же приехал, но ему пришлось долго разнимать их. После этого Куги с Вестрея произнес речь.

– Вы не должны бесчестить ярла своим поведением, сражаясь друг с другом, – сказал он. – Пройдет немного времени, и нам потребуются все люди. В наших интересах быть наготове и не ссориться между собой. Вполне возможно, что все это происки наших врагов, которые хотят вывести из строя сигнальные башни. Мы ждем их со дня на день, и лучше всего строить наши собственные планы. Дагфинн действовал из лучших побуждений, хотя и несколько поторопился.

Тут Куги произнес длинную и разумную речь и раскрыл всем глаза на правду. Тогда решили, что ярл рассудит, как быть в этой ситуации. В результате они распустили армию, и люди вернулись по домам.

Человеку по имени Эйрик поручили сигнальную башню на Фридарее, и вскоре к нему пришел Уни.

– Хочешь, я буду следить за башней? – спросил он. – Мне все равно нечего делать, и я мог бы сидеть тут целый день.

Эйрик согласился. А когда никого не было рядом, Уни принес воды и залил ей все вокруг, чтобы невозможно было развести огонь.

71

Ярл Рёгнвальд и его люди решили дождаться одновременно весеннего прилива и восточного ветра, потому что при таких условиях совершенно невозможно пройти между Вестреем и Хроссеем, зато легко добраться с Хьяльтланда на Вестрей. Они так и сделали, приплыв в пятницу в Ховн, что на Вестрее. Там они нашли человека по имени Хельги.

Никто не зажег сигнальный огонь, потому что когда на Фридарее увидели корабли, Эйрик собрался и поехал к ярлу Палю, послав к Уни кого-то из людей попросить его разжечь костер. Уни не было на месте, когда они пришли. Они пытались сами зажечь огонь, но все вокруг было настолько сыро, что это им не удалось. Как только Эйрик понял, что случилось, он тут же рассказал об этом ярлу Палю.

Как только Рёгнвальд высадился на Вестрее, местные жители во главе с Куги и Хельги собрались, чтобы понять, как быть. Первым делом они просили ярла о пощаде, и было принято решение признать власть Рёгнвальда и дать ему клятвы верности.

72

В воскресенье ярл Рёгнвальд посетил службу в одной из деревень, а потом встал со своими людьми возле церкви. Там они увидели 16 человек, безоружных и с выбритой макушкой. Им показалось, что эти пришельцы очень странно одеты. Люди ярла обсуждали, кто бы это мог быть, а ярл сочинил такую вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали рассказывает о шестнадцати неизвестных]

На следующей неделе Рёгнвальд навестил жителей ближайших поселений, и каждый признал его могущество.

Однажды ночью случилось так, что люди ярла подслушали разговор островитян о тайном тинге, на котором готовился заговор против Рёгнвальда. Узнав об этом, ярл лично отправился на тинг. Много людей было побито, а Куги схватили и надели на него кандалы. Его обвинили в том, что он зачинщик смуты. Когда ярл пришел на тинг, Куги бросился ему в ноги и умолял о том, чтобы его дело рассудили ярл и Бог. После этого Куги говорил красноречиво, и многие его поддержали, но Рёгнвальд произнес такую вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали требует от Куги клятвы верности]

Ярл пощадил всех, кто участвовали в заговоре, и островитяне связали себя новой клятвой.

73

Как только стало известно о прибытии Рёгнвальда на Оркни и сколько народа ему подчинилось, ярл Паль созвал тинг на Хроссее, спрашивая, как выйти из этой щекотливой ситуации. Люди отвечали по-разному. Некоторые советовали ему разделить власть с Рёгнвальдом, но большинство, включая простых бондов, предлагало выплатить Рёгнвальду большую дань, хотя они и понимали, что вира ляжет на их плечи. Другие считали, что необходимо дать бой, ведь однажды удача уже была на их стороне.

У Рёгнвальда были свои люди на этом тинге, и когда они вернулись, ярл подробно расспросил их, что да как. Среди них был скальд, который сказал вот как:

[следует виса, в которой рассказывается о нежелании бондов признать Рёгнвальда Кали]

Тогда ярл Рёгнвальд послал гонцов к епископу с предложением о переговорах. Епископ послал в свою очередь к Торстейну сыну Рагны и Торстейну Хавардссону на Сандей с просьбой примирить родичей. Ему удалось договориться о перемирии, чтобы уладить соглашение. Жители островов были поделены между ярлами, и они договорились о том, как делить доходы. Ярл Рёгнвальд поехал тогда на Хроссей, а ярл Паль – на Хрольвсей.

Тогда же случилось так, что два родича Свейна Аслейфарсона Йон Крыло из Упланда на острове Хой и Ричард из Брекума на Стронсее напали на Торкеля Свежевателя в усадьбе, которая некогда принадлежала Вальтьову, и сожгли его в доме с восемью другими людьми. После этого они явились к ярлу Рёгнвальду и сказали, что несмотря на то, что оказались в его власти, они хотят присоединится к ярлу Палю и своим родичам. Рёгнвальд не стал им мешать.

Когда Хавлиди сын Торкеля Свежевателя узнал об этом, и о том, что его отец погиб в огне, он приехал к ярлу Палю, и тот принял его. Тогда Йон и его люди поклялись в верности Рёгнвальду. У него вскоре появилось много сторонников, и его очень полюбили.

Ярл Рёгнвальд разрешил Йону, Сольмунду, Аслаку и многим другим уехать домой, но все они решили остаться и подождать, что произойдет дальше.

– Я думаю, что если на то воля Божья, и я буду править Оркнейскими островами, – сказал тогда Рёгнвальд, – Бог укрепит мою власть через моего дядю, Святого Магнуса, даже если вы вернетесь в свои усадьбы.

После этого они уехали домой в Норвегию.

74

Ранней весной Свейн Аслейфарсон покинул Южные острова и поплыл в Шотландию навестить своих друзей. Он провел довольно много времени в Атиаклуме с ярлом Маддадом и Маргарет дочерью Хакона, разговаривая с ними на досуге о многих разных вещах. Там он узнал о битве, которая произошла на Оркнейских островах, и после этого Свейн очень захотел повидать своих родичей. Сначала он отправился в Торс, что в Катанесе, взяв с собой одного человека знатного происхождения по имени Льотольв. Он пробыл с ним большую часть весны. Они приехали к брату Фракокк ярлу Торса Оттару, и Льотольв посодействовал примирению между Свейном и Оттаром, несмотря на все злодеяния, что совершила Фракокк. Оттар выплатил виру по своему усмотрению. Он также пообещал Свейну поддержку, а Свейн в свою очередь согласился помогать в любое время Эрленду сыну Харальда Льстеца в его намерении добиться себе власти на Оркни.

Свейн поменял свой корабль на торговый и вышел в море с 30 людьми на борту. С попутным северо-западным ветром он пересек Петтландсфьорд, обогнул западное побережье Хроссея, вышел к Эвисунду, преодолел пролив и вернулся на Хрольвсей.

На самом окончании этого острова есть крупный мыс с большим количеством каменных обломков у подножья. Там часто среди скал можно видеть выдр. Плывя по проливу, Свейн сказал:

– На мысе кто-то есть. Давайте сойдем на землю и выясним, что там происходит. Только сначала надо кое-что изменить. Мы разложим наши спальные мешки, двадцать из нас заберутся в них, а остальные десять будут грести. И сделаем все очень тихо.

Как только они подплыли ближе, люди на мысе, приняв их за купцов, стали кричать им, чтобы они шли в Вестрнес и предложили ярлу Палю все, что у них есть.

Ярл Паль в этом время пировал в Вестрнесе у Сигурда. Он встал рано утром, чтобы поохотиться на южном побережье острова на выдр, обитавших среди скал. Он уже собирался возвращаться домой на утреннюю попойку.

Люди в лодке подгребли к берегу и стали обмениваться новостями с другими, спрашивая у них, откуда они пришли и где ярл. Те ответили, что ярл находится на мысе. Свейн и все, кто лежал в спальных мешках, слышали этот разговор. Тогда Свейн приказал отплыть в такое место, где их не было видно с мыса, вооружиться и убить как можно больше людей ярла. Они так и сделали. Девятнадцать людей ярла погибли, а Свейн потерял шестерых. Они схватили ярла Паля и привели на лодку. Потом они взяли обратный курс и тем же путем, обогнув западный Хроссей, пройдя между островами Хой и Гримсей, затем на восток к Свельгу, вошли в Брейдафьорд, преодолели его и вышли к устью реки Эккьяль. Там он оставил корабль на попечение двадцати сообщникам, а с остальными отправился в Атиаклум, где их тепло встретил ярл Маддад и Маргарет, сестра ярла Паля. Маддад даже усадил Паля на свое почетное кресло. Когда они разместились, пришла Маргарет со свитой из женщин и расцеловала брата, после чего гостей развлекали артисты. Паль выглядел подавленным, что не удивительно, учитывая все, что с ним произошло. Неизвестно, что ярл и Свейн сказали друг другу, покуда оставались наедине. Ярл Маддад, Маргарет и Свейн тоже обсуждали все это наедине. По вечерам после попойки Свейн и его люди расходились по разным опочивальням и запирались изнутри. И так происходило все время, пока они были там.

75

Однажды Маргарет попросила Свейна Аслейфарсона поехать к ярлу Рёгнвальду на Оркни и узнать, кого он предпочитает в соправители, ярла Паля или Харальда, ее сына от Маддада. Ему тогда было три года. Ярл Паль узнал об их разговоре.

– Я скажу вам, что думаю по этому поводу, – сказал он. – Я хотел бы оставить навсегда свою вотчину и уехать так далеко, где никто не был, чтобы никогда не возвращаться на Оркни. Бог мстит за все те обиды, что причинили ему мои сородичи, но если Бог считает, что еще что-то от меня зависит, то Харальд может владеть этим землями так долго, как только сможет. Что до меня, то мне надо немного денег, чтобы обосноваться в каком-нибудь монастыре, где вы могли бы наблюдать за мной, чтобы я никуда не делся. А ты, Свейн, поезжай на Оркни и скажи всем, что я был ослеплен и изувечен, потому что рано или поздно мои друзья приедут ко мне, если будут знать, что со мной все в порядке. И может так случиться, что они уговорят меня вернуться с ними на острова. Поэтому пусть они считают наше расставание огромной бедой, большей, чем она есть на самом деле. – И более ничего неизвестно о том, что сказал ярл.

После этого Свейн Аслейфарсон отправился на Оркни, а ярл Паль остался в Шотландии. Так рассказывал Свейн. Но некоторые люди утверждают, что все было иначе. Маргарет наняла Свейна Аслейфарсона ослепить брата, после этого Паля бросили в тюрьму, а позже наняли еще кого-то, чтобы ярла убили. Трудно сказать, где правда, а где ложь, но известно точно, что Паль больше никогда не возвращался на Оркни и не владел землями в Шотландии.

76

Тем временем в Вестрнесе после того, как ярл Паль не вернулся домой, Сигурд послал людей выяснить, в чем дело. На скалистом побережье они увидели разбросанные мертвые тела. Они подумал, что ярл должно быть среди них и вернулись домой с рассказом о том, что видели. Сигурд тут же поехал на место расправы и обнаружил девятнадцать тел людей ярла и еще шесть тел неизвестных ему людей.

Сигурд послал гонцов на Эйгильсей рассказать епископу, что произошло. Епископ пожелал немедленно увидеться с Сигурдом, и они держали речь. Сигурд предположил, что все это было сделано с молчаливого согласия ярла Рёгнвальда, на что епископ ответил, что только время покажет, предал ли Рёгнвальд своего двоюродного брата.

– Сдается, мне, – сказал епископ, – что другие люди ответственны за эти убийства.

Боргар сын Яддвор дочери Эрленда жил в Гейтаберги. Он видел не только, как проплыл корабль с людьми, но и что произошло после этого. Он рассказал это местным жителям, и те решили, что это, должно быть, дело рук Фракокк и Эльвира Забияки. Но когда на островах осознали, что ярл Паль исчез без следа, люди стали искать защиты, в основном, у ярла Рёгнвальда, ему приносили клятвы верности. Однако Сигурд из Вестрнеса и его сыновья Брюньольв и Хакон заявили, что не собираются приносить никому клятв, покуда не будет известно, что произошло с ярлом Палем и вернется или не вернется он домой. Были и другие, кто отказались приносить клятву ярлу Рёгнвальду, добавив при этом, что если в ближайшее время ничего не будет слышно про Паля, им придется подчинится обстоятельствам. И вот однажды ярл Рёгнвальд обнаружил, что очень много влиятельных людей, да и других бондов его не поддерживают. Но время шло, и все больше народа на тингах, которые он регулярно проводил, признавало его власть.

Однажды был объявлен как раз такой тинг. Рёгнвальд встречался с бондами, и люди увидели девять вооруженных человек, приближающихся со стороны Скальпейди. Как только они приблизились, стало ясно, что один из них Свейн Аслейфарсон, и всем стало очень интересно, что за новости он сообщит. Свейн добрался до Скальпейди на корабле, оставил его там и пришел в Киркьеваг пешком. Их тут же обступили родичи и друзья Свейна, интересуясь новостями, но он рассказывал мало и только потребовал пригласить епископа.

Епископ его тепло встретил, потому что они были давними друзьями, и оба начали разговор. Свейн рассказал епископу все о своих приключениях, ничего не скрывая, а после спросил совета, как быть в его щекотливом деле.

– Это довольно запутанное дело, Свейн, – отвечал ему епископ. – И вероятно, не в нашей власти решить этот вопрос. Но подожди здесь немного, пока я не расскажу обо всем этом ярлу Рёгнвальду.

Епископ пошел на тинг, спросил себе слова и рассказал все о деле Свейна – о том, почему он покинул Оркни, и как ярл Паль обвинил его в убийстве одного из самых нечестивых людей – Свейна Кушака. Епископ предложил ярлу Рёгнвальду и собравшимся уладить это дело миром.

– Что до меня, – сказал ярл, – я могу пообещать Свейну три дня мира, но кажется мне, судя по твоему лицу, что ты и Свейн готовы рассказать нам нечто большее, чем доселе поведали. Возьми Свейна на свое попечение, а завтра я хочу с ним поговорить.

– Да, взаправду, – ответил епископ, – он очень желает встретиться с тобой как можно быстрее и стать твоим другом, если ты позволишь.

– Не могу сказать, что друзей у меня сверх меры, – сказал ярл. – Но перед тем как я скажу "да", мы обсудим некоторые вопросы.

Вскоре ярл Рёгнвальд, его отец Коль (интересно, что в гл 58 сообщается, что Коль после известных событий больше никогда не бывал на Оркни), епископ и Свейн Аслейфарсон уединились, чтобы обсудить все вопросы. Свейн рассказал обо всех злоключениях в его отношениях с ярлом Палем, после чего они решили распустить тинг.

На следующее утро ярл обратился к собравшимся на тинге и разрешил им разъехаться по домам. После того, как большинство уехало, он приказал всем, кто остался, прийти к нему, причем сначала взял со всех обещание хранить мир со Свейном, пока тот будет говорить. Чуть позже тем же утром Хакону Карлу брату Cвятого Магнуса велели рассказать Сигурду из Вестрнеса и его сыновьям о судьбе ярла Паля, да так рассказать, чтобы он ничего не перепутал и не придумал.

– Большое горе для меня слышать, что ярл покинул нас навсегда, – сказал Сигурд. – Но самое горькое слышать о том, что он покалечен. Если бы не это, я нашел бы его где бы то ни было.

После этого Сигурд сказал своим друзьям, что если у него была бы на то сила, он не позволил бы уйти Хакону невредимым после этого рассказа – так велико было его горе.

Узнав эти новости, все люди на Оркни подчинились ярлу Рёгнвальду, который теперь стал единственным правителем земли, некогда принадлежавшей ярлу Палю.

Вскоре после этих событий был составлен план постройки собора св. Магнуса, наняли строителей. Так быстро поначалу шло строительство, что в первый год успели сделать больше, чем в следующие. За все этим наблюдал Коль. По мере строительства ярлу пришлось потратить немало средств – так велики были траты, и он обратился за советом к отцу. Коль предложил Рёгнвальду сделать законом, что ярлы наследуют все усадьбы, но при этом наследники платят ренту за пользование землей. Однако это сочли слишком суровым законом. Тогда ярл Рёгнвальду собрал бондов на тинг и предложил им выкупить свои поместья, чтобы они не платили за них ренту. На этом порешили, и обе стороны остались довольны. Ярл получил по одной марке за каждый участок пахотной земли на Оркни, после чего уже не возникало недостатка в деньгах на собор, и здание возвели с необычайной заботой.

77

Прошло два года с тех пор, как ярл Рёгнвальд правил Оркни, когда он справлял йоль в Кнаррарстаде. На шестой день празднования со стороны Петтландсфьорда показался корабль. Погода была хорошая, и ярл вместе с другими стоял и смотрел, как корабль приближается. Одного из тамошних людей звали Хрольв, он был придворным священником ярла. После того, как корабль пристал к берегу, и гости сошли, люди ярла посчитали, что их было пятнадцать или шестнадцать. Возглавлял их человек в синем плаще, с убранными под шапку волосами. Подбородок у него был выбрит, но усы казались такими длинными, что покрывали губы и щеки. Люди подумали, что выглядит он очень странно, но Хрольв объяснил, что это – епископ Йон из Атиаклума в Шотландии, поэтому его вышли и тепло приветствовали. Ярл усадил епископа на свое кресло и лично преподносил ему кубки.

На следующее утро епископ отслужил обедню, а потом уехал к епископу Вильяму на Эйгильсей и оставался там несколько дней. После этого два епископа в сопровождении свиты приехали к ярлу Рёгнвальду с большим делом. Они рассказали ему о соглашении между Свейном Аслейфарсоном и ярлом Маддадом, согласно которому Харальду Маддадарсону будет дан титул ярла и половина Оркни, при этом Рёгнвальд останется правителем всех оркнейских земель. Даже когда Харальд возмужает, и возникнут разногласия, Рёгнвальд сохранит за собой такое положение. Свейн был там и подтвердил все, что сказал епископ.

Они договорились с ярлом провести тинг в Катанесе во время Великого поста, а потом подтвердили соглашение клятвами лучших людей Оркни и Шотландии. После этого Харальд Маддадарсон приехал на Оркни к Рёгнвальду, и ему был дарован титул ярла.

С ярлом Харальдом на Оркни приехал Торбьёрн Писарь, сын Торстейна Бонда и Гудрун дочери Фракокк. Он был умным и влиятельным человеком, считался воспитателем Харальда и имел на него большое влияние. Торбьёрн женился на Оркни на Ингигерд дочери Олава, которая приходилась сестрой Свейну Аслейфарсону. Иногда он жил на Оркни, иногда – в Шотландии. Он был храбрым человеком, но большим задирой.

Свейн Аслейфарсон забрал себе все усадьбы, которые принадлежали его отцу Олаву и брату Вальтьову. Он стал могущественным человеком и содержал большую свиту. Он был проницательным, обладал талантом предвидеть будущее, но при этом считался беспощадным и вспыльчивым. В то время никто не находился в таком почете, как Свейн и его зять Торбьёрн. Они были в очень дружественных отношениях.

78

Однажды Свейн Аслейфарсон разговаривал с ярлом Рёгнвальдом и попросил у него людей и корабли, чтобы отомстить Эльвиру и Фракокк за то, что они сожгли его отца Олава.

– Неужели ты думаешь, Свейн, – спросил ярл, – что нам еще стоит бояться Эльвира и старую Фракокк, которые вряд ли на что-то уже способны?

– Пока они живы, они всегда найдут возможность, как доставить неприятности, – сказал Свейн. – После всего, что я для тебя сделал, надеюсь, ты не откажешь мне в этой небольшой милости.

– Сколько ты хочешь получить? – спросил тогда ярл.

– Два корабля с хорошо вооруженными людьми, – ответил Свейн.

Ярл сказал, что Свейн получит то, что просит. После этого Свейн стал готовиться к походу, и как только все было готово, отплыл на юг в сторону Брейдафьорда и с северо-восточным ветром быстро достиг Дюфейры, торгового города в Шотландии. Потом он направился к реке Эккьяль через Мэрхэви, затем в Атиаклум, где Маддад дал ему в сопровождение людей, которые хорошо знали тамошнюю гористую и лесистую местность. Из Атиаклума он направился через леса и горы, держась вдалеке от поселений, в Хьяльмундаль, что в самом центре Судрланда.

Эльвир и Фракокк рассылали шпионов во все стороны, опасаясь угрозы, исходящей с Оркнейских островов, но они никак не ожидали нападения с тыла, и до последнего не знали, что Свейн уже поблизости, пока тот во главе с шестью десятками людьми не появился около усадьбы Фракокк. Там с ними столкнулся Эльвир Забияка. Тут же произошел бой, но Эльвиру не удалось оказать сопротивления. Он и его люди были отрезаны от леса, поэтому им пришлось укрыться в усадьбе, где их жестоко перерезали. Эльвир сумел выбраться и бежал к реке Хьяльмундаль, оттуда в горы, на западное побережье, а затем – на Южные острова. Больше о нем не будет ни слова.

После того как Эльвир бежал, Свейн и его люди обошли хозяйство и забрали все, что могли унести, затем подожгли постройки, и все, кто находился внутри сгорели. Так погибла Фракокк.

Свейн прошелся огнем и мечом по всему Судрланду, прежде чем вернулся на свои корабли. Все лето они провели на кораблях, совершая набеги на Шотландию, и осенью вернулись на Оркни. Свейн приехал к ярлу Рёгнвальду, который тепло его встретил. Потом Свейн отправился в Дунгалсбёр в Катанес, где провел зиму.

Позже Свейн получил послание от Холдбоди с Южных островов, который просил его о помощи против человека из Бретланда по имени Хродбьярт. Тот явился на острова, выгнал Холдбоди из его усадьбы и забрал много добра. Свейн не стал терять время. Как только был готов, отплыл на Оркни и попросил у ярла Рёгнвальда людей и корабли. Ярл спросил, что теперь у него на уме, и Свейн ответил, что его просит о помощи человек, которому он не может отказать, потому что он в свое время сильно помог Свейну, когда другие отвернулись от него.

– Мало кому из жителей Южных островов можно довериться, и хорошо, что ты еще сохранил там друзей, – ответил ярл. – Делай то, что тебе велит совесть. Я дам тебе два корабля с хорошо вооруженными людьми.

Свейн горячо поблагодарил ярла и тут же отплыл на Южные острова. Нигде он не нашел следов пребывания Холдбоди, пока не прибыл на Мён, куда тот бежал. Холдбоди очень ему обрадовался, потому что бретландец наделал много дел на островах, убивая и грабя, как в Судррики. Он убил человека знатного происхождения по имени Андрес. У него остались сын Сигмунд и вдова Ингирид. Ингирид была женщиной богатой и обеспеченной, и Холдбоди посоветовал Свейну взять ее в жены. Но когда он спросил об этом ее, Ингирид ответила, что если Свейн намерен на ней жениться, пусть сначала отомстит за ее мужа. Свейн сказал, что доставит бретландцам большие неприятности.

– Что касается мести, – сказал он, – то я еще не знаю, как это получится.

Свейн и Холдбоди вышли в поход с пятью кораблями. Они высадились в местечке Ярлснесс в Бретланде и посеяли там панику. Однажды утром они пришли в поселение, чьи жители не оказали никакого сопротивления. Бонды бежали, спасая свои жизни, а Свейн и его люди разграбили все вокруг и сожгли шесть усадеб еще перед завтраком. Один исландец по имени Эйрик, который был со Свейном, сочинил такую вису:

[следует виса, в которой Эйрик рассказывает о налете, учиненном Свейном]

После этого они вернулись на корабли и провели остаток лета в походах и грабежах, захватив много добычи. Местный вождь бежал на остров Лунд, где укрылся в большой крепости. Свейн осадил было крепость, но спустя некоторое время понял, что ничего не добьется, поэтому осенью снял осаду и вернулся на Мён.

79

Зимой Свейн отпраздновал женитьбу на Ингирид и жил в большом почете. Весной он стал набирать войска и пришел к Холдбоди за помощью, но Холдбоди только извинился, сославшись на то, что его люди заняты то одним, то другим, а кто-то вообще в торговых поездках, и Свейн ничего не добился. Однако на самом деле Холдбоди и бретонец заключили тайный мир и уладили свои разногласия с помощью денег.

Свейна все это не остановило, и с тремя кораблями он вышел в море, но добыча в первую половину лета была невелика. Позже они направились на юг в Ирландию, где захватил и ограбил торговый корабль, принадлежавший монахам из Сюллингов. Он разграбил все побережье Ирландии и осенью вернулся на Мён с большой добычей.

Недолго Свейн пробыл там, пока до него не дошли слухи о том, что Холдбоди больше ему не верен. Свейн заявил, что это не может быть правдой, но однажды зимней ночью его соглядатай пришел и сказал, что кто-то пытается напасть на усадьбу. Свейн и его люди схватились за оружие и бросились наружу, где обнаружили большое количество людей с горящими головешками. Свейн тут же взобрался на вершину пригорка и оттуда оглядел всю местность. У него был рог, и когда он стал трубить в него, со всех концов сбежалось много народа, и стало так тесно от людей, что нападавшие бросились врассыпную. Свейн преследовал их, убил многих, хотя раненых было много с обеих сторон. Всех их возглавлял Холдбоди. Он спас себе жизнь, бежав на Лунд, где его приняли и где он оставался некоторое время.

Свейн вернулся домой, но войско не распустил и находился наготове, потому что больше не доверял жителям Южных островов. Позже зимой он продал все усадьбы и ранней весной направился севернее на Льодхус. По пути он совершил много нападений.

80

Пока Свейн Аслейфарсон находился на Южных островах, ярл Рёгнвальд поехал в Вик в Катанес на пир, который давал человек по имени Хроальд. У Хроальда был подающий надежды сын, его звали Свейн. Пока ярл развлекался на пиру, из Шотландии явились Торбьёрн Писарь и его люди. Он рассказал, что его отца Торстейна Бонда убил ярл по имени Вальтьов. Люди очень интересовались, о чем так долго беседовали ярл Рёгнвальд и Торбьёрн, потому что ярл мало внимания уделял своим делам. Торбьёрн вернулся на Оркни в сопровождении ярла, который взял к себе в качестве разносчика кубков Свейна Хроальдсона. Перед этим Торбьёрн провел некоторое время в Шотландии, и двое из его свиты были со Свейном Аслейфарсоном, когда тот сжег Фракокк в ее доме.

Летом, вернувшись с Южных островов, Свейн Аслейфарсон поехал в свою усадьбу на Гарексей, не навестив ярла Рёгнвальда, как он обычно это делал по окончании викингских походов. Когда ярл узнал, что Свейн прямиком поехал к себе домой, он спросил Торбьёрна, почему Свейн не захотел его повидать.

– Сдается мне, – ответил Торбьёрн, – Свейн недоволен тем, что я приказал убить тех людей, которые были с ним во время сожжения Фракокк.

– Я не хочу, чтобы вы двое были на ножах, – сказал ярл.

После этого ярл поехал на Гарексей, чтобы помирить их. Это было несложно, потому что оба хотели, чтобы ярл сам решил, как быть. Он примирил их, и мир сохранялся долгое время.

81

Примерно в это же время на Оркни пришел корабль из Исландии. На нем приплыл Халль сын Торарина Большое Пузо (breidmaga). Он расположился на Ринансее у Торстейна и Рагны, но ему там не нравилось, и он попросил Торстейна помочь найти ему местечко рядом с ярлом Рёгнвальдом. Они пришли к ярлу, но тот не захотел приютить Халля. Когда они вернулись, Рагна спросила, как все прошло, и Халль сочинил такую вису:

[следует виса, в которой Халль описывает, как ему отказал Рёгнвальд Кали]

Немного позже Рагна поехала к ярлу Рёгнвальду по своим делам. На ней был красный головной убор из конского волоса, и когда ярл это увидел, он сказал такую вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали описывает Рагну]

– Это подтверждает то, что говорят древние, – ответила Рагна. – "Ни один человек не знает всего". Это сделано из жеребца, а не кобылы.

Потом она взяла шелковую косынку, повязала ее вокруг головы и заговорила о своем деле. Ярл сначала отнесся к ее просьбе прохладно, но потом смягчился, и она получила то, что просила – место для Халля среди людей ярла, где он оставался после того долгое время. Вместе с Халлем ярл составил "Ключ размеров" (или "Древний ключ размеров", др.-исл. Háttalykill, англ. The Old Key of Metres), в котором использовалось по пять вис, чтобы описать каждый метр. Но в наши дни используют только два, иначе поэма становится слишком длиной.

82

Говорят, что когда Свейн Аслейфарсон узнал о прибытии Холдбоди на Южные острова, он попросил у ярла Рёгнвальда людей отомстить за себя. Ярл дал ему пять кораблей, одним из которых командовал Торбьёрн Писарь, другим – Хавлиди сын Торкеля Свежевателя, третьим – Дуфньяль сын Хаварда Гуннасона, четвертым – Рикгард Торлейфарсон, а пятым – сам Свейн.

Как только Холдбоди узнал о приготовлениях Свейна, он бежал с Южных островов. Свейн и его люди убили там очень много жителей, ограбили и сожгли огромное число усадеб. Они взяли много добычи, но не поймали Холдбоди, который больше никогда не возвращался на Южные острова.

Свейн собирался провести зиму на Южных островах, но Торбьёрн захотел вернуться домой, поэтому осенью они поплыли в Катанес и остановились в Дунгалсбёре. Когда стали делить добычу, Свейн заявил, что каждый получит равную долю, за исключением его самого, так как ему полагается самая большая доля, ибо он был главным в этом походе, и именно ему ярл оказал поддержку. Свейн напомнил, что это он был в ссоре с жителями Южных островов, а не другие. Торбьёрн сказал, что он сделал не меньше, чем Свейн, и выполнял не меньшую роль, чем он, поэтому заслужил такую же долю. Также сказали и все остальные, но Свейн поступил по-своему, тем более что у него было много сторонников в Катанесе.

Торбьёрн уехал на Оркни к ярлу Рёгнвальду и рассказал ему, что произошло между Свейном и другими людьми, которые были в ярости, потому что Свейн лишил их законной добычи.

Ярл сказал, что это не первый и не последний раз, когда Свейн выказывает несправедливость и заносчивость.

– Но наступит день, – продолжил ярл, – и ему воздастся по делам. Не печалься по этому поводу. Я дам тебе столько добра, сколько ты потерял из-за него. И вот что еще. Я не хочу, чтобы ты требовал от него возмещения. Мне бы не хотелось, чтобы произошли волнения по этой причине.

– Бог воздаст тебе, мой повелитель, за все, что ты делаешь для меня, – ответил Торбьёрн. – Обещаю не ссориться со Свейном по этому делу, но мне никогда больше не быть ему другом, и я найду какой-нибудь другой способ унизить его.

После этого он развелся с сестрой Свейна Ингигерд и отослал ее в Катанес к брату. Свейн ее тепло встретил, но расценил этот развод как личное оскорбление, и с тех пор между ним и Торбьёрном пробежала черная кошка. Вновь подтвердилось то, что говорят древние: зло порождает зло.

Находясь на Южных островах, Свейн оставил вместо себя в качестве представителя ярла Рёгнвальда Маргада Гримссона из Дунгалсбёра. Маргад был смутьяном, и его задиристость не делала ему чести. Те, кто больше всего пострадали от его рук, нашли спасение у Хроальда, и это рассорило Хроальда и Маргада. Вскоре Маргад отправился на юг в Вик по делу. С ним было 20 человек. Перед возвращением домой он заехал к Хроальду, убил его и с ним много его людей. После этого он поехал в Дунгалсбёр, где присоединился к Свейну. Свейн собрал своих людей и отправился в Ламбаборг, готовый к столкновению. Ламбаборг считался безопасной крепостью, и они остановились там, шестьдесят человек, снабжаемые едой и всеми другими необходимыми припасами. Крепость стояла на утесе с отвесной белокаменной стеной, спускавшейся к берегу. Утес занимал большую часть побережья. Они совершили много грабежей в Катанесе, снося всю добычу в крепость, и вскоре их очень невзлюбили.

83

Все это дошло до слуха Рёгнвальда и Свейна Хроальдссона, и Свейн стал искать помощи у ярла, чтобы получить возмещение по этому делу. Много людей поддержало его, и в результате ярл Рёгнвальд отправился в Катанес с Торбьёрном, Хавлиди Торкельсоном и Дуфньялем Хавардсоном, все они были резко настроены по отношению к Свейну Аслейфарсону. Когда они приехали в Дунгалсбёр, выяснилось, что Свейн уже уехал, но им рассказали, что он находится в Ламбаборге, и ярл поехал туда.

Когда они подошли к крепости, Свейн спросил, кто во главе войска, и ему ответили, что ярл Рёгнвальд. Свейн спросил у ярла, зачем он пришел, и ярл потребовал тогда привести к нему Маргада. Свейн спросил, сохранят ли они жизнь Маргаду. В ответ ярл сказал, что не собирается давать никаких обещаний.

– У меня нет никакого желания отдавать Маргада Свейну Хроальдсону, – ответил Свейн Аслейфарсон, – или любому другому моему врагу. Но что касается тебя, мой повелитель, я с радостью примирюсь с тобой.

– Вслушайтесь в слова предателя! – закричал Торбьёрн Писарь. – После того, как он ограбил земли ярла и жил жизнью вора и человека вне закона, он говорит, что хочет примириться с ярлом Рёгнвальдом. Не слишком ли эта жалкая плата за все те милости, которыми он тебя осыпал и ту поддержку, которую он тебе оказал.

– Нечего тебе тут изгаляться, Торбьёрн, – ответил Свейн. – Ничего не произойдет от того, что ты здесь будешь говорить. У меня такое чувство, что перед тем как рухнет твоя дружба с ярлом, тебе придется много отдать ему за то, что он для тебя сделал. Никто, кто имеет с тобой дело, не уходит счастливым.

Тут ярл Рёгнвальд приказал им прекратить перебранку.

После этого они осадили крепость, перекрыли все подходы к ней, но долгое время не решались взять ее приступом. Когда запасы стали подходить к концу Свейн Аслейфарсон собрал всех людей, чтобы обсудить, как быть дальше. И все они в один голос сказали, что хотят и дальше следовать его советам. Тогда Свейн сказал следующее:

– Как я погляжу, единственное, что нам остается, это умереть с голоду, а потом сдаться нашим врагам. Все к этому идет. У нас меньше удачи, чем у ярла Рёгнвальда. Мы пытались примириться и найти решение в деле Маргада, но у нас ничего не вышло. С другой стороны, я знаю, что среди нас есть те, кто смог бы вытребовать себе мир. Но я не хочу, чтобы Маргад сложил свою голову под топором. Я знаю, это несправедливо, что столько народу страдает из-за него одного, но я не могу предать его.

После этого Свейн связал вместе все веревки, которые они смогли найти, и ночью они спустили Свейна и Маргада по отвесной стене прямо в море. Они поплыли и сумели добраться до берега за утесом. После этого ушли на юг через Судрланд в Мэрхэви, а оттуда добрались в Дюфейру. Они встретили там несколько человек с Оркнейских островов, у которых был корабль. Главными на нем были Халльвард и Торкель. Их было десять человек, а вместе со Свейном и Маргадом стало двенадцать. Они поплыли на юг от Шотландии до острова Мэй, где в то время был монастырь, который возглавлял аббат по имени Балдвини. Семь дней Свейн и его спутники находились там, утверждая, что они посланцы ярла Рёгнвальда к конунгу скоттов. Монахи сомневались в их словах и подозревали, что они грабители, поэтому послали за помощью. Как только Свейн и его люди поняли это, они ограбили монастырь, загрузили корабль и направились в Мюрквафьорд, чтобы нанести визит конунгу скоттов Давиду в Эйдинаборге. Он их тепло встретил и пригласил остаться. Свейн рассказал конунгу все обстоятельства его визита, включая то, что произошло между ним и ярлом Рёгнвальдом перед тем, как они расстались и как они разграбили остров Мэй. Свейн и его люди оставались с конунгом скоттов некоторое время, и с ними хорошо обходились.

Конунг Давид расспросил всех, кого ограбил Свейн на пути к нему, позволив каждому рассказать о своих потерях, и компенсировал все из своей казны. Конунг разрешил привезти с Оркни жену Свейна, и дал ему такой высокий статус, что его очень хорошо содержали. Но Свейн сказал конунгу, что у него еще есть кое-какие мысли. Он попросил Давида оставить Маргада у себя, а ярлу Рёгнвальду послать гонцов с просьбой примириться со Свейном. Свейн сказал, что готов полностью оставить решение за ярлом и добавил, что он всегда был рад их дружбе и чувствовал себя несчастно, когда они были в ссоре.

– Этот ярл, похоже, очень хороший человек, – сказал конунг Давид. – Причем настолько, что кажется, будто его расположение тебя волнует больше всего, а на наше предложение ты не обращаешь внимания и даже готов рисковать, ради его решения.

Свейн сказал, что он совсем не хочет потерять дружбу конунга скоттов, но просит его оказать эту милость, и конунг ответил согласием. Он послал гонцов с подарками на север на Оркни к ярлу с просьбой примириться со Свейном. Позже Свейн сам отправился на Оркни, а Маргад остался с конунгом скоттов. Когда гонцы конунга Давида прибыли к ярлу Рёгнвальду, он хорошо их встретил, взял подарки и пообещал уладить дела со Свейном. После этого он принял Свейна в дружеские объятия, и Свейн смог вернуться домой.

84

После того, как Свейн и Маргад покинули крепость, те, кто остались в ней, сдались ярлу Рёгнвальду. Он расспросил их о том, что они знали про Свейна и Маргада, и они рассказали, как было дело. Ярл внимательно выслушал их.

– Правда то, – сказал он, – что нет тут никого, кроме Свейна, кого бы нам так хотелось видеть. То, что он сделал, говорит о сильном и храбром сердце. Вы были вовлечены во все те проделки со Свейном, но я не стану вас наказывать. Вы все свободны и можете ступать с миром.

Потом ярл вернулся домой на Оркни и послал Торбьёрна Писаря и еще сорок человек в Брейдафьорд поискать Свейна и Маргада, но о них ничего не было слышно. После этого Торбьёрн говорит своим людям, что они ведут себя несколько странно.

– Мы здесь ищем Свейна, а Вальтьов, убийца моего отца, живет неподалеку отсюда, и у него едва ли наберется народу, чтобы дать нам отпор. Если вы согласитесь помочь мне напасть на него, я обещаю, что мы возьмем добычу, все получат поровну, а не так, как это было при Свейне. Все, что захотите, станет вашим, а я возьму то, что вы мне оставите. Меня больше интересует слава, чем деньги.

Тогда они направились к дому, где Вальтьов давал пир, окружили его и без лишних приготовлений подожгли. Вальтьов и его люди бросились к дверям, вопрошая, кто устроил пожар, и Торбьёрн назвал себя. Вальтьов предложил выплатить виру за убийство Торстейна, но Торбьёрн заявил, что не желает ничего слышать о примирении. Некоторое время Вальтьов и его люди храбро защищались, но когда огонь стал разрастаться, они выскочили наружу, и мало кто мог сражаться – настолько нестерпима была жара. Ярл Вальтьов пал вместе с тридцатью своими людьми. Торбьёрн взял богатую добычу и сдержал слово, которое давал. Затем они вернулись назад на Оркни повидать ярла Рёгнвальда, который был очень доволен результатами их похода. Дела на островах пошли тихо и мирно.

Жил в это время на острове Виг один достойный человек по имени Кольбейн Куча. У него был хороший каменный дом, настоящая крепость. Он был женат на Хербьёрг сестре Хакона Младенца, его матерью была Сигрид дочь Хербьёрг, которая приходилась дочерью Палю. Их детьми были Кольбейн Карл, Бьярни Скальд, Сумарлиди, Аслак и Фрида, все – выдающиеся люди.

85

В те дни Норвегией правили сыновья Харальда Гилли. Самый старший из них был Эйстейн, но так как Инги был законнорожденным, то лендрманны поддерживали его, а он разрешал им все. Наибольшей властью пользовались сыновья Кюрпинга-Орма лендрманны Эгмунд и Эрлинг. Они убедили конунга Инги пригласить ярла Рёгнвальда в Норвегию, тем более что ярл был в дружеских отношениях с отцом Инги. Они попросили конунга сделать все, что в его силах, чтобы завоевать любовь Рёгнвальда и чтобы он стал ему более близким другом, чем его братьям, ведь мало ли что может произойти. Ярл действительно был близким сородичем братьев и считался их хорошим другом.

Узнав о приглашении, ярл Рёгнвальд не стал терять время даром и начал собираться в путь, желая как можно быстрее отправиться в Норвегию повидать родичей и друзей. Он попросил ярла Харальда, которому тогда стукнуло 19, поехать вместе с ним, чтобы провести время в удовольствие и для дела. Подготовившись, ярлы поплыли на восток с какими-то торговыми людьми, и в такой хорошей компании весной добрались до Норвегии. В Бьёргюне они повстречали конунга Инги, который устроил в их честь большой прием. Рёгнвальд оставался там большую часть лета, встречаясь со многими родичами и друзьями.

Летом из Миклагарда, где он служил, вернулся Эйндриди Юный. Он многое рассказывал о своей службе, и людям было интересно расспрашивать его о путешествии по другим странам. Ярл часто говорил с ним и однажды во время беседы Эйндриди сказал:

– Странным мне кажется, ярл, что ты не хочешь съездить в Йорсалахейм и только слушаешь о том, что говорят о нем люди. Такой человек как ты просто обязан туда попасть. Это принесет тебе много уважения, если ты поступишь, как и другие люди знатного происхождения.

После этих слов Эйндриди многие поддержали его слова и принялись упрашивать ярла стать их предводителем в том походе. Эрлинг тоже сказал свое веское слово и пообещал присоединиться к походу, если ярл на него решится. И столько много уважаемых людей просили, что ярл согласился на поход. Как только он и Эрлинг приняли решение, большое число людей знатного происхождения пожелали к ним присоединиться, включая лендрманнов Эйндриди Юного, который вызвался быть провожатым, Йона Петрсона, Аслака Эрлендссона и Гутхорма Mjolukoll из Халогаланда. Было оговорено, что ни один из них, за исключением ярла, не будет иметь корабль с более чем тридцатью веслами, и только его корабль будет украшен. Так договорились для того, чтобы никто не завидовал, что у другого больше людей или лучше корабль. Йону Ноге поручили построить корабль, на котором ярл отправится в поход, и снабдить его самым лучшим снаряжением.

Осенью Рёгнвальд вернулся домой с намерением провести ближайшие два года в своей вотчине. Конунг Инги подарил ему два длинных корабля, небольших, но красивых и быстрых, предназначенных больше для гребли. Один из них назывался Болотный Хлопок (? Fifva), его Рёгнвальд отдал ярлу Харальду. Другой назывался Помощь, и с двумя другими кораблями ярлы уплыли через море на запад. Ярл Рёгнвальд получил много других подарков от своих друзей. Они вышли в море во вторник вечером и плыли всю ночь с попутным ветром. В среду разразилась сильная буря, и той же ночью они подошли к берегу. Было очень темно, но они могли видеть буруны с обоих бортов. До сих пор они держались вместе, но теперь у них не осталось выбора, как вытащить корабли на берег, чтобы не потерпеть кораблекрушение. Так они и сделали. Место оказалось каменистым с узкой береговой полосой и отвесными скалами. Все люди были спасены, но потеряли много добра, хотя кое-что потом ночью прибило к берегу. Как обычно ярл Рёгнвальд держался бодрее, чем все остальные, и был так весел, что постоянно разминал пальцы и что-то сочинял. Он снял с пальца кольцо и произнес вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали описывает кольцо]

После того, как собрали на побережье весь груз, все отправились вглубь земли посмотреть вокруг. Они были уверены, что находятся на Хьяльтланде. Вскоре наткнулись на несколько усадеб, где их приняли, а люди были рады, что приехал ярл и расспрашивали его о путешествии. Он сказал такую вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали рассказывает о кораблекрушении]

Одна женщина принесла Рёгнвальду шкуру, чтобы он мог ей укрыться. Он разнял руки и со смехом принял подношение, сказав:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали описывает подарок]

Для них развели большой огонь, и они сели вокруг, тесно прижавшись друг к другу. В дом вошла дрожащая служанка и что-то промямлила, но никто не мог понять, что она говорит. Тогда ярл сказал, что понимает ее язык:

Греетесь – а Аса
Мё-мё-ме промокла,
Зя-зя-зя озябла,
А где мне лечь? – у печки.

[пер. С. В. Петрова]

Ярл послал двенадцать человек к Эйнару из Гулльбервика, но тот отказался их принять, если только сам ярл не явится к нему. Когда ярл узнал об этом, он сказал такую вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали презрительно отзывается об Эйнаре]

Случилось однажды так, что на юге Хьяльтланда около Дюнрастарвага жил один обнищавший бонд. Он всё ждал кого-то в помощники, но все лодки вышли в море, как только были готовы, а он остался на берегу. Немного погодя к нему подошел странник в белом капюшоне и спросил его, почему он не идет рыбачить как другие. Бонд ответил, что ему не нашлось помощника.

– Хочешь ты, чтобы я пошел с тобой в море? – спросил его тогда путник в капюшоне.

– Конечно, – ответил бонд. – Но я хотел бы получить долю за свою лодку. У меня много детей, и я должен делать для них все возможное.

Итак, они поплыли в сторону Дюнрастарвага вокруг Хундхольма. Там, где они стояли, было сильное течение и большие водовороты, в которые они все норовили попасть во время рыбалки. Человек в капюшоне сидел на носу и греб против течения, а старый бонд пытался в это время ловить рыбу. Он все говорил страннику, чтобы тот продолжал грести, иначе у них возникнут серьезные неприятности, но человек в капюшоне мало обращал внимания на слова бонда и, казалось, не беспокоился, хотя бонд находил это чуть ли не преступным. Вскоре они все-таки угодили в течение, и бонд совсем испугался.

– Моя горькая доля взять тебя гребцом сегодня, – запричитал он. – Теперь я утону здесь, и никто не поможет моей семье, которая останется без гроша, если я погибну.

В бонда вселился такой ужас, что он зарыдал от страха умереть прямо там.

– Не унывай, бонд, – сказал человек в капюшоне, – вытри слезы. Тот, кто позволил нам угодить в течение, все исправит.

Затем человек в капюшоне вывел лодку из течения к вящей радости бонда. После того, как они подгребли к берегу и вытащили лодку, бонд предложил страннику вместе поделить улов, но тот сказал бонду поделить так, как он сам того хочет, а ему оставить только треть. Много разных людей, мужчин и женщин, большинство бедняков, собрались на берегу, и человек в капюшоне раздал им всю рыбу, которую выловил в этот день. Потом он ушел. Он начал взбираться на склон, где сидели женщины, но как только он стал это делать, ноги у него разъехались в том месте, где дождь оставил большие лужи, и он скатился к подножию склона. Первая женщина, увидевшая это, засмеялась, к ней присоединились другие, а человек в капюшоне, услышав их, сказал такую вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали описывает ситуацию]

Потом он ушел, а позже люди выяснили, что этим странником был ярл Рёгнвальд. После того, как людям открылось, что Рёгнвальд совершил много добрых поступков во славу Господа Бога и в помощь местным жителям, они поняли смысл слов, сказанных им в висе, ведь немногие из них узнали в нем ярла, когда он был одет простым рыбаком.

Некоторое время ярл провел на Хьяльтланде, а осенью вернулся на Оркни и обосновался в своей усадьбе. Этой же осенью к нему приехали два исландца, один был скальдом по имени Армод, другой – Одди Глумссон Маленький – ему под стать. Ярл принял обоих в свою свиту, а на йоль закатил большой пир, на который пригласил людей и вручал подарки. Армоду он подарил инкрустированное золотом копье и попросил его сочинить в ответ вису. Вот что сказал Армод:

[следует виса, в которой Армод описывает подарок ярла]

На следующий день после йоля люди смотрели, как украшали стены, и ярл вдруг повернулся к Одди.

– Сочини вису, – потребовал он, – о человеке, изображенном тут. Сделай это сразу после того, как я сочиню свою, и не используй слова, которые произнесу я.

Потом ярл сказал:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали описывает изображение]

Одди сказал:

[следует виса, в которой Одди описывает изображение]

(Следующий абзац + виса отсутствуют в д/исл. издании С. Нурдаля и англ. издании Херманна Пальссона, но есть в англ. издании Д. Дасента –

Однажды случилось, что один безумный человек вырвался на волю, кинулся к Рёгнвальду и набросился на него, да так, что ярл чуть не упал. Он сказал по этому поводу вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали описывает нападение])

На том пиру ярл принимал епископа Вильяма и многих знатных гостей, и именно тогда он объявил о своих планах поехать в Йорсалахейм. Ярл пригласил епископа, который обучался в Парисклере, присоединиться к нему. Ярл очень хотел, чтобы при нем был понимающий иностранные языки человек, и епископ дал свое согласие на поход.

Еще два человека захотели поехать с Рёгнвальдом: Магнус сын Хаварда Гуннасона и Свейн Хроальдссон. Каждый из них командовал кораблем. То же желание выказали люди и поменьше: Торгейр Саваколль, Одди Маленький, Торбьёрн Черный и Армод – все они были придворными скальдами. Кроме того, захотели поехать Торкель Крючкоглазый, Гримкель из Глеттнеса и Бланн сын Торстейна из Флютрунеса.

Как только прошло два года с начала приготовлений, Рёгнвальд отплыл ранней весной из Оркни в сторону Норвегии, чтобы выяснить, как подготовились те лендрманны, которые собирались выступить в поход. В Бьёргюне ярла уже дожидались Эрлинг Кривой и Йон Нога, с ними был Аслак. Гутхорм прибыл вскоре после этого. В гавани стоял корабль, который Йон построил специально для ярла – с 35 скамьями. Это был красивый корабль, с резьбой по всему борту, с инкрустированным золотом носом и кормой, и не было судна, которое могло бы с ним сравниться.

Летом Эйндриди не спешил в город, отнекиваясь каждый раз, что через неделю он будет готов. Другим не нравилось ждать так долго, и некоторые даже предлагали пойти в поход без Эйндриди. Но вскоре тот все-таки появился в городе и объявил о своей готовности. Ярл, сказал он, может выходить в море, когда посчитает, что погода благоприятствует. Наконец, пришел тот день, когда подул попутный ветер. Они покинули гавань и вышли в открытое море. Правда, бриз на деле был довольно слабым, корабли ярла плыли медленно, потому что нуждались в сильном ветре. Остальные капитаны тоже попридержали свои корабли, так как не хотели плыть впереди ярла. Но вот они миновали острова, ветер усилился и задул с такой силой, что им пришлось на малых судах нагонять основной флот, покуда корабль ярла ушел далеко вперед.

Затем они увидели позади два больших корабля, которые вскоре нагнали их и прошли мимо. Один из них был с драконьей головой на носу, богато инкрустирован золотом по бортам и украшен изображениями луков вплоть до ватерлинии. Люди ярла подумали, что это должно быть корабль Эйндриди.

– Он не сдержал своего слова, ярл, – сказали они. – Ведь только твой корабль должен был быть богато украшен.

– Высокомерный человек, этот Эйндриди, – сказал ярл. – Теперь я понимаю, почему он не захотел быть рядом с нами. Впрочем, сложно сказать, будет ли ему сопутствовать удача. Но мы не пойдем тем же курсом, что ведет его честолюбие.

Вскоре Эйндриди перегнал остальные суда на своем большом корабле, но ярл держал весь свой флот вместе, и между ними было большое расстояние, а осенью они в целости и сохранности прибыли на Оркни. Они решили остаться там на зиму, одни за свой счет, другие разместившись у местных бондов, а многие остались с ярлом. Много ссор произошло в ту зиму на Оркни. Норвежцы и оркнейцы ссорились по поводу товаров и женщин, и было много других поводов к розни. За ними нужен был глаз да глаз, и ярлу выдалось непростое время. И хотя и те, и другие думали, что они многим обязаны ему, каждый считал, что он заслуживает большего.

Теперь вернемся к Эйндриди и его людям. Они добрались до Хьяльтланда, где его прекрасный корабль был разнесен в щепы, и много добра потеряно, хотя малые корабли остались на плаву. Эйндриди провел зиму на Хьяльтланде, но послал некоторых своих людей на восток в Норвегию с приказом построить новый корабль для похода в Йорсалахейм.

Одного из людей Эйндриди звали Арни spytuleggr (англ. Pin-Leg). Он поехал с девятью другими на Оркни и провел зиму там. Он был храбрым человеком, но большим забиякой. Всю зиму они прожили на одном из островов, а у одного из арендаторов Свейна Аслейфарсона покупали солод и животных на убой, но когда бонд потребовал оплаты, Арни только отнекивался. Во второй раз бонд потребовал у него денег, но получил в ответ лишь оскорбления, а перед расставанием Арни ударил его обухом своего топора.

– Теперь можешь идти и жаловаться тому, кем вы обычно угрожаете другим, – сказал Арни. – Пусть он вправит тебе мозги, это все, что тебе нужно.

Бонд ушел и рассказал про все Свейну, попросив его рассудить справедливо. Свейн мало что сказал в ответ и не давал никаких обещаний. Однажды весной он поехал собирать подати. Он был с тремя другим людьми в восьмивесельной лодке, и их путь проходил мимо острова, где зимовали Арни и его приятели. Несмотря на отлив, Свейн предложил остановиться и выбрался на берег с небольшим топором в руках. Он сказал остальным приглядывать за лодкой, чтобы она не оказалась на мели.

Арни и его приятели сидели в доме неподалеку от берега. Свейн вошел в дом, где его приветствовали Арни и еще четыре человека. Он тоже поприветствовал их, а затем сказал Арни, что хочет уладить дело одного бонда. Арни ответил, что нет причин для спешки. Тогда Свейн спросил, собирается ли Арни платить по долгам, но тот ответил, что у него нет резона это делать. Свейн сказал, что он и просит-то совсем ничего и в этот самый момент нанес удар топором по голове Арни, да с такой силой, что выпустил его из рук. Свейн выбежал наружу, и пока одни пытались поставить на ноги Арни, другие погнались за Свейном по берегу. Один из них перегнал остальных и попытался сцепиться со Свейном. На грязном илистом берегу повсюду валялись водоросли, и, схватив несколько из них вперемежку с грязью, Свейн швырнул этот комок в лицо ближайшего преследователя. И пока тот тер двумя руками глаза, пытаясь очистить их от грязи, Свейн прыгнул в лодку и уплыл назад в свою усадьбу на Гарексей.

Вскоре после этого Свейн поехал в Катанес по своим делам и сообщил ярлу Рёгнвальду, что он хотел бы уладить дело с убийством Арни.

Как только ярл Рёгнвальд узнал обо всем, он собрал всех, кто мог отомстить за убийство Арни и уладил с каждым это дело, выплатив виру из собственного кармана. Ярл заплатил своими деньгами и по многим другим подобным распрям, которые произошли этой зимой между норвежцами и оркнейцами, так плохо они уживались вместе.

Ранней весной ярл собрал тинг на Хроссее, на который приехали все известные люди на островах. Он объявил о своих планах сходить в поход в Йорсалахейм и поручил заботу о землях своему родичу ярлу Харальду Маддадарсону. Он попросил всех поддерживать во всем Харальда, в чем бы тот ни нуждался, пока его самого не будет дома.

Ярлу Харальду было в то время около 20 лет. Он был высоким и сильным мужчиной, с некрасивым лицом, но умной головой, и люди считали, что из него выйдет толк. Вместо себя ярл Рёгнвальд назначил Торбьёрна Писаря, и сам, наконец, покинул Оркнейские острова.

86

Ярл Рёгнвальд был готов к отплытию с Оркнейских островов ранним летом, хотя его приготовления откладывались из-за того, что ему пришлось долго ждать Эйндриди, чей корабль, строившийся зимой в Норвегии, запаздывал с прибытием. Но когда все было-таки готово, они отплыли с Оркни с флотом в 15 больших кораблей, которыми управляли следующие люди: ярл Рёгнвальд, епископ Вильям, Эрлинг Кривой, Аслак Эрлендссон, Гутхорм, Магнус Хавардссон, Свейн Хроальдссон, Эйндриди Юный и еще пятеро, чьи имена не упоминаются. Они поплыли на юг из Оркни в Шотландию, потом в Англию, и когда они были у побережья Нортимбраланда, Армод сказал такую вису:

[следует виса, в которой Армод описывает путешествие по морю]

Оттуда они поплыли южнее в сторону от Англии в Валланд, и нечего сказать об их походе, пока они не приплыли в морской порт под названием Нарбон. Там стало известно, что ярл Германус, который управлял этим городом, умер, оставив прекрасную юную дочь по имени Эрмингер. Она вступила в права наследства и управляла с помощью своих родичей, очень знатных людей. Они уговорили королеву пригласить ярла Рёгнвальда на роскошный пир, объяснив это тем, что если она радушно примет столь благородных людей из таких далеких земель, то ее репутация лишь выиграет от этого. Королева приказала уладить это дело, и как только решение было принято, к ярлу пришли послы, которые пригласили его на пир и столько его друзей, сколько он пожелает взять с собой. Ярл тепло поблагодарил королеву и взял с собой всех своих лучших людей. На пиру щедро угощали, и делалось все, чтобы угодить ярлу.

Однажды ярл сидел на пиру, когда в зал вошла королева в сопровождении группы женщин, в руках она несла чашу из золота. Она была в лучших своих одеждах, ее волосы свободно ниспадали вниз, как это принято у дев, а золотая тиара украшала чело. Она прислуживала ярлу, а ее спутники принялись услаждать их слух музыкой. Ярл взял ее за руку вместе с чашей, усадил себе на колени, и весь оставшийся день они о многом говорили. После этого ярл сочинил вису:

Действительно, твои волосы (стан?),
умная Биль (= женщина),
более прекрасны, чем у других
увитых золотом жен.
Опора долины ястреба (= женщина)
позволяет упасть на плечи своим волосам
– я обагрил когти жадного орла
– золотым, как шелк.

[подстрочный пер. И. Г. Матюшиной]

Ярл долго там оставался, и с ним хорошо обращались. Местные жители хотели уговорить его остаться навсегда, намекая, что он мог бы жениться на королеве. Ярл ответил, что намерен завершить поход, как планировал, но обещал заехать на обратном пути, и они могли бы обсудить это дело.

После этого ярл собрался и вышел в море со своими людьми. Они обогнули Траснес с попутным ветром, потом устроили пир, и ярл сказал вису:

Долго будет помнить слова Эрменгарды
знатный человек, величественная женщина хочет,
чтобы мы отправились страной Ран (= морем)
к Иордану. Но когда осенью
деревья жеребца волн (= мореходы)
вернутся морем с юга,
мы пустимся в путь по дороге китов (= морю)
к Нарбонне.

[подстрочный пер. И. Г. Матюшиной]

А Армод сочинил еще одну:

Я никогда вновь
не найду Эрменгарды,
если судьба не ссудит иначе,
многие терпя горе из-за умной.
Я был бы счастлив, если бы мог уснуть
– большим счастьем это было бы –
у женщины очень красивы лоб –
на одну ночь рядом с нею.

[подстрочный пер. И. Г. Матюшиной]

Одди Маленький сочинил свою вису:

Вряд ли мы, как я думаю, достойны Эрменгарды,
знаю я, что умная земля головной повязки (=женщины)
может быть названа конунгом среди женщин;
ибо Билль огня опоры колец (опора колец = рука,
огонь руки = золото, Билль золото = женщина, т. е. Эрменгарда)
– пусть живет она счастливо под домом солнца
(= небом) – достойна много лучшего).

[подстрочный пер. И. Г. Матюшиной]

Они плыли, пока не пришли на западе в Галицуланд, и так как праздничные дни были уже на носу, они решили справить йоль там. Они попросили местных жителей устроить рынок, чтобы купить провизии, но с этим было плохо, и люди посчитали, что не смогут обеспечить их всем необходимым. Они также узнали, что какой-то иноземный хавдинг захватил здешний замок и заставляет жителей страдать от своей жестокости. Он водил против них свою армию, если они отказывали ему в чем-либо, задирал и изводил их различными способами. Как только ярл попытался приобрести провизию, жители сразу предложили ему изгнать захватчиков, и тогда рынок будет устроен до начала Великого поста. Ярлу Рёгнвальду и его людям пришлось бы вынести вся тяготы сражения, но зато, по условию, все добро врагов переходило им.

Ярл рассказал об этом своим людям и спросил, что они думают. Большинство склонялось к тому, чтобы атаковать захватчиков, так как все ожидали получить много добра, и Рёгнвальд принял предложение местных жителей.

Незадолго до йоля он собрал своих людей вместе.

– Мы здесь уже некоторое время, – сказал ярл, – но ничего не сделали с захватчиками, и жители все меньше и меньше хотят торговать с нами. Мне кажется, они думают, что наше обещание было пустым звуком. Но не сделать обещанное – едва ли благородная вещь, поэтому, родич Эрлинг, ты как самый знающий толк в тактике здесь, придумай, как нам взять замок, хотя я бы хотел, чтобы каждый высказался, как он думает лучше поступить.

– Не намерен я промолчать, – ответил Эрлинг. – Но я не так хорош в тактике. Есть люди с гораздо большим опытом, специально взятые в этот поход, такие как Эйндриди Юный. Они скажут тебе, что не поймать птицу без выстрела, поэтому позволь мне высказать мысль, а дальше думайте сами. Если вы сочтете, что это подойдет, то почему бы нам не пойти в лес сегодня, не принести каждому вязанку дров и не положить все это к подножью крепости? Сдается мне, что известняк не настолько крепок, чтобы противостоять жару большого огня. Поэтому попробуем сделать то, что я говорю в ближайшие три дня, и посмотрим, что из этого выйдет.

Они сделали, как предложил Эрлинг. Но как только подошел конец этой работе, наступил йоль, и епископ запретил им нападать.

Хавдинг, который захватил замок, звался Годфри. Он был умным, но в летах, проницательным и много видавшим, знающим несколько языков, но слишком жадным и задиристым. Когда он увидел, что делают люди ярла, он собрал своих сторонников и сказал:

– Что-то эти норвежцы (в оригинале – нордманны) собираются делать. Сдается мне, они задумали неладное для нас. Если замок подожгут, мы не сможем прятаться за каменными стенами, а если норвежцы окажутся рядом, нас ждет тяжелейшее сражение, потому что это сильные и храбрые воины. Поэтому я хочу посоветоваться с вами, что сделать, чтобы предотвратить это.

Все люди согласились, что он сам должен решить, как поступить.

– Мой план таков: обвяжите меня веревкой, – сказал тогда он, – спустите вниз по стене в лохмотьях. Я пойду в лагерь норвежцев и выведаю, что они собираются делать.

Они сделали, как он предложил. Когда Годфри встретил людей ярла, он прикинулся попрошайкой, говорящим по-валландски, потому что это был язык, который им особенно нравился. Он ходил от палатки к палатке, прося подаяние, и понял, что между норвежцами много разногласий. Одни поддерживают Эйндриди, другие ярла Рёгнвальда. Годфри пришел к Эйндриди и стал говорить с ним, сказав, что его прислал из замка сам хавдинг.

– Он хочет заключить с тобой сделку, – сказал Годфри. – Он надеется, что ты сохранишь ему жизнь, если замок будет взят. И если ты пойдешь на это предложение, он лучше тебе отдаст все свои сокровища, чем тем, кто желает ему смерти.

Они долго об этом говорили и еще о других делах. Этот разговор держался в секрете от ярла, и долгое время никто о нем ничего не знал. Годфри провел некоторое время в лагере норвежцев и потом ушел к своим. Они не собирались выносить свои пожитки из замка, потому что не были уверены, что он будет взят и, кроме того, не доверяли местным жителями.

87

На десятый день после йоля, когда погода выдалась хорошей, ярл Рёгнвальд поднялся и приказал своим людям вооружиться и играть в трубы, собирая всех к замку. Потом к подножью его были принесены дрова и разложены вокруг. Ярл отдал распоряжение каждому предводителю, как атаковать. Он сам и его оркнейцы должны были напасть с юга, Эрлинг и Аслак с запада, Йон и Гутхорм с востока, а Эйндриди Юный с севера. Когда все подготовились, они подожгли дрова, а ярл сказал такую вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали восхваляет Эрменгарду]

Они атаковали яростно, забрасывали метательными снарядами крепость – это была единственная возможность атаковать замок. Защитники крепости защищались не столь решительно, пытаясь спастись от снарядов, но при этом выливали кипящую смолу и серу, хотя это причиняло мало вреда людям ярла. В конце концов, как Эрлинг и предсказывал, стены начали рушиться от огня, образуя огромные бреши, которые не мог скрепить известняк.

Человек по имени Сигмунд Крючок, приемный сын Свейна Аслейфарсона, сражался яростнее, чем все остальные. Он стоял впереди ярла, хотя едва вышел из юношеского возраста к тому времени.

После того как битва шла некоторое время, защитники крепости стали покидать оплот. Поднялся южный бриз, и дым повернул в сторону Эйндриди и его людей. Огонь уничтожил уже почти все, что мог, и ярл приказал принести воды, чтобы остудить горячие камни, и наступило затишье в битве. Ярл Рёгнвальд произнес вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали описывает захват крепости]

Затем он сказал еще одну:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали описывает муки любви]

А Сигмунд Крючок сочинил такую:

[следует виса, в которой Сигмунд Крючок вторит Рёгнвальду]

После этого ярл и Сигмунд усилили давление на крепость и почти не встретили в ней сопротивления. Много людей было убито, а те, кому обещали пощаду, сдались. Рёгнвальд и его люди взяли большую добычу, но не смогли найти главаря и не взяли ничего ценного. Много ходило слухов о том, как Годфри сумел улизнуть, и вскоре подозрение пало на Эйндриди Юного, который вероятно помог ему уйти в лес под завесой дыма.

Ярл Рёгнвальд и его люди недолго после этого оставались в Галицуланде и поплыли на запад от Спанланда, грабя языческие земли и забирая там большую добычу. Они атаковали несколько деревень, в которых местное население стойко держалось и сражалось, но в конце концов, несмотря на яростное сопротивление, бежало, оставив много погибших. Ярл сочинил такую вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали вспоминает Эрменгарду]

Затем они поплыли на восток вдоль побережья Спанланда и попали в жуткий шторм, который заставил их бросить якорь на три дня. Погода была настолько ужасной, что они чуть не потеряли свои корабли. Ярл сказал такую вису:

[следует еще одна виса Рёгнвальда Кали, посвящанная Эрменгарде]

Наконец, они снялись с якоря и поплыли навстречу против сильного ветра, пока не достигли Нёрвасунда, где Одди произнес такую вису:

[следует виса, в которой Одди говорит о том, что корабли достигли Нёрвасунда]

А когда они подошли к проливу, ярл сказал еще одну:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали вновь вспоминает Эрменгарду]

Они вошли в Нёрвасунд, и погода улучшилась. Потом выяснилось, что Эйндриди Юный и шесть его кораблей отделились от остальных. Он поплыл к Марсельяру, а Рёгнвальд не спешил и держался ближе к проливу. Многие отмечали, как Эйндриди не скрывал, что помог Годфри бежать. Ярл приказал тогда продолжать плавание и держать курс к Серкланду. Затем он произнес вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали призывает гнать корабли вперед]

Они поплыли через море на восток к Серкланду и подошли близко к острову Сардинарей, хотя и не знали, что это за земля. Погода была примерно такая: подолгу держался штиль, стояли густой туман или дымка, и они мало что могли видеть с кораблей, поэтому двигались медленно. Но однажды утром туман рассеялся, и когда они поднялись и огляделись, то увидели два острова. Но как только они стали вглядываться, один из них исчез. Об этом было рассказано ярлу.

– Это совсем не остров, – сказал он. – Похоже, это такой корабль, на котором плавают здешние люди. Он называется дромунд. На расстоянии кажется, что это целый малый остров. Там, где нет корабля, должен подниматься ветер, а настоящий дромунд, вероятно, пытается уплыть. Это, видимо, какие-то купцы.

Тогда ярл позвал епископа и всех капитанов подняться и посмотреть вместе с ним.

– Мой дорогой епископ, – сказал он, – и ты, мой родич Эрлинг, я хочу вас спросить об одной вещи. Знаете ли вы какой-нибудь маневр, который позволит нам совладать с экипажем этого дромунда?

– Думаю, придется очень трудно поставить корабли борт о борт, – ответил епископ. – Самое лучшее, что ты сможешь сделать, зацепиться широкими лезвиями за планширь. Они станут обливать тебя с головы до ног серой и кипящей смолой. Такой проницательный человек как ты понимает, что это чистое безумие рисковать собой и своими людьми.

После этого слово взял Эрлинг.

– Мой дорогой епископ, – начал он, – возможно, ты знаешь лучше нас, что нападение на дромунд не принесет нам большой славы. Но как я думаю, если поставим корабли бок о бок с ними, то их оружие не сможет причинить нам много вреда, а если дела пойдут плохо, мы всегда можем оторваться от них, тем более что вряд ли они станут преследовать нас на этом дромунде.

Тогда сказал ярл.

– Это смелые слова, которые приходятся мне по сердцу. Теперь я хочу, чтобы это знали капитаны и все остальные. Пусть каждый человек займет свое место и возьмет лучшее свое оружие. После этого мы нападем на них. Если это христианские купцы, мы дадим им шанс договориться с нами, а если, как я подозреваю, – язычники, то пусть Господь Всемогущий дарует нам победу. Какую бы мы добычи ни взяли, пятнадцатую часть отдадим бедным.

Тогда люди вооружились и приготовили корабль к нападению, сделав все в точности, как было сказано. Ярл объяснил, как каждый капитан должен себя вести. Затем они поднажали на весла и стали быстро приближаться к дромунду.

88

Люди на дромунде увидели приближающиеся корабли и заподозрили неладное. Они сложили все свои наряды и драгоценности в трюмы и подняли такой шум и визг, что норвежцы приняли это за вызов. Рёгнвальд поставил свой корабль у кормы по правому борту дромунда, а Эрлинг – по левому, то же самое у носа сделали Йон и Аслак. Посередине поставили еще два корабля, и так поставили всего шесть кораблей. Но когда они попытались взобраться на дромунд, его борта оказались такими высокими, что они никак не могли зацепиться своим оружием. Люди на дромунде стали лить на них серу и кипящую смолу, но, как и предсказывал Эрлинг, в основном все лилось мимо их кораблей, и им не пришлось себя защищать.

После того, как атака захлебнулась, епископ и еще два капитана отвели свои корабли, на которых собрали лучших стрелков. Они заняли нужную дистанцию и принялись обстреливать дромунд. Язычники на дромунде выставили защиту, не обращая особого внимания на то, что происходит у них под боком.

А ярл Рёгнвальд приказал своим людям взяться за топоры и прорубить в деревянном корпусе дромунда отверстия, там, где он был плохо защищен железом. И как только они стали это делать, другие последовали их примеру. В том месте, где встал Эрлинг, находился огромный якорь дромунда. Лапой он цеплялся за борт, но веретено висело прямо над кораблем Эрлинга. На носу стоял Аудун Рыжий, он взобрался на якорь и помог остальным. Вместе они стали рубить со всей силы проход в корпусе, чтобы все могли попасть внутрь. Прорубив большое отверстие, они заскочили на борт вражеского корабля: ярл и его люди на нижнюю палубу, а Эрлинг со своими – на верхнюю. Как только они очутились на борту, началась ожесточенная схватка. Люди на дромунде оказались сарацинами, мы их называем неверными людьми Маумета. Среди них было много синих людей (т. е. негров), которые оказали сильное сопротивление. Эрлинг получил неприятную рану в шею, прямо над плечом, когда забирался на борт дромунда. Эта рана так плохо залечивалась, что всю оставшуюся жизнь он держал голову, склонив набок, и поэтому получил прозвище Кривой.

Как только люди ярла Рёгнвальда и Эрлинга объединились, сарацины бросились бежать, отступив на нос, но люди ярла их преследовали, и чем больше проникало на борт воинов, тем сильнее они наступали.

Норвежцы заметили человека – выше и красивее других, и приняли его за командующего. Рёгнвальд приказал, чтобы никто его не ранил, если можно взять этого человека по-другому. Они окружили его щитами и схватили, а потом с несколькими другими пленниками отвели на епископский корабль. Всех остальных на дромунде убили, взяв много монет и другой ценной добычи. После того, как самая тяжелая работа была завершена, все сели отдохнуть, а ярл сказал вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали описывает битву и отвагу Эрлинга]

А потом еще одну:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали описывает, как захватили дромунд]

Стали они обсуждать то, что произошло, и каждый описывал все так, как ему казалось наиболее верным. Спорили о том, кто первым взобрался на борт дромунда, и не могли прийти к согласию. А некоторые сказали, что выглядит смешным, когда у всех – разные версии такого важного события, и, в конце концов, решили, что последнее слово останется за ярлом – как он скажет, так и будут считать. Тогда ярл сказал эту вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали говорит, что первым на борт дромунда взобрался Аудун]

После того, как они очистили дромунд, его сожгли и уничтожили. Высокий человек, которого пленили, видел все это и выглядел несчастным. Он был бледен и молчал как убитый. Несмотря на то, что с ним пытались заговорить, не произнес ни слова, не сделал ни знака, не пошелохнулся, угрожали они ему или сулили всяческие блага. Когда огонь охватил дромунд, всем показалось, будто гигантское пламя полыхает прямо в море. Пленник был сражен этим зрелищем, а люди ярла волновались, что корабль плохо обыскали, и все не найденное золото и серебро пойдет ко дну.

Оттуда ярл Рёгнвальд поплыл на юг, в Серкланд, и бросил якорь у одного из их городов. Они заключили недельное перемирие с местными жителями и организовали торговлю, продавая серебро и другие ценные предметы. Никто не купил высокого пленника, и ярл разрешил ему уйти с пятью другими пленниками. Но на следующее утро он явился в сопровождении большого количества людей и признался, что он – знатный сарацин. Он сказал, что дромунд и все добро на борту ему подарили, и большое горе, что корабль и груз были уничтожены: теперь это никому не принесет пользы.

– Сейчас вы все в полной моей власти, – сказал он. – Но вас спасает то, что вы пощадили мою жизнь и обращались со мной с большим уважением. И все же я надеюсь, что больше мы никогда не встретимся, поэтому прощайте.

Он повернулся и ушел, а Рёгнвальд отправился на Крит, выдержав по пути сильнейшую бурю. Однажды ночью во время дежурства Армод сочинил такую вису:

[следует виса, в которой Армод описывает морское путешествие]

Они миновали Крит и с попутным ветром направились в Йорсалаланд. Они сошли в Акрсборге однажды утром в пятницу и прогулялись по побережью в такой манере, как это до них почти никто не делал. Тогда Торбьёрн Черный (скальд Эрлинга Кривого) сочинил такую вису:

[следует виса, в которой Торбьёрн рассказывает о высадке в Акрсборге]

Они оставались некоторое время в Акрсборге, но потом случилась болезнь, из-за которой многие погибли, включая Торбьёрна Черного. Одди Маленький сочинил такие висы:

[следуют две висы, в которых Одди рассказывает о путешествии]

Ярл Рёгнвальд покинул Акрсборг и поехал в Йорсалаланд, по пути заезжая во все наиболее святые места. Они искупались в реке Иордан, и вместе с Сигмундом Крючком ярл Рёгнвальд переплыл реку. Они обследовали другой берег и обнаружили какую-то рощу, где связали несколько больших морских узлов, после чего ярл произнес вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали рассказывает о том, как он переплыл Иордан]

Сигмунд сказал другую:

[следует виса, в которой Сигмунд Крючок говорит о завязанном им узле]

Ярл еще одну:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали говорит о завязанном им узле]

Потом они вернулись в Йорсалаборг, по пути в который ярл произнес другой вариант этой висы:

[следует другой вариант висы, в которой Рёгнвальд Кали говорит о завязанном им узле]

Этим летом ярл и его люди покинули Йорсалаланд и направились на север в Миклагард, а осенью они прибыли в город Имболум, где они остановились на время. Там было в обычае произносить одну фразу, когда встречались на узкой улице. Если один хотел, чтобы другой уступил ему дорогу, он кричал: "С полпути, с полпути!" Однажды вечером Эрлинг Кривой, выбираясь из города, шел по пирсу к кораблю. Ему повстречались местные жители, которые стали выкрикивать "с полпути, с полпути". Эрлинг не обратил на это внимания, будучи очень пьян, но как только они поравнялись, он тут же кувыркнулся с пирса, приземлившись в грязь. Его люди бросились за ним, вытащили обратно и стали разглаживать на нем одежду. На следующее утро у ярла стали спрашивать, что произошло, но тот только усмехнулся и сказал вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали иронизирует над Эрлингом]

Вскоре после этого случилось так, что Йон Нога и его спутники вышли из того же города очень пьяными. Вдруг они обнаружили, что Йон пропал, его стали искать на разных кораблях, но нигде не могли найти. Ночью невозможно было искать на берегу, но утром, как только рассвело, они вышли и обнаружили его у городской стены. Он был мертв, на теле нашли раны, но никто не знал, кто их нанес. Они омыли тело и захоронили в церкви.

После всего этого они вышли в море, и нечего рассказать об их путешествии, пока они не пристали севернее к мысу Энгильснесс, где бросили якорь в ожидании хорошего ветра, который помог бы им добраться до Миклагарда. Они плыли с большим вниманием и в хорошем настроении, как это делал Сигурд Крестоносец. И пока они рассекали волны, ярл Рёгнвальд сочинил вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали рассказывает о путешествии к Миклагарду]

89

По прибытии в Миклагард ярла Рёгнвальда и его спутников осыпали почестями император и веринги. Миклагардом в то время управлял конунг Менелай, которого мы называем Манулой. Он дал много денег ярлу и предложил им пойти в его наемники, если они захотят. Они провели там всю зиму, наслаждаясь развлечениями. Среди них был и Эйндриди Юный. Император с ним хорошо обращался, а сам Эйндриди мало общался с Рёгнвальдом и пытался все время унизить его перед другими людьми.

Той зимой ярл Рёгнвальд покинул Миклагард и направился в Болгараланд в Дюраксборг, а оттуда через море в Пуль, где он высадился вместе с епископом Вильямом, Эрлингом и всеми остальными знатными людьми. Они раздобыли себе лошадей и поехали – сперва в Румавег, а потом по обычному маршруту пилигримов – в Данию. Оттуда они поплыли в Норвегию, где люди были очень рады их увидеть. Эта поездка очень их прославила, и все, кто в ней участвовал, почитались за великих.

Пока они были в отъезде, Эгмунд Денгир, брат Эрлинга Кривого, умер. Когда они оба были живы, он был в большем почете, чем Эрлинг. Не теряя времени даром, Эрлинг присоединился к конунгу Инги, сблизившись с ним больше, чем с конунговыми братьями, и никогда не покидал его до самой кончины.

После смерти конунга Инги его сторонников возглавил Магнус сын Эрлинга и Кристины дочери Сигурда Крестоносца, хотя на самом деле Норвегией единолично правил Эрлинг. Датский конунг Вальдемар дал Эрлингу титул ярла, и он стал большим человеком, как это говорится в саге о нем (эта сага не сохранилась).

Эйндриди Юный вернулся в Норвегию спустя несколько лет после ярла Рёгнвальда и присоединился к конунгу Эйстейну, потому что не желал иметь ничего общего с Эрлингом. После гибели Эйнстейна Эйндриди Юный и Сигурд Бонд из Рейра собрали армию и провозгласили конунгом Хакона Широкоплечего сына конунга Сигурда Рта, и это они убили Грегориуса сына Дага и конунга Инги. При острове Секк Эйндриди и Хакон дали сражение Эрлингу Кривому (= 7 июля 1162 г.). Хакон был там убит, а Эйндриди спасся бегством. Но немного погодя Эрлинг настиг Эйндриди в Вике и убил его.

90

Большую часть лета ярл Рёгнвальд провел в Хордаланде, где узнал все новости с Оркни – оказалось, что на островах было много вражды, и что большинство знатных людей разделилось на две фракции. Мало кто остался сам по себе и не участвовал в ссорах. Одну фракцию возглавлял ярл Харальд, другую – ярл Эрленд и Свейн Аслейфарсон. Когда ярл узнал обо всем, он сочинил вису:

[следует виса, в которой Рёгнвальд Кали негодует по поводу возникшей ситуации]

У ярла не было в распоряжении кораблей, поэтому он отправился к своим родичам и друзьям с просьбой построить ему зимой длинный корабль. Они ответили согласием и пообещали сделать все, о чем он попросит.

Летом он был готов к отплытию домой, но опоздал: его задержало много важных вещей. В результате он договорился о проезде с купцом из Исландии Торхаллем сыном Асгрима, который владел на юге усадьбой Бискупстунг. Ярла сопровождали многие люди. Они сошли в Шотландии в самом начале зимы и на некоторое время остановились в Торфнесе, а перед самым йолем приплыли на Оркнейские острова, где их радостно встречали друзья.

91

Теперь расскажем о том, что произошло на Оркни во время отсутствия ярла Рёгнвальда. В то же самое лето, когда ярл уплыл, конунг Эйнстейн сын Харальда Гилли пришел из Норвегии с большим войском. Он остановился на Рёгнвальдсее, где узнал, что ярл Харальд Маддадарсон на лодке с двадцатью скамьями и с восьмьюдесятью спутниками убрался в Катанес и бросил якорь неподалеку от Торса. Как только Эйнстейн узнал об этом, он снарядил три лодки и поплыл через Петтландсфьорд в Торс. Он сделал это так стремительно, что ярл ничего не подозревал до тех пор, пока лодки конунга не поравнялись с его лодкой, и ярл не был взят в плен. Его представили конунгу, и результатом переговоров стало то, что ярл выкупил себя за три марки золотом, а также перепоручил власть Эйнстейну, согласившись стать его человеком на всю оставшуюся жизнь. Так ярл принес клятву верности конунгу.

Конунг Эйнстейн после этого все лето воевал в Шотландии и даже в Англии под предлогом мести за убийство конунга Харальда Сигурдарсона (имеется в виду Харальд Суровый). Потом Эйнстейн вернулся назад в Норвегию. Ходило много разных толков об этой поездке.

Ярл Харальд остался на Оркни, и большинство людей поддерживали его. К этому времени уже скончался его отец ярл Маддад, а мать Маргарет переехала к сыну на Оркни. Она была очень красивой женщиной, но много о себе мнила.

Примерно в этом время умер конунг скоттов Давид, и новым конунгом стал его сын Мелькольм, хотя он был еще ребенком.

92

После того, как умер ярл Оттар, Эрленд сын Харальда Льстеца провел много времени в Торсе, хотя иногда, наведывался на Оркни и ходил в викингские походы. Он был выдающимся человеком, талантливым во всем, щедрым, обходительным, всегда готовым дать совет. Его любили люди, и у него было много сторонников.

Жил человек по имени Анаколь. Он воспитывал Эрленда и имел на него больше влияния, чем кто-либо другой. Анаколь был безжалостным викингом. Он происходил из знатной семьи с Южных островов. Он был советником Эрленда.

Когда Эрленд узнал, что Рёгнвальд покинул свою вотчину и отправился в Йорсалахейм, он поехал навестить своего родича Мелькольма конунга скоттов с просьбой даровать ему титул ярла и власть над Катанесом – точно так же, как его отец Харальд получил все это от деда Мелькольма конунга Давида. Конунг Мелькольм был еще ребенком, и потому что за Эрленда просило много знатных людей, пришли к тому, что Эрленд получил титул ярла и половину Катанеса, а его родич Харальд – другую половину. Затем он поехал навестить своих друзей в Катанесе, собрал там войско и отправился на Оркни в поисках признания.

Как только ярл Харальд Маддадарсон узнал о приготовлениях Эрленда, он стал собирать свои войска и набрал много людей. Общие родичи пытались вмешаться в это дело и примирить их. Эрленд потребовал себе половину Оркни, но Харальд отказал. Тем не менее, они заключили перемирие сроком на год. Договорились, что Эрленд поедет на восток в Норвегию повидать конунга Эйнстейна и попросит себе половину Оркни, ту, что принадлежит Рёгнвальду. Харальд сказал, что если конунг согласится, он не станет препятствовать. Эрленд уплыл в Норвегию, оставив вместо себя Анаколя с несколькими людьми.

Тем временем Гунни Олавссон брат Свейна Аслейфарсона прижил от Маргарет матери ярла Харальда ребенка. Харальд объявил его вне закона, и это положило начало вражде между Харальдом и Свейном Аслейфарсоном. Свейн послал Гунни на Льодхус, и он оставался там у Льотольва, у которого Свейн сам когда-то останавливался. У Льотольва был сын по имени Фогль, который жил у ярла Харальда и который совсем не ладил со Свейном. После того как Эрленд уплыл в Норвегию, ярл Харальд поехал в Катанес и провел зиму в Вике. Свейн Аслейфарсон в то время находился в Трасвике, что в Катанесе, приглядывая за усадьбой своих приемных сыновей. Сначала он был женат на Рагнхильд дочери Эгмунда, но они прожили вместе недолго. У них был сын по имени Олав. Позже Свейн женился на Ингирид дочери Торкеля, их сына звали Андрес.

Случилось так, что в среду на Страстной неделе Свейн отправился в Ламбаборг с несколькими людьми. Они увидели торговый корабль, плывущий на юг через Петтландсфьорд. Они решили, что это должно быть люди ярла Харальда, которые плывут собирать подати в Шотландии (по другой версии – на Хьяльтланде). Свейн приказал сесть в лодки и плыть к тому кораблю. Они захватили весь груз, а экипаж того корабля высадили на берег. Эти люди пешком вернулись в Вик и рассказали ярлу, как было дело. Но он мало что сказал в ответ, заметив лишь, что теперь ход за ним. Он приютил их на время Пасхи, и люди в Катанесе говорили, что ярл идет по избитому пути.

Сразу после Пасхи Свейн уплыл на Оркни с торговым кораблем и несколькими лодками. В Кливсейде они увели корабль Фогля Льотовссона, который как раз вернулся с Льодхуса после поездки к своему отцу и собирался ехать к ярлу Харальду. Тем же способом они завладели 12 унциями золота, принадлежавшими одному из дружинников ярла Харальда Сигурду Клауви. Тот привез деньги, чтобы рассчитаться, в какую-то усадьбу, но оказалось, что люди, которым предназначались эти деньги, уехали в Киркьеваг. Затем Свейн поехал в Катанес и дальше – на юг в Авардион, где встретился с конунгом скоттов Мелькольмом, которому к тому времени исполнилось девять лет. Свейн получил теплый прием и провел у него месяц. Конунг скоттов сказал ему, что у Свейна есть право на все доходы с Катанеса, которые он имел перед ссорой с ярлом Харальдом. После этого Свейн приготовился уехать, и они расстались с конунгом хорошими друзьями. Свейн сел на корабли и уплыл на Оркни.

Анаколь находился в Дирнесе, когда Свейн возвращался с юга, и наблюдал за его кораблями, проплывающими к востоку от Мулы. К Свейну послали бонда Гаути из Скеггьябьярнастада с вопросом от Анаколя, как он намерен разрешить дело с кораблем Фогля. Это произошло не потому, что Анаколь решил вступиться за родича, а потому, что Фогль в это время гостил у него. Гаути рассказал Свейну с чем прибыл, и Свейн потребовал встречи на Сандей, куда он ехал и где захотел уладить это дело. После длительных переговоров, в конце концов, договорились, что Свейн сам решит, сколько выплатит в качестве возмещения. После этого Анаколь объединил войска со Свейном и поручился посодействовать примирению Свейна и ярла Эрленда по возвращению того из Норвегии, хотя между ними еще оставалась скрытая вражда из-за сожжения Фракокк.

Свейн и Анаколь отправились на Стронсей и на несколько дней остановились неподалеку от Хофснеса. На Стронсей в то время жил Торфинн сын Бруси. Он был женат на сестре Свейна Ингигерд, с которой развелся Торбьёрн Писарь. Когда они стояли у Хофснеса, вернулся ярл Эрленд. Анаколь и Торфинн поехали к нему, чтобы попытаться примирить его со Свейном. Ярл отвечал угрюмо и напомнил, что Свейн постоянно враждовал с ним и его родичами и не сдержал слово, данное ярлу Оттару, – не помогал Эрленду прийти к власти. Свейн предложил ярлу свою помощь и совет, но переговоры длились весь день, и ничего не решили, пока Анаколь и Торфинн не стали грозиться покинуть Оркни и присоединиться к Свейну, тогда ярл заключил мировую. Потом Эрленд рассказал им, что конунг Эйнстейн в Норвегии объявил своей вотчиной ту часть Оркни, которая принадлежала ярлу Харальду. После примирения с ярлом Эрлендом Свейн предложил как можно быстрее отправиться к ярлу Харальду, покуда он не узнал об этом от других, и потребовать часть островов в пользу Эрленда. Они сделали так, как сказал Свейн – поехали к ярлу Харальду, который стоял со своим флотом в Кьяррекстаде.

Утром в День св. Михаила (= 29 сентября) Харальд и его люди увидали длинный корабль, приближающийся к ним, и заподозрив неладное, бросили свои корабли и скрылись в здешней крепости. Один человек по имени Арни Хравнссон так напугался, что бежал с корабля ярла без оглядки до самого Киркьевага, прежде чем понял, когда стал стучаться в двери церкви, что на его спине болтается щит. В церкви, когда все это случилось, находился человек по имени Торгейр. Спутники Арни думали, что он пропал без вести, и искали его два дня.

Ярл Эрленд и Свейн сошли с кораблей и преследовали ярла Харальда всю дорогу до крепости. Они атаковали весь день огнем и мечом, но люди в крепости дали решительный отпор, пока не наступила ночь, которая охладила пыл тех и других. Было много раненых с обеих сторон, и если бы осада продолжалась дольше, людям Харальда бы не поздоровилось.

Утром пришли бонды и просили обе стороны примириться, но Свейн и Эрленд и слышать ничего не хотели об этом. И все-таки, в конце концов, они согласились на мир при условии, что ярл Харальд передаст свою вотчину на Оркнейских островах в руки Эрленда и никогда не потребует ее обратно. Клятвы были произнесены и засвидетельствованы многими знатными людьми.

Ярл Харальд уехал в Катанес, а потом отправился южнее, где присоединился к своим родичам. Лишь немногие оркнейцы поехали с ним.

Ярл Эрленд и Свейн собрали бондов на тинг в Киркьеваге, люди приехали со всех концов Оркни. Эрленд изложил перед ними дело, как это делали многие его друзья и родичи. Он сказал, что конунг Эйнстейн даровал ему власть над частью Оркни, которая ранее принадлежала Харальду, и попросил бондов признать это его право. В доказательство своих слов он привез письма от Эйнстейна, и случилось так, что бонды согласились поддержать Эрленда. Так острова оказались в его власти, и он стал полноправным правителем всего Оркни.

По соглашению с бондами было решено, что если судьба уготовит Рёгнвальду вернуться на острова, Эрленд не станет препятствовать ему получить свою половину. Но если Рёгнвальд станет претендовать на большую часть, бонды поддержат Эрленда.

Свейн Аслейфарсон проводил много времени с ярлом Эрлендом, предупреждая его быть всегда начеку и не доверять ярлу Харальду и скоттам. Большую часть зимы они провели на кораблях, рассылая по стране шпионов, но ближе к йолю, когда морозы стали суровее, Свейн уехал в свою усадьбу. Расставаясь, он попросил ярла быть как можно осмотрительнее. Ярл так и сделал. Его корабли были всегда наготове, и он не делал ни в каком специальном месте приготовлений к праздникам.

93

На десятый день йоля Свейн Аслейфарсон на острове Гарексей выпивал со своими людьми, как вдруг у него зачесался нос.

– У меня такое чувство, – сказал он, – что ярл Харальд направляется прямо к нашим островам.

Его люди ответили, что это едва ли возможно из-за сильного шторма, но Свейн ответил, что знает, что у них на уме.

– Я не стану тревожить ярла Эрленда, основываясь на своей интуиции, – сказал он, – но сдается мне, что это будет не слишком мудрым решением.

На этом беседа закончилась, и они принялись пировать дальше как ни в чем не бывало.

Тем временем ярл Харальд на йоль двинулся в сторону Оркни с четырьмя кораблями и сотней бойцов. На два дня он задержался у острова Гримсей, высадился в Хавнарваге на Хроссее и на тринадцатый день йоля они дошли пешком до фьорда (имеется в виду Уайд Фёрт на западе Мейнленда). Во время снежной метели они укрылись в Оркхауге, и двое из них сошли там с ума. Это их ненадолго задержало, и к фьорду они подошли уже ночью. Между тем, ярл Эрленд вернулся на свой корабль после пира неподалеку на берегу. Ярл Харальд со своими людьми убил двух человек – одного из них звали Кетиль, и захватил в плен четверых – Арнфинна брата Анаколя, Льота и еще двух. Потом Харальд вернулся в Торс вместе с Торбьёрном Писарем, а Бенедикт и его брат Эйрик, забрав Арнфинна, поехали в Ламбаборг.

Узнав о нападении, Эрленд той же ночью отправил гонцов на Гарексей к Свейну. На следующий день ранним утром Свейн снарядил корабли и поехал к ярлу Эрленду, как тот просил. Большую часть зимы они проводили на кораблях. Бенедикт и его брат Эйрик сообщали, что отпустят Арнфинна, если Эрленд отдаст корабль, захваченный в Кьяррекстаде. Ярл уже готов был согласиться, но Анаколь выступил против. Он сказал, что Арнфинн сумеет выбраться из плена, и нет нужды выполнять их требование – так он говорил.

В среду перед Великим постом Анаколь и Торстейн сын Рагны, взяв 20 отборных мужей, отправились на лодке в Катанес и прибыли туда ночью. Они спрятали лодку в потайное место недалеко от крепости, а потом двинулись в сторону усадьбы в Трасвике и спрятались в местной роще. Они устроили в лодке так, что казалось, будто в ней лежит человек и занимает все место, и это не вызвало подозрений, если в лодку кто-то заглянет. Анаколь и его спутники наблюдали, как некоторые люди выходили из крепости и садились в лодки в устье реки. Потом они увидели, как из крепости вышел один человек в сопровождении другого, и поняли, что один из них – Эйрик. Анаколь разделил своих спутников на две группы: десять человек пошли к берегу, чтобы убедиться, что никто не тронул их лодку, а остальные двинулись в сторону усадьбы. Эйрик зашел в дом как раз перед ними и прошел в зал. Когда он понял, что за дверьми вооруженные люди, он бросился к дальней двери, пытаясь пробраться к лодке, но там его уже ждали и захватили в плен. Его привезли к ярлу Эрленду на Оркни, и ярлу Харальду тут же отправили гонцов с вестью, что Эйрика не отпустят, пока Арнфинн и его люди не вернутся в целости и сохранности к Эрленду. Все прошло, как было задумано.

Весной ярл Харальд покинул Катанес и отправился на Хьяльтланд с намерением убить Эрленда Юного. Тот просил руки матери Харальда Маргарет, но ярл отверг это предложение. Тогда Эрленд собрал войска, похитил Маргарет с Оркни, перевез ее на Хьяльтланд и поселил в Мосейборге, где все уже было к этому готово.

Как только Харальд прибыл на Хьяльтланд, он организовал осаду крепости, отрезав все пути снабжения, но нападать там было довольно сложно. Местные люди попытались их примирить. Эрленд Юный требовал, чтобы ему позволили жениться на избраннице, и обещал ярлу в случае положительного ответа свою поддержку, напоминая Харальду, что если тот хочет вернуть себе вотчину, ему необходимо собрать как можно больше друзей. Многие говорили также, и в результате Эрленд и Харальд примирились. Эрленд женился на Маргарет, объединил свои силы с ярлом и поехал с ним тем летом в Норвегию.

Как только на Оркнейских островах узнали обо всех этих событиях, ярл Эрленд и Свейн собрались обсудить свои планы. Свейн настаивал пойти в поход и захватить немного добычи. Как он сказал, так и сделали. Они поплыли на юг в Брейдафьорд и грабили на восточном побережье Шотландии, дойдя аж до Бервика.

Один купец по имени Кнут Богатый много времени проводил в Бервике. Свейн захватил его большой красивый корабль с ценным грузом на борту и женой Кнута, а потом отплыл на Блюхольм. Кнут находился в Бервике, когда узнал о нападении. Он предложил сто марок серебром местным жителям, если они сумеют отбить его добро назад. Большинство из тех, кто отправился на поиски, были купцы, они плыли на 14 кораблях. Бросив якорь у Блюхольма, Свейн предупредил всех не спать в палатках, так как ожидал, что люди из Бервика прибудут этой ночью. Однако дул прохладный ветер, и многие проигнорировали его совет, все спали в палатках, за исключением тех, кто был на корме корабля Свейна – там просто не было таких палаток. Свейн оставался на палубе в меховом плаще, и так он собирался провести ночь.

На корабле Свейна был человек по имени Эйнар Кривоногий, который утверждал, что слухи о мужестве Свейна сильно преувеличены.

– Люди судачат, будто нет никого отважнее его, – говорил он. – И вот он сидит, боится ставить палатки.

Свейн делал вид, что не слышит. На острове находились наблюдатели, и он слушал, о чем они говорят и что видят. Свейн сошел на берег и спросил их, что они увидели. Те ответили, что не разобрали. Но Свейн был очень зорким. Он вгляделся и заметил 14 кораблей, плывущих вместе. Свейн приказал наблюдателям подняться на борт, предупредил остальных, а потом вернулся на свой корабль, разбудил своих людей и приказал сбросить палатки.

Поднялся большой шум, многие стали спрашивать Свейна, что делать. Он приказал им сидеть тихо и поставить корабли между островом и основной землей.

– Ждите и смотрите, как они проплывут мимо нас, – сказал он. – А если нет, мы двинемся им наперерез, быстро, как только сможем.

Свейн последним приготовился отступить, и Анаколю пришлось его ждать, но так как у него был самый быстрый корабль, он принял все меры предосторожности и в свою очередь стал ждать Анаколя, не желая оставлять его одного.

Когда корабль Свейна поднял все паруса, Эйнар Кривоногий спросил Свейна.

– Неужели наш корабль не двигается?

– Разве я это говорил, – ответил Свейн. – Но если ты так напуган, что не можешь понять, двигается самый быстрый корабль или нет, полагаю, ты не станешь больше никогда обсуждать мою отвагу.

Люди из Бервика проплыли мимо них на юг, после чего Свейн изменил курс и двинулся в сторону основной земли. Около острова Морсей Свейн отправил послов в Эйдинаборг к конунгу скоттов рассказать о своей добыче, но не успели они приехать в город, как им повстречались двенадцать наездников с пристегнутыми к седлам сумками, набитыми серебром. Скотты спросили Свейна Аслейфарсона. Им ответили, где он, и спросили, что они хотят. Те сказали, что слышали о пленнике Свейна, и конунг скоттов послал их с этими деньгами заплатить выкуп. Люди Свейна ответили, что слухи ложные, затем прошли к конунгу и объяснили, с чем прибыли. Конунгу было мало дела до потерь Кнута, он послал Свейну красивый щит и другие ценные подарки. Ярл Эрленд и Свейн вернулись на Оркни уже поздней осенью.

Тем же летом ярл Харальд ездил в Норвегию, как мы об этом уже сказывали. Это произошло, когда ярл Рёгнвальд и Эрлинг Кривой приехали в Норвегию из Миклагарда. А перед самым йолем ярл Рёгнвальд вернулся на Оркни.

94

Как только это произошло, люди сразу попытались примирить ярлов Рёгнвальда и Эрленда. Бонды ссылались на соглашение, которое они заключили с Эрлендом – о том, что он не станет препятствовать, если Рёгнвальд захочет забрать свою половину островов. Ярлы назначили встречу в Киркьеваге, и там они договорились за два дня до наступления йоля и скрепили договор клятвой. Они обязались править каждый своей половиной Оркни и вместе защищать острова против ярла Харальда или кого-либо другого, кто станет на них притязать.

Ярл Рёгнвальд тогда оставался еще без кораблей до самого лета, когда из Норвегии ему прислали несколько судов.

Зимой было тихо, но по весне Рёгнвальд и Эрленд стали готовиться к тому, что Харальд придет с запада. Ярл Эрленд и Свейн отправились на Хьяльтланд проверить, не захватил ли Харальд там земли, а ярл Рёгнвальд поехал в Торс, потому что они считали, что Харальд мог и там сойти на берег, ведь у него было там много друзей и родичей. Эрленд и Свейн оставались на Хьяльтланде все лето, проверили каждый корабль, и никто тогда не смог уплыть оттуда в Норвегию.

Летом ярл Харальд покинул Норвегию с семью кораблями. Он высадился на Оркни, но три судна двинулись в сторону Хьяльтланда, где их захватил Эрленд. По прибытии Харальд узнал, что Рёгнвальд и Эрленд заключили соглашение и поделили острова между собой. Харальд понял, что ловить нечего и решил отправиться в Катанес, чтобы повидаться с Рёгнвальдом, прежде чем Эрленд с войском прибудет с Хьяльтланда.

Эрленд и Свейн были на Хьяльтланде, когда узнали о приезде Харальда. Они сразу собрались ехать на Оркни с пятью кораблями, но попали в сильное течение и ураган при Дюнросте, и корабли оказались разбросаны. Свейн добрался на двух кораблях до острова Фридарей и думал, что Эрленд погиб. Но когда он поплыл к острову Сандей, то обнаружил, что ярл дожидается его там с тремя другими кораблями, и они были рады видеть друг друга. Оттуда они поплыли на Хроссей, где узнали, что Харальд уехал в Катанес.

Теперь расскажем о маршруте ярла Харальда. Он прибыл в Торс на шести кораблях, но Рёгнвальд был в это время в Судрланде на свадьбе своей дочери Ингирид с Эйриком Стагбреллем. Как только Рёгнвальд узнал о приезде Харальда, он покинул свадебный пир и направился в Торс с большим количеством людей. Эйрик был другом Харальду и делал все, чтобы примирить двух ярлов. Многие поддержали его в этом: родичи, названные братья, бывшие соратники говорили, что надо держаться друг друга. В конце концов, они встретились и договорились о мире. Они уединились в какой-то крепости в Торсе и разговаривали наедине, у каждого оставалось одинаковое количество людей снаружи. Они долго вели беседу и хорошо поладили. Это была их первая встреча после возвращения Рёгнвальда из поездки.

Ближе к вечеру Рёгнвальд узнал, что вооруженные люди Харальда приближаются к крепости. Харальд сказал, что беспокоиться не о чем. Потом они услышали звуки битвы, бросились наружу и обнаружили, что Торбьёрн Писарь пришел с большим войском и тотчас же напал на людей Рёгнвальда. Ярлы стали кричать им остановить сражение, и прибежавшие местные жители разняли их, но к тому времени тринадцать человек ярла Рёгнвальда были убиты, а сам он ранен в лицо. Общие друзья ярлов примирили их, и они пришли к соглашению, подтверждающему их союз. Они снова скрепили договор клятвами. Это произошло за четыре дня до Дня св. Михаила. Было принято и другое решение: отправиться на Оркни той же ночью, чтобы сразиться с Эрлендом и Свейном. Они поплыли на 13 кораблях в Петтландсфьорд, затем переправились к Рёгнвальдсею, высадились в Витиваге и пошли пешком.

Ярл Эрленд и его люди находились на кораблях в Барвике, видели приготовления на Рёгнвальдсее и послали шпионов. Они выяснили, что ярлы заключили соглашение, поэтому не было никакой возможности поехать на острова и запастись провиантом. Эрленд стал спрашивать совет у своих людей, как быть. Договорились, что окончательное решение останется за Свейном. Так как у них было достаточно сил, чтобы сражаться с ярлами на островах, Свейн решил, что они поплывут этой ночью в Катанес. Людям он объявил, что они собираются уехать на Южные острова, и накануне Дня св. Михаила они вошли в Петтландсфьорд. Высадившись в Катанесе, они стали врываться в тамошние поселения, уводить скот на убой на берег, а затем загружать туши на корабли. В Петтландсфьорде тем временем поднялся шторм, и в залив было практически невозможно выйти. Когда ураган немного стих, Свейн отправил нескольких гонцов на лодке на острова, чтобы они распространили весть, что ярл Эрленд грабил в Катанесе, а теперь намерен уплыть на Южные острова, когда погода улучшится. Узнав об этом, Рёгнвальд собрал людей и приказал им быть начеку, оставаясь на кораблях всю ночь.

– Свейн может появиться на Оркни в любой момент, – сказал он. – Тем более если он заранее говорит, что отправится куда-то.

Ранней зимой Свейн покинул Торс и прошел вдоль западного побережья Шотландии на семи больших, хорошо вооруженных кораблях. После того, как люди Свейна покинули Катанес, шпионы ярла Рёгнвальда вернулись с этими новостями на Оркни, и ярлы повернули свой флот в сторону Скальпейди. Рёгнвальд приказал всем оставаться покамест на кораблях.

Добравшись до самой западной точки – Стэра, Свейн приказал своим людям больше не изнурять себя на веслах, а поднять паруса и сменить курс. Они посчитали эту мысль негодной, но сделали так, как он велел, и корабли быстро понеслись по ветру. Ничего интересного не произошло, пока они не добрались до Оркни. Они высадились на Вагаланде, где узнали, что ярлы покинули Кнаррарстад в Скальпейди с 14 кораблями. Со Свейном были Эрленд Юный, Эйрик Стагбрелль и много других знатных людей.

Торбьёрн Писарь между тем поехал на восток в Папюль повидаться с приемным отцом Хаконом Карлом. Он женился на его дочери Ингигерд. За несколько дней до празднования Дня св. Иуды и Симона (= 28 октября) Свейн объявил, что собирается этой ночью напасть на ярлов. Многие считали, что ему дали дурной совет, ведь перевес в силах явно был не на его стороне, но Свейн настаивал на своем, и так как его поддерживал ярл Эрленд, все пошло, как тот задумал.

Вечером началась метель с мокрым снегом. Ярл Рёгнвальд сошел на берег и остановился в своей усадьбе Йорфур. Он считал, что сейчас нечего опасаться. Его сопровождали пять спутников, и во время шторма они добрались до Кнаррарстада. Бондом там был один исландец по имени Ботольв Упрямый. Он был хорошим скальдом и настойчиво приглашал Рёгнвальда провести у него ночь. Они приехали, им помогли снять с себя промокшую одежду и отправили спать. Ботольв остался приглядывать за ними.

Этой самой ночью ярл Эрленд застал врасплох войско ярла Харальда, хотя его люди и слышали боевой клич, они не заподозрили неладное. Люди Эрленда захватили оружие, сломили сопротивление, некоторых убили. Но Харальд сумел вытащить на берег корабль, хотя на нем оставалось всего пятеро в строю. Вместе с сотней других был убит Бьярни, знатный человек, брат Эрленда Юного. Многие были ранены. Те, кто уцелели, покинули судно, спрыгнув на берег. Ярл Эрленд потерял немного людей, захватил 14 кораблей и все добро на них.

Когда самая тяжелая работа была закончена, Эрленд узнал, что Рёгнвальд тем вечером отправился пешком в Кнаррарстад. Они пошли следом за ним. Ботольв был на улице и, когда они явились, тепло их встретил. Его спросили, где Рёгнвальд, и он ответил, что ярл провел у него ночь. Его стали настойчиво расспрашивать, где Рёгнвальд сейчас, знает ли это Ботольв. Тогда тот простер руку в сторону ограды и произнес вису:

[следует виса, в которой Ботольв в туманных выражениях отказывается говорить, где находится Рёгнвальд Кали]

Люди ярла тут же прочесали все окрестные земли, каждый надеялся оказаться быстрее другого и захватить ярла первым. Ботольв же вернулся в усадьбу, разбудил Рёгнвальда, рассказал, что произошло этой ночью, и что делают сейчас люди ярла Эрленда. Рёгнвальд и его спутники тут же вскочили на ноги, оделись и ушли в сторону Йорфура, где по прибытии они обнаружили скрывающегося Харальда. Они тут же вышли в море, направились в Катанес, каждый на своей лодке: один с двумя, другой с тремя спутниками. Так делали все, кто мог добраться до Катанеса.

Эрленд и Свейн захватили все корабли, принадлежавшие ярлам, и много добра на них. Свейн Аслейфарсон собрал все ценности с кораблей Рёгнвальда и выслал их ярлу в Катанес. Он попытался убедить Эрленда отправиться на Вагаланд, где они могли бы бросить якорь вблизи Петтландсфьорда и наблюдать за всеми, кто идет из Катанеса. Он также считал это хорошим место, откуда можно напасть, если представится возможность, но спутники Эрленда убедили его поехать севернее на Дамисей, где они каждый день проводили в попойках в большой зале, а ближе к вечеру связывали канатами корабли и оставались на них на ночь.

За три дня до йоля Свейн отправился в Сандвик навестить свою родственницу Сигрид и уладить ее распрю с соседом Бьёрном. Перед отплытием Свейн предупредил Эрленда оставаться на ночь на кораблях и быть еще бдительнее во время его отлучки. Свейн провел ночь у своей родственницы.

Один из жильцов Свейна, его хороший друг Гисль, просил Свейна приехать и провести у него ночь. Гисль наварил эля и хотел развлечь Свейна и его людей. По приезду к нему они узнали, что Эрленд вечером не пошел на корабли. Свейн тут же отправил Маргада сына Грима и еще двух людей к ярлу, чтобы они напомнили ему быть более внимательным этой ночью, даже если он не внял предупреждению в прошлый раз.

– Но боюсь, у меня не хватит советов для этого ярла надолго, – добавил Свейн.

Маргад встретился с ярлом и передал поручение Свейна, но люди ярла заявили, что у Свейна очень странная манера: то он думает, что ничего не надо делать, то – опасается настолько, что не знает, что ему делать и что делать другим. Они заявили, что не намерены спать на кораблях, а проведут комфортную ночь на берегу. Ярл же настаивал, чтобы они сделали так, как говорил Свейн. В результате он и еще девятнадцать человек остались на кораблях, а остальные сошли на берег и разошлись по домам. Маргад со спутниками расположился в небольшой бухте неподалеку. Этой же ночью прибыли Рёгнвальд и Харальд. Они застали Эрленда врасплох, потому что ни наблюдатели на берегу, ни на корабле не заметили врагов, пока те уже не находились на их кораблях.

В каюте Эрленда спали два человека – Орм и Уфи. Уфи вскочил на ноги и попытался разбудить Эрленда, но не смог, потому что тот был мертвецки пьян. Тогда Уфи схватил ярла и прыгнул с ним за борт, а затем забрался в лодку. Орм спрыгнул в воду с другой стороны и добрался до суши, а большинство тех, кто был на корабле, включая ярла Эрленда, были убиты.

Маргада и его спутников разбудили воинственные крики, они прыгнули в лодку и стали грести в другую сторону. В свете луны они видели ярлов и поняли, что спор между ними разрешен окончательно. Они стали грести сильнее в сторону Ренадаля, а потом послали людей сообщить Свейну о том, что видели.

Харальд хотел пощадить людей Эрленда, но Рёгнвальд предложил сперва подождать, найдется ли тело ярла или нет. За два дня до йоля они нашли тело. Кто-то увидел древко копья, воткнутое рядом с кучей водорослей, а в ходе тщательных расспросов выяснилось, что в ту сторону бежал Эрленд. Его тело перенесли в церковь, людей пощадили, как и четверых жильцов Свейна, которых тоже взяли в плен.

Жил человек по имени Йон Крыло – племянник того Йона Крыло, которого упоминали ранее. Он жил у Хакона Карла и прижил с его сестрой ребенка, потом ушел в викингский поход вместе с Анаколем, а затем служил у ярла Эрленда, но в битве не участвовал. Все люди Эрленда отправились в Киркьеваг вымаливать прощение в соборе святого Магнуса. Ярлы Рёгнвальд и Харальд поехали туда же и устроили там примиренческое собрание. А Йону выставили условие, что пока он не женится, мира ему не будет. Все поклялись в верности ярлам, хотя те и не обозначили точно свои требования. Йон Крыло присоединился к ярлу Харальду и стал его человеком.

95

После гибели ярла Эрленда Свейн Аслейфарсон поехал в Ренадаль, чтобы переговорить с Маргадом и подробно услышать обо всем, что произошло на острове Дамисей. Затем они все вместе поехали на Хрольвсей, прибыли при полной воде, сгрузили снаряжение и вытащили корабль на берег. Они разошлись по разным селениям, а шпионов послали разузнать, что намерены предпринять ярлы и другие могущественные люди. Сам-шестой Свейн забрался на холм, потом спустился по другой стороне и под покровом темноты они подкрались к какой-то усадьбе, из которой доносился большой шум. Внутри находились Торфинн, его сын Эгмунд и их родич Эрленд Юный. Этот Эрленд хвастался перед отцом и сыном, что это он нанес смертельный удар ярлу Эрленду, и все говорили о том, как храбро они сражались. Услышав все это, Свейн и его спутники ворвались в дом. Свейн тут же ударил Эрленда по голове, и тот умер. Торфинна захватили в плен и ушли вместе с ним, а раненого Эгмунда оставили в доме. Свейн поехал в Тингавель, где бондом был его дядя Хельги, и скрывался там половину праздников.

На йоль ярл Рёгнвальд отправился на Дамисей, а ярл Харальд остался в Киркьеваге. Рёгнвальд послал гонцов к Хельги в Тингавель, передав ему, что если тот знает каким-то образом о местонахождении своего племянника Свейна, пусть передаст ему приглашение ярла на йоль и обещание сделать все возможное, чтобы примирить его с Харальдом. Получив это известие, Свейн сам-шестой поехал к Рёгнвальду и оставался у него оставшуюся часть праздников.

После йоля назначили сходку между Свейном и ярлом, чтобы уладить мирно все разногласия. На сходке Рёгнвальд приложил все усилия, чтобы уладить дело, хотя многие, кто не приходился Свейну ни другом, ни родичем, советовали обратное, говоря, что он всегда будет причиной беспокойства, если не изгнать его с островов. Тем не менее, пришли к соглашению, что Свейн выплатит по марке золотом каждому ярлу и отдаст половину своих земель и красивый длинный корабль.

– Но все это будет соблюдаться, – заметил Свейн после заключения соглашения, – если со мной будут обходиться учтиво.

Ярл Рёгнвальд отказался от своей части возмещения и сказал, что не намерен задирать Свейна и ценит его дружбу больше, чем деньги.

Харальд между тем поехал на Гарексей в усадьбу Свейна и пользовался его зернохранилищем и другим имуществом без всякой меры. Узнав об этом, Свейн пожаловался Рёгнвальду. Он назвал это нарушением соглашения и сказал, что хочет вернуться домой и присмотреть за своим хозяйством.

– Ты останешься здесь, со мной, Свейн, – ответил ему ярл. – А я сообщу Харальду о твоем недовольстве и попрошу его обсудить новые договоренности. Но я не советую тебе даже думать о том, чтобы начать ссору с Харальдом. Ты сильный и храбрый человек, но ему ты не ровня.

Но Свейна было не переубедить. Он снарядил лодку и с десятью спутниками направился на Гарексей, куда приплыл поздно вечером. Он увидел огонек в задней части дома, пробрался туда, собираясь разжечь его сильнее и устроить пожар, чтобы сжечь дом вместе с ярлом. Однако против этого выступил Свейн сын Блакара. Он сказал, что ярла может не быть в доме. Если же он внутри, то жене и дочерям Свейна ни за что не дадут покинуть дом, а сжечь их – об этом не может быть и речи.

Тогда Свейн и его спутники пошли к парадной, но когда они подошли к двери, ведущей в залу, люди, находящиеся внутри, бросились к его ногам, прося закрыть дверь. Свейн понял, что ярла в доме не было. Он пощадил всех его людей после того, как они сдались и отдали ему все оружие, а после отпустил их.

Свейн слил весь запас эля и забрал с собой жену и дочерей. Однако Ингирид отказалась ответить на вопрос Свейна, где находится ярл.

– Не говори где, просто дай мне направление, – сказал Свейн.

Но и в этот раз она отказала, потому что приходилась родственницей ярлу.

Они снарядили корабль, Свейн вернул некоторым их оружие, и на этом мирному соглашению между ним и Харальдом пришел конец.

Ярл Харальд в это время охотился на зайцев на маленьком островке. Свейн поплыл на Хеллисей, где крутые прибрежные утесы и большая пещера, ко входу в которую во время прилива вплотную подбирается вода.

Получив от Свейна обратно оружие, люди ярла поехали к Харальду и рассказали, как было дело. Тот тут же приказал снарядить корабль и отправиться вдогонку за Свейном.

– Мы должны разрешить наши разногласия прямо сейчас, – сказал он.

Они принялись грести, и прошло немного времени, когда обе стороны завидели и узнали друг друга. Поняв, что ярл намерен его схватить, Свейн сказал своим людям:

– Нам надо что-нибудь придумать, чтобы выбраться из этой передряги. Мне не хочется встретиться с ними прямо сейчас, потому что мы окажемся явно в проигрыше. Поэтому поплывем к пещере и переждем в ней, а там посмотрим, что будет дальше.

Так они и сделали. Они подошли во время прилива к пещере, затащили внутрь лодку. Стены пещеры имели наклон и поднимались вверх, вода подступала прямо ко входу в нее.

Харальд целый день рыскал по острову, но ничего не нашел. Никто не видел и лодки, покидающей остров. Это показалось им очень странным, ведь не мог Свейн провалиться сквозь землю. Они снова прочесали весь остров, но как и можно было предположить, опять ничего не нашли. Они подумали, что Свейн, должно быть, пристал к другому острову, поэтому отчалили и двинулись в том направлении, которое им показалось наиболее подходящим.

Как только Харальд решил покинуть остров, начался отлив, вода отхлынула от входа в пещеру, и Свейну стал слышен разговор ярла с его людьми. Свейн оставил в пещере свою лодку, взял грузовую каких-то монахов, и поплыл на Сандей. Там они высадились на берег и отпустили лодку в море. Она дрейфовала от берега к берегу, пока не разбилась в щепы.

Свейн и его спутники двинулись вглубь острова и добрались до Вёлунеса, где жил родич Свейна бонд по имени Бард. Они попросили его выйти поговорить, и Свейн сказал, что хочет остаться у него. Бард согласился их пустить.

– Но это большой риск, и ты должен спрятаться, – сказал он.

Они вошли внутрь и оказались одни в большой комнате, отделенной от остальной части дома плетеной перегородкой. В комнату был скрытый проход, загражденный небрежно сложенными камнями.

Этим же вечером в усадьбу явился сам-седьмой Йон Крыло, дружинник Харальда. Бард тепло его встретил и разжег огонь, чтобы их обогреть. Йон много распространялся о мирном соглашении между ярлами и Свейном, плохо отзывался о последнем, называя его клятвопреступником, которому нельзя доверять.

– Не успел он договориться о мире с ярлом Харальдом, – говорил Йон, – как тут же захотел сжечь его в доме.

Он все твердил, что не будет мира на земле, покуда Свейна не изгонят, пока Бард и люди Йона не перевели разговор на другую тему. Потом Йон принялся поливать грязью ярла Эрленда и сказал, что его гибель ни для кого не была потерей, и что ярл был настолько жестоким человеком, что с ним никто не мог ужиться, пока он был рядом. Выслушивать все это Свейн больше не мог, схватил оружие, выскочил через скрытый проход, сдвинул с грохотом камни и собрался ворваться в залу. На Йоне были только льняная рубашка и нижнее белье, но когда он услыхал издаваемый Свейном шум, то схватил ботинки и бросился вон из дома в морозную ночь. Позже он добрался до другой усадьбы. Он так отморозил ступни, что потерял несколько пальцев.

Свейн пощадил людей Йона по просьбе Барда и остаток ночи провел у него. Утром они отправились на лодке, одолженной у Барда, на юг в Бардвик, останавливаясь по пути в какой-то пещере. День Свейн обычно проводил за попойкой в каком-нибудь доме, а ночью грузился на корабль и обязательно выставлял охрану.

96

Однажды утром Свейн приметил большой длинный корабль, который плыл с Хроссея на Рёгнвальдсей. Он тут же сообразил, что это был корабль, которым обычно командует ярл Рёгнвальд. Он направлялся аккурат в то место, где находилась лодка Свейна, и где они сошли на берег. Свейн и его люди были на вершине холма и оттуда принялись забрасывать корабль ярла камнями, а те, кто был на борту, завидев это, приготовили оружие. Затем Свейн сбежал вниз по склону к побережью, вытащил лодку и прыгнул в нее. Корабль к тому времени уже вытащили на берег, и он твердо сидел на мели. Проплывая мимо корабля на лодке, Свейн выпрямился, держа в руке копье. Увидев это, ярл Рёгнвальд защищаясь поднял щит, но Свейн не стал метать копье. Ярл понял, что Свейн просто хочет уплыть восвояси, поэтому поднял наверх щит мира и предложил Свейну сойти на берег. Когда Свейн увидел сигнал, он приказал своим людям грести обратно к острову и сказал, что нет ничего более желанного, чем мир с ярлом Рёгнвальдом.

97

Ярл Рёгнвальд и Свейн долго и мирно вели беседу. Как только они сели за стол переговоров, на горизонте показался корабль ярла Харальда, который направлялся из Катанеса в Вагаланд. Корабль исчез за островом, и Свейн спросил у ярла, что тот намерен предпринять. Ярл посоветовал ему побыстрее отправиться в Катанес. Они тут же вышли в море, ярл поплыл на Хроссей, а Свейн – западнее к Страумею. Это было на Великий пост.

Люди ярла Харальда заметили лодку Свейна и поняли, кто в ней. Они сразу же изменили курс и двинулись в Петтландсфьорд, преследуя беглеца. Когда Свейн и его спутники увидели, что за ними гонится Харальд, они высадились на берег острова и спрятались. Ярл подплыл к Страумею и приметил лодку, но не захотел высаживаться, потому что знал, что на острове неподалеку живут какие-то люди.

Дело уладить взялся человек по имени Амунди сын Хнева. Он приходился другом Харальду и дядей приемным детям Свейна. Ему удалось договориться о возобновлении того соглашения, которое было заключено зимой. Неожиданно поднялась такая буря, что обе стороны были принуждены провести ночь на острове. Амунди так устроил, что ярлу Харальду и Свейну пришлось разделить одну кровать, и много людей спало в той же комнате.

Заключив соглашение, Свейн отправился в Катанес, а ярл на Оркни. Свейн прослышал, что ярл считал их соглашение худым, но не придал этому значения. Он поехал в Даль, чтобы отметить Пасху со своим другом Сумарлиди. Харальд же направился на Хьяльтланд и оставался там всю весну. После Пасхи Свейн отправился обратно на север и по пути встретил Буну-Петра (англ. Club-Foot) и Бланна – братьев Йона Крыла. Свейн захватил их, забрал все, что у них было, а затем привел на берег и стал строить виселицу. Но когда все было готово, он приказал им пуститься наутек, сказав, что пощада принесет их брату Йону гораздо больше срама. Прошло много времени, прежде чем они наткнулись на какую-то усадьбу. Они сильно обморозились. Свейн вновь вышел в море и двинулся к Южным островам на Льодхус, где провел некоторое время.

Йон Крыло прослышал, что Свейн захватил его братьев и, еще не узнав, что тот сделал с ними, поехал на Эйн и схватил Олава сына Свейна Аслейфарсона и приемного сына Торбьёрна Кучи, забрал его с собой на Вестрей и привел к ярлу Рёгнвальду в Хрепписнес.

– Кого ты привел, Олав? – спросил ярл, увидев мальчика.

– Йон Крыло лучше меня ответит тебе, – сказал Олав.

Ярл взглянул на Йона.

– Зачем ты привез сюда Олава? – спросил он.

– Свейн схватил моих братьев, – ответил Йон, – и наверняка мог их убить.

– Отвези его обратно, – приказал ярл, – и не смей причинить ему вред, независимо от того, что произошло с твоими братьями. Если не послушаешься, Свейн и Кольбейн не дадут тебе больше ни шагу ступить.

98

Весной после Пасхи Свейн и 60 его людей отправились на Южные острова, по пути заехав на Оркни и высадившись сначала на Хрольвсее. Там они захватили в плен Хакона Карла, который был при ярле Харальде, когда убили ярла Эрленда. Его отпустили на свободу после уплаты трех марок золотом. На Хрольвсее Свейн обнаружили длинный корабль, который ярлы отняли у него. На корабле отсутствовали две обшивные доски, снятые с корпуса по приказу Рёгнвальда для того, чтобы никто не захотел купить корабль или принять его в дар. Оттуда Свейн поплыл на Хроссей, где встретил в Биргисхераде ярла. Тот его тепло принял. Свейн оставался у него до конца весны. Ярл объяснил, что снял доски для того, чтобы Свейн не смог сделать опрометчивых поступков после возвращения с Южных островов.

Весной с Хьяльтланда вернулся Харальд. Как только он достиг Оркни, Рёгнвальд выслал к нему гонцов с просьбой заключить еще одно соглашение со Свейном. Договорились встретиться в первую пятницу после Дня св. Троицы (= май или июнь, дата меняется) в соборе св. Магнуса. Рёгнвальд взял с собой широкий топор, его сопровождал Свейн. Был заключен мирный договор на тех же условиях, что и прошлой зимой.

99

Рёгнвальд отдал Харальду корабль, некогда принадлежавший Свейну, а Свейну посоветовал, что бы ни случилось, отдать награду Харальду. Рёгнвальд и Свейн стояли в дверях собора, и когда стали выносить паруса – они хранились в соборе – по лицу Свейна пробежала мрачная тень.

В субботу по прошествии нон к Свейну явились послы от Харальда и сказали, что ярл ждет его переговорить. Свейн спросил у Рёгнвальда, который не был уверен, что стоит идти. Он сказал, что трудно предугадать, что произойдет. Тем не менее Свейн решил пойти, взяв с собой пятерых спутников.

Харальд сидел на возвышении в маленькой комнатке. Перед ним стоял Торбьёрн Писарь и несколько человек. Некоторые время они выпивали, затем Торбьёрн вышел. Свейн потом рассказывал, что у него возникли сомнения, что ярл намерен сделать. Через какое-то время Торбьёрн вернулся и дал Свейну алую тунику и плащ, сказав, что не знает, можно ли это называть подарками, раз они были отняты у Свейна зимой, но Свейн принял их как подарки. Потом ярл Харальд отдал Свейну длинный корабль, некогда ему принадлежавший, а также половину земель и имущества, отнятого у него когда-то. Он пригласил Свейна остаться с ним и сказал, что их дружба больше не будет нарушена. Свейн поблагодарил их за подарки, вернулся ближе к ночи к Рёгнвальду и рассказал ему, что произошло между ним и Харальдом. Рассказ порадовал Рёгнвальда, и он попросил Свейна больше не ссориться с ярлом Харальдом.

100

Вскоре три хёвдинга – Свейн, Торбьёрн и Эйрик (в англ. издании 1981 г. ошибка – там упомянут вместо Эйрика Эйнар) ушли в викингский поход. Сначала они отправились на Южные острова, потом на Сюллинги, где одержали большую победу и захватили много добычи в Мариуховне на День св. Колумба (= 9 июня). После этого вернулись назад на Оркни.

После примирения ярлов со Свейном Аслейфарсоном, Рёгнвальд и Харальд ладили очень долго, но за Рёгнвальдом обычно оставалось последнее слово. Вернувшись с Сюллингов, Торбьёрн Писарь присоединился к Харальду и стал его советником.

Свейн вернулся домой на Гарексей и зимой много занимался делами. Большую часть захваченной добычи он потратил на расходы по хозяйству и оплатил издержки. Рёгнвальд его очень приблизил к себе. Каждое лето Свейн ходил в викингские походы. А история продолжается тем, что Торбьёрн Писарь мало делал для сближения ярлов.

Одного дружинника Рёгнвальда звали Торарин kyllinef (англ. Bag-Nose). Он много времени проводил с ярлом. Другой человек по имени Торкель был сторонником Торбьёрна Писаря. Эти двое поссорились во время пира в Киркьеваге, и Торкель ранил Торарина, а потом уехал к Торбьёрну. Друзья Торарина устремились в погоню. Торбьёрн и его сторонники сделали остановку в одном доме, куда явились ярлы, услышавшие о ссоре и пожелавшие разнять стороны. Но Торбьёрн не дал ярлу Рёгнвальду уладить дело, жалуясь на то, как преследовали его самого и его друзей.

Вылечившись от раны, Торарин убил Торкеля по пути в церковь. Потом он сам побежал в церковь, когда его стали преследовать Торбьёрн и его спутники. Узнав обо всем этом, Рёгнвальд взял много людей и пошел к церкви. Он спросил Торбьёрна, не собирается ли тот снести здание. Торбьёрн ответил, что негоже мужчине использовать церковь как прикрытие, но Рёгнвальд приказал, чтобы зданию не нанесли никакого вреда, и Торбьёрна силой увели. Никакого примирения после убийства не достигли. Торбьёрн отправился в Катанес и оставался там некоторое время, учиняя беспорядки, похищая и грабя, и никто не любил его за это.

Затем с тридцатью сторонниками Торбьёрн в лодке отплыл на Оркни, высадился в Скальпейди и пошел пешком в Киркьеваг с тремя спутниками. Вечером он в одиночку ворвался в таверну, где пил Торарин, и убил его с одного удара, а потом бросился вон в темноту. За это нападение Рёгнвальд объявил его вне закона по всей земле. Торбьёрн поехал в Катанес и скрывался у своего шурина Хусви Сильного, который был женат на сестре Торбьёрна Рагнхильд. Их сын, Стефан Советник, был одним из людей Торбьёрна.

Вскоре Торбьёрн уехал к конунгу скоттов Мелькольму, который был о нем очень высокого мнения.

При конунге скоттов жил человек по имени Гилла Одран. У него было много друзей, а сам он слыл ужасным забиякой. Гилла был причиной многих волнений и убийств в королевстве, и гнев Мелькольма на него все усиливался. Как-то Гилла уехал на Оркни, и ярлы сделали его там своим человеком в Катанесе. Там был человек по имени Хельги, знатного происхождения и друг ярла Рёгнвальда. Он и Гилла Одран поссорились, решая, кому править в Катанесе, и Гилла напал на него и убил.

После этого Гилла Одран поехал на запад Шотландии, где его приютил хёвдинг по имени Сумарлиди Бонд. Сумарлиди правил в Дале, он был женат на Рагнхильд дочери Олава, конунга Южных островов. Их детей называли мужами Даля. Их звали конунг Дувгалль, Рёгнвальд и Энгуль.

Перед тем, как Свейн Аслейфарсон отправился в викингский поход, его вызвал к себе Рёгнвальд. Ярл попросил Свейна позаботиться о Гилле Одран, если представится шанс, но Свейн ответил, что вряд ли это случится.

101

Свейн ушел в викингский поход с пятью кораблями. Добравшись до западного побережья Шотландии, он узнал, что Сумарлиди Бонд вышел в море с семью кораблями и собирается отправиться в поход. Одним из этих кораблей управлял Гилла Одран, который прочесывал морские заливы в поисках не успевших укрыться жителей.

Как только Свейн узнал о Сумарлиди, он тут же решил драться, и в жестоком сражении Сумарлиди пал и вместе с ним большое число его воинов. Свейн обнаружил, что Гилла Одран скрылся, и бросился на его поиски, поймал в Мюрквафьорде и убил его и еще пятьдесят его спутников.

После этого Свейн продолжил свой поход и вернулся домой осенью, как обычно и делал. Вскоре он встретился с Рёгнвальдом, и ярл был доволен тем, что сделал Свейн.

102

Ярлы имели обыкновение каждое лето ездить в Катанес и охотиться на красных ланей и оленей в тамошних лесах. Торбьёрн Писарь оставался у конунга скоттов и иногда тайно выезжал с друзьями к северу от Катанеса. Трем друзьям он доверял особо – шурину Хусви, Литольву из Торсдаля и Халльварду сыну Дювы, у которого было хозяйство в Форси в Кальвадале. Они были неразлучными друзьями.

103

Рёгнвальд правил как ярл 22 года с момента пленения ярла Паля. Поздним летом он и ярл Харальд отправились как обычно в Катанес. По приезду в Торс до них дошли слухи, что в Торсдале скрывается Торбьёрн Писарь и много его сторонников, которые дожидаются шанса напасть на них. Ярлы собрали войско из 120 человек: 20 наездников и 100 пехотинцев. Вечером они поднялись в долину и расположились на ночлег.

Ярл Рёгнвальд сидел ночью у костра, когда вдруг на него напал чих.

– Ну и чих, дружище, – сказал Харальд.

На следующее утро они собрались, и весь день Рёгнвальд ехал впереди в сопровождении человека по имени Асольв и своего родича Йомара. Всего их было пятеро впереди всю дорогу до Кальвадаля. Они приблизились к усадьбе Форси, где жил Халльвард. Он стоял на верхушке стога и складывал сено, которое собирали его домочадцы. Харальд и его люди подошли вплотную к нему. Как только Халльвард узнал Рёгнвальда, он назвал его по имени, громко приветствуя и спрашивая о новостях – так, что его было слышно далеко повсюду. Все это происходило неподалеку от дома, стоявшего на крутом склоне. Тот, кто хотел попасть в дом, должен был подняться по узкой опасной тропке.

В доме пировал Торбьёрн Писарь. Тропинка вела прямо ко входу, где виднелись двери, небрежно заваленные камнями и закрывающие вход. Услышав, как Халльвард приветствует Рёгнвальда, Торбьёрн и его люди схватили оружие, отодвинули камни от двери и выбежали наружу, встав перед домом вдоль стен на тропинке. Как раз в это время ярл подошел к двери. Торбьёрн бросился на него, но Асольв парировал удар, потеряв при этом руку. Несмотря на это, ярл все-таки был сильно ранен в подбородок.

– Те, кто получают от ярла дары, должны о нем больше всех заботиться, – сказал Асольв, принимая удар на себя. Ему было всего восемнадцать, и он только недавно присоединился к ярлу.

Увидев Торбьёрна, Рёгнвальд попытался соскочить с лошади, но запутался в стременах, и в этот самый момент побежал Стефан и пронзил ярла копьем, нанеся еще одну рану. Йомар вонзил копье в бедро Торбьёрна и проткнул его кишки.

Торбьёрн и его люди стали отступать за дом, потому спустились по склону в болотистую местность. В это время появился ярл Харальд с войском, и стороны узнали друг друга. Люди собирались начать преследование, поняв, что Торбьёрн что-то замышляет, но Харальд удержал их, сказав, что пусть ярл Рёгнвальд решает, что делать.

– Вы знаете, что Торбьёрн мне близок, – сказал он, – как родич и как друг.

Вокруг умирающего Рёгнвальда собирался народ, но Харальд обо всем этом еще не знал. Торбьёрн к тому времени ушел за болота. Люди ярла стали бранить Харальда и бросились к болотам вдогонку за Торбьёрном. Он же остановился по ту сторону и стал разглядывать, что происходит. Те из людей Торбьёрна, что остались в усадьбе стали собираться вместе и продвигаться к нему. Их было около пятидесяти. Они хорошо удерживали позиции, заняв оборону. Болота же были глубокие, а земля очень мягкая, и единственное, как им могли причинить вред, это метать в их сторону копья. Торбьёрн же приказал своим людям не метать копья в ответ. Когда запас копий подошел к концу, Харальд и Торбьёрн обменялись словами.

– Я прошу пощады, родич, – сказал Торбьёрн. – Вручаю себя в твои руки, на твой суд. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы увеличить твою славу, но надеюсь, ты помнишь момент, когда пришлось сделать выбор между Рёгнвальдом и мною, и ты не убил меня, несмотря на то, что я сделал. Были дни, когда он держал тебя под ногтем и обращался с тобой так, будто ты был одним из его прислуги. Я же преподносил тебе лучшие подарки и делал все, чтобы увеличить твою славу. Я совершил большое преступление, за которое готов расплатиться, но помни: страна теперь в твоих руках, и все, что я сделал по отношению к Рёгнвальду, это то, что он хотел сделать со мной. И еще одно, родич: пойди дела по-другому, останься Рёгнвальд жив, а я мертв, ты бы по-прежнему выказывал ему свою любовь. А теперь ты хочешь убить меня.

Торбьён говорил так – громко и внушительно, и было много людей, которые просили за него, и было много аргументов в его пользу, и ярл Харальд серьезно задумался.

Потом выступил Магнус сын Хаварда Гуннасона, самый знатный человек среди дружинников Харальда и один из самых уважаемых родичей ярлов.

– Я не вправе тебе давать советы после такого ужасного злодеяния, – сказал он ярлу, – но замечу, что если Торбьёрн останется жив после такого преступления, поползут разные толки. И еще одно: у него хватило наглости сказать тебе прямо, в стольких выражениях, что он совершил это убийство ради твоего блага! Если ярл не будет отомщен, тебя и всех родичей покроют вечное бесчестье и позор. Я уже вижу, что друзья Рёгнвальда подозревают, будто ты замышлял его убийство задолго до того, как все это произошло. Неужели ты серьезно думаешь, что когда придет время расплаты, и никто не скажет слова защиты в твой адрес, Торбьёрн будет клясться, что ты ничего не знал? Если он уже заявил, что сделал это тебе во благо? Тогда нет ничего лучше, чем пощадить его жизнь. Но хочешь ты того или нет, он никогда не добьется прощения от меня, как и от других думающих людей, которые захотят принять мою сторону.

Также сказали его братья Торстейн и Хакон, их поддержал Свейн Хроальдссон. После этого они повернулись и пошли вдоль канавы в поисках тропы. Это увидел Торбьёрн.

– Вероятно, они не согласны с ярлом, – сказал он. – Ярл хочет пощадить меня, а Магнус против.

Торбьёрн и его спутники стали спускаться в сторону, обсуждая это дело, и когда он понял, что пощады не добьется, Торбьёрн со всем оружием перепрыгнул канаву, преодолев девять локтей. Другие последовали за ним, но никто не смог долететь до конца, хотя большинство сумели добраться до отмели и выбраться на землю.

Люди стали уговаривать Торбьёрна присоединиться к ярлу или напасть на Магнуса и покончить с этим делом.

– Каждый должен думать о себе и делать то, что считает нужным, – сказал Торбьёрн. – Что касается меня, то я попробую еще раз увидеться с ярлом.

Многие были против этой затеи и сказали, что Торбьёрну следует уйти в лес и скрыться, но тот не стал их слушать. Люди стали покидать его, каждый – в поисках собственного спасения, и в конце концов с ним осталось только восемь человек. Увидев, что Харальд преодолел канаву, он пошел к нему, преклонил колени и сказал, что его жизнь в руках ярла.

– Посмотри, Торбьёрн, – сказал ярл. – Я не намерен тебя убивать.

Беседуя друг с другом, они вышли к Кальвадалю, и ярл увидел вдалеке позади себя Магнуса и его людей.

– Посмотри, Торбьёрн, – сказал ярл. – Я не стану драться со своими людьми за тебя.

После этого ярл и Торбьёрн расстались.

Торбьёрн направился к заброшенной хижине, которая называлась Асгримсэр. Магнус был уже неподалеку, и поджег постройку. Торбьёрн и его люди стойко сопротивлялись. Когда же строение охватило пламя, и оно начало рушиться, они вышли наружу, и их стали атаковать со всех сторон, хотя огонь уже нанес им увечья. Все девять были убиты. Когда стали рассматривать раны Торбьёрна, обнаружили, что почти все его кишки вылезли наружу через ту, что нанес ему Йомар.

Ярл Харальд уехал обратно в долину, а Магнус вернулся в Форси, чтобы позаботиться о теле Рёгнвальда, и перевез его в Торс.

104

Ярл Рёгнвальд умер на пятый день после Успения (= 20 августа 1158 г.). Харальд вышел из Торса и с большими почестями повез тело на Оркни, где его похоронили в соборе св. Магнуса, и где ярл Рёгнвальд дожидался, пока Господь не явит чудеса и не примет его в сонм святых, а после того, как это случилось – с разрешения Папы – епископ Бьярни перевез его святые останки. В том месте, где убили ярла, все еще можно видеть кровь, как будто она только что пролилась.

По ярлу Рёгнвальду долго носили траур, потому что его очень любили как на островах, так и в других местах. Он приходился хорошим другом большому количеству людей, слыл щедрым, выдержанным, верным друзьям, многосторонним и хорошим скальдом. У него осталась дочь Ингирид, которая вышла замуж за Эйрика Стагбрелля, а их детьми были Харальд Юный, Магнус Манги, Рёгнвальд, Ингибьёрг, Элин и Рагнхильд.

105

После гибели Рёгнвальда Харальд стал единым правителем всех островов. Он был высоким сильным человеком и могущественным хёвдингом. Женщина по имени Аврека, на которой он женился, родила ему четверых детей – Хейнрека, Хакона, Хелену и Маргарет.

Когда Хакон был еще в младенчестве, Свейн Аслейфарсон предложил ярлу взять его к себе на попечение. Хакона увезли на Гарексей, и как только он дорос до того, чтобы ходить в походы со взрослыми, Свейн начал брать его в викинг каждое лето, делая все, что в его силах, чтобы помочь Хакону завоевать славное имя.

Вот каким был образ жизни Свейна. Зиму он проводил дома на Гарексее, где с ним постоянно находились восемьдесят человек. Зала для пиров была такая большая, что никакая другая на Оркни не могла с ней сравниться. Весной у него появлялось множество дел – он сеял поле, за которым потом тщательно присматривал. После этого он уходил в викингский поход на Южные острова или в Ирландию, и это он называл "весенним походом". Потом возвращался домой в середине лета, где оставался, пока не созреет зерно, и он не снимет урожай и не сложит аккуратно запасы. Затем он вновь отправлялся в поход, и никогда не возвращался до окончания первого зимнего месяца. Это он называл "осенним походом".

106

Однажды Свейн отправился в весенний поход, взяв с собой сына ярла Харальда Хакона. Они плыли на пяти больших кораблях и подошли к Южным островам. Местные жители были так напуганы, что прятали все, что попадется под руку среди скал или под землей. Потом Свейн отправился на Мён, но не взял там много добычи.

Затем они поплыли в Ирландию и принялись грабить. На пути в Дюплинн они повстречали два торговых корабля из Англии, нагруженных ценным грузом – английским сукном. Свейн подошел вплотную к этим кораблям и атаковал, но те практически не сопротивлялись, и Свейн спокойно забрал весь груз без остатка. Единственное, что оставили – одежду, которая была на моряках, и еды, а потом ушли восвояси. Они вернулись на Южные острова, чтобы разделить добычу, а потом, довольные, отплыли домой. Чтобы продемонстрировать всем свою удачу, они вывесили сукно на палубе, пока стояли в гавани, а перед тем, как отправиться на Оркнейские острова, прибили его на носу, так чтобы было видно, что оно сделано в самых лучших мастерских. Они назвали этот поход "походом за сукном". Потом Свейн вернулся домой на Гарексей с тем вином и медом, что забрали у торговцев.

Через некоторое время он пригласил на пир ярла Харальда и потчевал его всевозможными яствами, и люди много говорили о богатствах Свейна.

– Я хотел бы тебя просить прекратить свои походы, – сказал ярл. – Хорошо возвращаться домой в целости и сохранности, и ты знаешь, как это здорово уметь сохранить все, что завоевал. Но многие были убиты, прежде чем поняли, что пора остановиться.

Свейн посмотрел на ярла, и легкая улыбка тронула его лицо.

– Хороший, дружеский совет, ярл, – сказал он. – Я приму его к сведению, хотя мало кто может сказать, что ты самый мирный человек на этой земле.

– Я отвечаю за себя, – ответил ярл. – А тебе могу лишь сказать то, что думаю.

– Уверен, это было сказано из самых лучших побуждений, – сказал Свейн. – Пусть будет так: я больше не стану ходить в походы. Мне уже много лет, и становится сложно выносить тяготы войны. Осенью я схожу в последний поход, и мне бы хотелось, чтобы он был таким же славным, как весенний. Когда он закончится, походов больше не будет.

– Сложно сказать, что приходит раньше, друг, – ответил ярл, – смерть или слава.

И на этом их беседа завершилась. По окончании пира ярлу Харальду подарили хорошие подарки, и он расстался со Свейном друзьями.

107

Вскоре после этого Свейн собрался в викингский поход с семью длинными кораблями, все они были очень большими. Хакон сын ярла Харальда поехал вместе с ним. Сначала они поплыли на Южные острова, но взяли там мало добычи и повернули в Ирландию, где грабили везде, где могли. Они уходили так далеко на юг, что доходили до самого Дюплинна и нападали внезапно, так что никто из жителей и не подозревал до последнего, что они в городе. Они взяли очень много добычи. Их глава подчинился Свейну и согласился выплатить любой выкуп, который тот потребует. Свейн захватил власть в городе и назначил своего управляющего. Люди Дюплинна поклялись ему в верности. Вечером Свейн ушел на корабль, но следующим утром собирался вернуться, чтобы забрать выкуп и взять заложников из местных жителей.

А ночью вот что произошло. Знатные люди города собрали всех, чтобы решить, как им быть. Они не хотели, чтобы власть в их городе захватили пришельцы с Оркнейских островов, а тем более самый беспокойный из них, о которых они знали. Они решили, что если представится возможность, то устроят ловушку Свейну. Как задумали, так и сделали. Вырыли глубокие ямы – одни рядом с городскими воротами, другие – возле домов, где Свейн должен был проходить. Потом спрятали вооруженных людей в постройках неподалеку, укрыли ямы ветками, сделав так, что под весом человека они бы провалились. Затем раскидали солому, чтобы скрыть следы работы, и стали дожидаться утра.

108

Поутру Свейн и его люди проснулись, взяли оружие и отправились к городским воротам. Местные жители встали так, чтобы они не прошли мимо ям, и Свейн, ничего не подозревая, угодил прямо в них. Жители тут же заперли ворота, а некоторые спустились в ямы и напали на Свейна и его людей, которые не могли защищаться. Свейн и все, кто был с ним в городе, расстались с жизнью в этих ямах.

История сказывает, что Свейн погиб последним, и это были его прощальные слова:

– Умру я сегодня или нет, я хочу, чтобы все знали, что я – слуга святого ярла Рёгнвальда, который сейчас на небесах, и в него я верю.

Те, кто выжил среди людей Свейна, ушли на корабли, и нечего сказать больше об их плавании, как только то, что они вернулись домой на Оркни. На этом кончается история о Свейне, но говорят, что не было людей – за исключением тех, кто был выше его по происхождению – более могущественных в западных странах, чем он, как в прошлом, так и ныне.

После гибели Свейна его сыновья Олав и Андрес поделили наследство между собой. На следующее лето они разделили стенами медовый зал, который Свейн построил в усадьбе на Гарексее. Андрес женился на Фриде дочери Кольбейна Кучи и сестре епископа Оркни Бьярни.

109

Ярл Харальд правил Оркнейскими островами как единственный правитель. Его вторую жену звали Хварвлёд. Она приходилась дочерью ярлу Мелькольму из Мэрхэви. Их детьми были Торфинн, Давид, Йон, Гуннхильд, Херборга и Ланглив.

После смерти второго епископа Вильяма, в епископы был рукоположен Бьярни сын Кольбейна Кучи – могущественный человек и большой друг ярла Харальда. У него было много родичей на островах.

У Эйрика Стагбрелля было три сына: Харальд Юный, Магнус Манги и Рёгнвальд. Братья отправились на восток в Норвегию, чтобы встретиться с конунгом Магнусом Эрлингссоном. Он даровал Харальду Юному титул ярла – точно так же, как даровал этот титул его деду Рёгнвальду Святому. Харальд вернулся обратно вместе с Сигурдом по прозвищу Грош (murtr) сыном Ивара. Мать Ивара была дочерью Хаварда Гуннасона, а сам Ивар пал в Акрине вместе с Эрлингом Кривым. Сигурд был еще очень молодым, при этом красивым, но слишком причудливым в вопросах вкуса. Магнус Манги остался с конунгом и погиб вместе с ним в Согне.

Харальд Юный сначала поплыл на Хьяльтланд, затем в Катанес, а потом южнее в Шотландию, чтобы повидать конунга скоттов Вильхьяльма (имеется в виду король Вильгельм Лев). Ярл Харальд попросил Уильяма даровать ему половину Катанеса, ту часть, которой правил ярл Рёгнвальд, и конунг согласился. Затем ярл Харальд вернулся в Катанес и собрал войска. Там к нему присоединился его зять Литольв Башка (skalli). У Литольва было много знатных родичей, он был женат на Рагнхильд сестре ярла Харальда Юного, как его называли, чтобы отличать от ярла Харальда Маддадарсона Старого. Литольв был главным советником Харальда Юного и стоял во главе его войска. К Харальду Старому на Оркни послали гонцов с требованием отдать половину островов. Но когда Харальд Старый получил послание, он наотрез отказался разделить земли, которыми правил, вне зависимости от предлагаемых условий. Литольв был во главе посланников, и ярл на прощание сказал ему несколько резких слов.

После этого Харальд Старый призвал людей и собрал большую армию. Харальд Юный был все еще со своими сторонниками в Катанесе, и сил у него было не в пример меньше. Узнав, что Харальд Старый собирает войско, он послал Литольва на север через Петтландсфьорд выяснить, что происходит. Он высадился на восточном берегу Рёгнвальдсея и взобрался на холм. Там он столкнулся с тремя дружинниками Харальда Старого. Двоих он убил, а третьего взял с собой, чтобы допросить. Литольв увидел огромный флот из кораблей ярла, многие из которых были очень большими. Он бросился обратно с холма и рассказал своим попутчикам, что узнал, заметив, что у Харальда Старого столько войска, что напасть на него было бы безумием.

– Вот что я посоветую, – сказал Литольв. – Если мы поедем в Торс сегодня, то много людей к нам присоединятся. Но если рискнуть затеять сражение с Харальдом, то шансов победить нет никаких.

Тогда Сигурд Грош взял слово.

– Прискорбно, что зять ярла, – сказал он, – только для того пересек Петтландсфьорд, чтобы обнаружить, что кишки для него ценнее.

Он добавил, что дело может статься еще хуже, если при виде войск Харальда Старого они к тому же растеряют всю смелость.

– Когда силы противника превосходят, – ответил Литольв, – еще неясно, чья отвага больше, Сигурд. Случись мне когда-нибудь покинуть Харальда Юного, ты, красавчик, навряд ли удержишься рядом с ним дольше, чем я.

Ничего не произошло после того, как они вернулись в Торс. Вскоре они увидели флот ярла Харальда вблизи островов и приготовились к битве. Ярл Харальд подошел к берегу и высадил свою огромную армию. Сигурд и Литольв возглавляли войска юного ярла, каждый командовал своим крылом. На Сигурде была алая туника, передний край ее был заправлен за пояс. Некоторые считали, что он должен сделать тоже самое и со спины, но он попросил их оставить все, как есть.

– Они не увидят моей спины сегодня, – сказал он.

Когда армии выстроились, началась ожесточенная битва. В войске Харальда Старого было много опытных воинов, сильных и хорошо вооруженных. Например, родичи епископа, как и другие знатные люди. Сигурд Грош, сражавшийся как настоящий мужчина, вскоре был убит. Литольв сражался очень храбро, и люди из Катанеса рассказывали, что он трижды прокладывал себе путь через вражеские ряды, пока, наконец, не был сражен и не пал геройской смертью. После гибели Литольва и Сигурда их армия бросилась бежать.

Харальд Юный был убит там, где раскапывали торф. В ту же ночь на месте, где пролилась его кровь, видели большой столб света. Люди в Катанесе считали его за святого и поставили на месте убийства церковь. Он был похоронен на мысу, и в честь его добродетелей Господь явил много чудес, как напоминание о том, что Харальд хотел присоединиться к своим сородичам – ярлу Магнусу и ярлу Рёгнвальду.

После сражения Харальд Старый вернул под свою власть весь Катанес и отплыл на Оркнейские острова, где всем рассказывал о победе.

110

Конунг скоттов Уильям, узнав, что Харальд Юный погиб, а ярл Харальд Маддадарсон самолично взял власть над всем Катанесом, послал гонцов к конунгу Южных островов Рёгнвальду сыну Гудрёда, матерью ему приходилась Ингибьёрг дочь ярла Хакона Пальссона. В то время Рёгнвальд был самым воинственным человеком в западных землях. Целых три года он жил на борту своих кораблей, и не было ночи, что он провел под закопченной крышей. Как только Рёгнвальд получил послание, он стал собирать войска по всем Южным островам и Сальтири, чтобы присоединить их к своей и без того сильной армии из Ирландии. Затем он отправился на север, остановился в Катанесе и завладел всей землей.

Ярл Харальд находился в своей усадьбе на Оркни и не обращал внимания на передвижения Рёгнвальда. Между тем, поздней зимой Рёгнвальд решил вернуться на Южные острова и назначил трех сюсломаннов в Катанесе, их звали Мани Олавссон, Равн Лёгмадр и Хлитольв Старый.

Вскоре после этого конунг Рёгнвальд вернулся на Южные острова, а ярл Харальд отправил шпиона в Катанес. Он приказал человеку, которого собрал в этот поход, взбаламутить людей, убив одного, а лучше двух сюсломаннов. Шпиона переправили через Петтландсфьорд, и он прямиком направился к Равну Лёгмадру. Тот спросил его, зачем он пришел, но шпион мало что сказал в ответ.

– Сдается мне, что тебя послал в Катанес ярл, – сказал Равн, – чтобы ты сделал какую-то грязную работу. Но ты мой родич, и я не унижусь до твоего убийства.

На этом они расстались, и шпион отправился к Хлитольву, и последний был убит. После этого шпион вернулся на Оркни и рассказал ярлу Харальду, как все прошло.

111

Ярл Харальд стал собираться в поход, и когда все было готово, отправился на юг в Торс и высадился на берег. В Скарабольстаде в крепости жил епископ. Обнаружив войска ярла, люди в Катанесе поняли, какое оно большое, и что нет никакой возможности сопротивляться. Люди говорили, что ярл в таком настроении, что не было смысла спрашивать, помилует он их или нет. Тогда сказал епископ:

– Если мы хорошо поладим, он пощадит всех.

И люди решили положиться на епископа.

Как только войска высадились у крепости, к ним вышел епископ, чтобы приветствовать ярла, но случилось так, что Харальд схватил его, отрезал ему язык, а ножом выколол глаза, ослепив его.

Пока его пытали, епископ Йон молился святой деве Троллхэне (св. Тридуана, Тридуна или Тредвалл, считается исцелительницей глазных болезней), и когда его отпустили, он взобрался на холм и попросил ее о помощи. Она видела, как кровь струилась из его глаз и ответила:

– Будь спокоен, я помогу тебе.

Она забрала епископа к себе, и он оставался у нее до тех пор, пока не обрел дар речи и не восстановил зрение.

А ярл Харальд подошел к крепости, которая тут же перешла в его руки. Он жестоко наказал огромными выплатами тех, кого считал виновными в измене, и заставил всех жителей Катанеса принести ему клятвы верности, хотят они того или нет. Потом он захватил все имущество сюсломаннов, которые бежали к конунгу скоттов, а сам поселился с большой армией в Катанесе.

112

Теперь расскажем о бежавших сюсломаннах. Шесть из них отправились на юг в Шотландию и на рождественский пост прибыли к конунгу скоттов и рассказали ему, что произошло в Катанесе. Услышав обо всем, конунг впал в ярость, но пообещал возместить все в двойном размере тем, кто потерял имущество. В самый первый день их приезда у конунга было двадцать пять локтей сукна, и он раздал их сюсломаннам, а также дал им по одной английской марке, чтобы покрыть расходы. Сюсломанны остались у конунга скоттов на весь йоль, наслаждаясь его теплым приемом.

После йоля конунг скоттов разослал послания своим вассалам, чтобы те собирали войско по всей стране – с этой армией он намеревался отправиться на север в Катанес против ярла Харальда. Конунг собрал огромную рать. Он двинулся к границе Катанеса и Судрланда в Эйнстейнсдаль, и его лагерь простирался от одного конца долины к другому.

Ярл Харальд находился в Катанесе, когда узнал о приближении конунга скоттов. Без промедления он стал собирать свое войско. Люди говорят, что он набрал шесть тысяч человек, но даже этого было мало, чтобы сражаться на равных с конунгом скоттов. Поэтому он послал гонцов выяснить, возможно ли примирение. Конунг скоттов принял гонцов и сказал, что о примирении не будет речи, если ему не отдадут четверть всех доходов с Катанеса. Узнав об условии, ярл Харальд собрал бондов и других знатных людей, чтобы посоветоваться. Поняв, что по-другому уладить дело не получится, люди Катанеса решили принять условие и выплатить конунгу скоттов четвертую часть своих доходов – за исключением тех, кто уехал к конунгу чуть раньше зимой.

Потом ярл Харальд вернулся на Оркни. Было решено, что он станет управлять всем Катанесом, как и раньше, перед тем, как Харальд Юный взял его в лен у конунга скоттов.

Во время этой войны был ослеплен Торфинн сын ярла Харальда, которого захватил в плен конунг скоттов. После того, как пришли к соглашению, конунг вернулся в Шотландию, а ярл Харальд остался единым правителем Оркни.

Позже во времена правления ярла Харальда случилось так, что его зять Олав и Йон сын Халлькеля собрали армию на Оркнейских островах, чтобы сражаться с конунгом Норвегии Сверриром. Они же выбрали конунгом Сигурда сына конунга Магнуса Эрлингссона, и многие знатные люди Оркни присоединились к их огромной армии. Люди называли их "островитянами", а потом "золотоногими". Они проиграли Сверриру сражение в заливе Флорувагар (= 3 апреля 1194 г.), а Йон и Олав погибли вместе со своим конунгом и большей частью армии.

Конунг Сверрир сильно возненавидел ярла Харальда, обвинив его в том, что он послал войско против него. В конце концов, ярл Харальд взял с собой епископа Бьярни и поехал на восток в Норвегию, где сдался на милость конунга Сверрира и предложил ему рассудить и уладить дело между ними. Конунг Сверрир забрал у ярла Харальда Хьяльтланд со всеми налогами и сборами, и с тех пор ярлы Оркни больше не правили Хьяльтландом (это произошло в 1195 г.).

Харальду было пять лет, когда он стал ярлом. Двадцать лет он правил Оркни вместе с ярлом Рёгнвальдом Святым. После смерти Рёгнвальда Харальд был ярлом Оркни сорок восемь лет и умер во второй год правления конунга Инги сына Барда (= 1205 г. или 1206 г.). Потом к власти пришли его сыновья Йон и Давид, а другой сын Хейнрек правил Росом в Шотландии.

Как писали знающие люди, самыми могущественными ярлами Оркнейских островов были Сигурд Эйнстейнссон, Торфинн Сигурдарсон и Харальд Маддадарсон.

Братья Йон и Давид управляли островами вместе после отца, пока Давид не умер от болезни в тот самый год, когда скончался в Норвегии Хакон Безумный, и ярл Йон стал единым правителем Оркнейских островов.